Анализ сказки Салтыкова-Щедрина Орел-меценат

Анализ сказки Салтыкова-Щедрина Орел-меценат

М. Е. Салтыков-Щедрин – мастер изображения сатиры в сказках. В них изображены различные слой населения, описаны в сатирической форме их основные пороки. Одной из самых ярких сказок по праву считается «Орёл-меценат».

Главная тема сказки – просветительство в обществе. Автор использует острую сатиру для иллюстрации современной общественной жизни. Пример показан с применением птичьих образов.

Каждый герой сказки выступает как аллегорический персонаж, олицетворяющий определённый социальный статус в обществе.

Образ орла – высокий чиновник. Он принимает решение дать науке и сфере искусства особый статус. Благодаря чему наступает золотой век просвещения.

В иносказательной форме писатель показывает отношения в обществе. Орёл-меценат – символизирует богатых помещиков, а образы ворон – бедных крестьян. Ворона считалась с древних времён глупой птицей.

Представленное множество птичьих героев наделено автором их специфическими качествами: сороки-гадалки, совы учёного, музыкального соловья, который увлекается историей. Автор ярко иллюстрирует общество, присваивая птицам обязанности людей. Дятел – занимается историей, чижик – приносит воду, снегирь – издаёт лесную газету, учит маленьких воронят основам знаний, орёл – стремится к знанию буквенной науки.

Орёл-меценат, мечтая путём распространения просвещения в обществе птиц, помимо того что хочет удовлетворить своё самолюбие, но и сделаться самым умным среди остальных, благодаря чему чтобы окружающая его придворная свита держалась в постоянном страхе. Ноне всё так просто как хотелось, не всех птиц орлу удаётся подчинить, так как нашлись птицы, способные намного лучше его к знаниям. Из этого следует новое – преследование вольнодумцев. Среди них дятел, который исправил, грамматические ошибки царского орла. Тетерев, заподозренный в свободном образе мыслей.

Благодаря использованию в сказке иронических и юмористических приёмов, автором изображается, как фальшива работа высшей власти в области просвещения. По мнению писателя очевиден вред, наносимый царской властью на науку и творчество. Акцентируется, как лжив и глуп господствующий класс.

Основной смысл произведения: о ложной работе государства в области просвещения. Что может быть после необдуманного вмешательства. Выявление существующих социальных проблем в обществе.

Можно с уверенностью сказать, что сказки одна из ярких элементов в творчестве писателя.

Вариант 2

На творчество великого писателя-сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина, как и на произведения многих авторов, повлияло смутное время, когда они жили. После реформы в 1861 году, так и не наступили полностью долгожданные перемены жизни общества в России. Обида за русский народ, который все равно еле выживал, бесправие людей, наделенных властью. Многих терзал вопрос дальнейшей судьбы России. В эти годы активируется оппозиция. Журналистика, публицистика и даже литература – это площадка общения между собой единомышленников – борцов за свободу и справедливость родной страны. Сатирические памфлеты, статьи, книги того времени – это, своего рода, памятники той эпохи. Прочитав их, можно узнать, что происходило тогда.

Салтыков-Щедрин использует свой талант как оружие против самодержавия и крепостничества. Его меткое слово обличает творящуюся вокруг неразбериху и эксплуатацию народа. Политические сказки писателя передают дух того времени и являются поучительными. Сказка “Орел-меценат” раскрывает такую важную злободневную тему о том, как власть губительно влияет на образование и просвещение своего народа. Наглядную картину происходящего писатель представляет в сказке, обращаясь к образам животных, которые символически изображают людей. Не сложно догадаться о том, кто из них положительный герой, а кто – наоборот. Все хищники – это правители, сороки – гадалки, вороны – народ.

Орел – хищная и беспощадная птица олицетворяет царя-тирана, формирующего реформы в области искусства и науки. Однако, в силу своей хищнической природы, не в силах все это реализовать. Ведь, вся его деятельность построена на “охоте за своей добычей”, то есть на достижении собственного благополучия. Он выступает защитником невежества. Выгодно, когда народ живет во тьме. Поэтому уничтожает за вольные песни соловья, в кандалы заключает грамотного дятла и окончательно разоряет ворон. Однако последние взбунтовались и покинули его с орлицей. Хотел бы вернуть все на прежние места жестокий властолюбец, но даже не смог догнать их, поскольку “помещичья жизнь его изнежила”.

Наука, просвещение и искусство не смогли существовать при царизме, также, как и орел не выжил без своих ворон.

Суть, тема и идея сказки

Также читают:

Картинка к сочинению Анализ сказки Салтыкова-Щедрина Орел-меценат

Популярные сегодня темы

«Девочка на шаре» – это рассказ советского писателя Виктора Драгунского. Повествование ведется от лица ученика начальной школы Дениса Кораблева. События, о которых рассказывает Дениска, произошли в начале 60-х годов прошлого века.

Пушкин один из самых лучших, и известных писателей всех времен. Его знают абсолютно все, и везде. Его творчество известно во всех странах. На его счету много произведений.

Многие люди занимаются изучением своей родословной. Узнавать свою историю довольно интересное занятие. Генеалогия – именно так называется эта наука, она дает нам возможность разобраться в семейных связях.

Произведение рассказывает о чудесах, произошедших с одной семьёй накануне Рождества.

«Золушка» – это одна из восьми сказок из цикла «Сказки матушки Гусыни» французского писателя Шарля Перро. Сюжет о тяжелой жизни девушки-падчерицы не является оригинальной идеей автора

Орел-меценат анализ

Орел-меценат анализ произведения Салтыкова-Щедрина

Введение. Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина – один из жанров в творчестве писателя, причем далеко не определяющий. Тем не менее “сказочный цикл” создавался им в поздний период творческого пути и вобрал в себя все идейно-художественные принципы сатирика, весь богатый жизненный и литературный опыт.

В кратких сказочных произведениях писателя в иносказательном виде изображена буквально вся жизнь русского общества второй половины XIX века. Каждая сказка посвящена какой-либо серьезной проблеме. “Орел-меценат” – язвительная сатира на псевдопросветительскую деятельность власть имущих.

История создания. “Орел-меценат” был написан в начале 1884 г. Салтыков-Щедрин планировал опубликовать сказку в “Отечественных записках”, но по цензурным соображениям отказался от этого.

При попытке напечатать сказку в “Северном вестнике” писатель получил характерный ответ цензора Сватковского: “Многие выражения, слова и намеки придают всему рассказу русский оттенок”.

Он был абсолютно прав: Салтыков-Щедрин зло высмеивал просветительскую деятельность русского царизма. После запрета сказка была опубликована за рубежом в газете “Общее дело” за 1886 г. Первая публикация в России была осуществлена в 1906 г.

Смысл названия. В названии и кратком авторском вступлении к сказке уже заложен сатирический смысл. Орел – царь птиц, он от природы “хищен, плотояден. исключительно антивегетарианец”. Намек на русского императора достаточно прозрачен. Орлу предназначается стать меценатом, т. е. покровительствовать, добровольно оказывать помощь в развитии наук и искусств. Сразу же становится понятно, что ничего хорошего из этой изначально благой затеи не выйдет. Хищная натура орла когда-нибудь проявится и “Просвещение прекратит течение свое”.

Жанр. Сатирическая сказка.

Тема. Центральная тема сказки – сатирическое изображение политики всесильного монарха в области культуры, искусства и науки. “Просвещение” в произведении берет начало от скуки орла. На самом деле ему глубоко наплевать на науки и искусства. Собрав себе дворню, орел невольно “приобщается” к культуре: появляются духовой оркестр, скоморохи, гадалка.

Дальше – больше: в “дворнях полагаются науки и искусства”, хотя бы для того, чтобы поддержать авторитет господина. Приближенные начинают упрекать орла в невежестве и добиваются своего: начинается “золотой век”. Предпринятые меры явно намекают на отчасти силовое насаждение Просвещения Петром I и дальнейшее развитие этого процесса: разучивание гимна, выдумывание “новых кунштюков”, “просветительный” налог, учреждение “академии де сиянс”.

Самой смехотворной выглядит раздача воронятам популярной и выходившей во второй половине XIX века “азбуки-копейки”. Салтыков-Щедрин, конечно же, слишком сгущает краски. Русские императоры получали блестящее образование. Орел же в сказке невероятно глуп. Его главное требование к наукам и искусствам – прославление себя любимого.

Конец “золотого века” связан с попытками приближенных образовать самого орла. Расправа с надоевшими до смерти совой и соколом – только первый этап неизбежной реакции. Писатель своеобразно описывает печальный, неоднократно повторяющийся в истории факт: просвещение и деспотизм – абсолютно несовместимые понятия. Образованный человек не может оставаться рабом. Власть приходит к выводу, “что весь вред от наук идет”, и раздается громкий крик властелина: “Шабаш!”.

Проблематика. Огромное значение в сказке имеет проблема приспособленчества и холопства в культуре. Снегирь, дятел и соловей, конечно, обладают определенными талантами. Однако они вынуждены в творчестве восхвалять своего господина и превращаться в бездарности.

Двигательным мотивом “просветителей” становится не развитие культуры, а материальные соображения: придворная должность, получение средств на издание исследований, наконец, “ожерелье из муравьиных яиц”. Это приводит к крайне низкому уровню культуры. В состязании поэтов победу одерживает В. К. Тредиаковский, имя которого в эпоху Салтыкова-Щедрина было нарицательным для изображения полной бездарности.

Герои. Орел, ястреб, сокол, снегирь, дятел, соловей и др.

Композиция. Сказка имеет авторские вступление и заключение. В основной части описано начало и конец “золотого века” и эпохи Просвещения в птичьем царстве.

Чему учит автор. Сказка заканчивается многозначительной фразой главного героя: “Сие да послужит орлам уроком!”. “Урок” наглядно показал, что хищническая жизнь несовместима с развитием искусств и наук, а абсолютная власть – с подлинной культурой.

Основная проблематика сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина

Книга Салтыкова-Щедрина “Сказки” включает тридцать два произведения. Сказки обычно определяют как итог его сатирического творчества.

Салтыков-Щедрин затронул в этих маленьких произведениях множество социальных, политических, идеологических и моральных проблем. Он широко представил и глубоко осветил жизнь русского общества второй половины XIX в., воспроизвел всю его социальную анатомию, коснулся всех основных классов и группировок.

Произведения щедринского сказочного цикла объединяются некоторыми общими идеями и темами. Эти общие идеи и темы, проникая друг в друга, придают определенное единство всему циклу и позволяют рассматривать его как произведение целостное, охватываемое общей идейно-художественной концепцией.

Самый общий смысл в проблематике “Сказок” заключается в развитии идеи непримиримости классовых интересов в обществе, в стремлении понять самосознание угнетенных, в пропаганде социалистических идеалов и необходимости общенародной борьбы.

Идея непримиримости классов и борьбы против социального неравенства особенно ярко выражена в сказках “Медведь на воеводстве”, “Орел-меценат”, “Карась-идеалист”, “Бедный волк” и др. Сатирик, с одной стороны, рисует картину классовых противоречий, произвола властей и страдания угнетенных, с другой – разоблачает и клеймит несостоятельность и вред всяких рецептов мирного урегулирования классовых интересов.
В художественном зеркале “Сказок” представлены: 1) сатира на правительственные верхи самодержавия и эксплуататоров; 2) сатира на поведение разных слоев интеллигенции; 3) положение народных масс; 4) моральные проблемы и проблемы революционного мировоззрения.

Словами и образами, полными гнева и сарказма, Щедрин изобличает в сказках принципы эксплуататорского общества, идеологию и политику дворянства и буржуазии. Резкостью сатиры против верхов самодержавия отличаются три сказки: “Медведь на воеводстве”, “Орел-меценат” и “Богатырь”. В сказке “Медведь на воеводстве” издевательски высмеиваются царь, министры, губернаторы, заметны признаки памфлета на правительство Александра III. Основной смысл этой сказки состоит в разоблачении жестоких невежественных правителей эпохи и монархии как антинародной деспотической государственной системы.

В сказке “Орел-меценат” писатель высмеивает деятельность царизма на поприще просвещения. Орел-меценат решил заняться водворением наук и искусств при дворе, учредить “золотой век” просвещения. В этом произведении Щедрин заклеймил холопство в народе и искусстве, показал, что монархический строй враждебен подлинному просвещению. Он допускает его только в таких пределах и в таком виде, которые потребны для услаждения паразитических верхов: “орлы для просвещения вредны”.

Карающий смех сатирика не оставляет в покое представителей массового хищничества – дворянство и буржуазию. Они выступают в сказках то в обычном социальном облике помещика (“Дикий помещик”), генерала (“Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”), купца (“Верный Трёзор”), кулака (“Соседи”), то – и это чаще – в образах волков, лисиц, щук, ястребов и т.д.
Умение сатирика обнажать “хищные интересы” крепостников ярко проявилось уже в первых его сказках – “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” и “Дикий помещик”. Приемами остроумной сказочной фантастики Щедрин показал, что источником материального благополучия и дворянской культуры является труд мужика. Генералы-паразиты обнаружили повадки диких зверей, очутившись на острове без прислуги, одни: “В глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились”. Только появление мужика спасло их от окончательного озверения и вернуло им обычный “генеральский” облик.

В повествовании же о диком помещике мужик не нашелся. И помещик одичал, с головы до ног оброс волосами, “ходил же все больше на четвереньках”, “утратил даже способность произносить членораздельные звуки”.

Щедрин высмеивает лицемерие хищников-тунеядцев и разных прекраснодушных апологетов разбоя. Волк обещал помиловать зайца (“Самоотверженный заяц”), другой волк однажды отпустил ягненка (“Бедный заяц”), орел простил мышь (“Орел-меценат”), добрая барыня дала погорельцам милостыню, а поп обещал им счастливую загробную жизнь (“Деревенский пожар”) – об этом пишут с восхищением другие. Салтыков ниспровергает все эти панегирики, усыпляющие бдительность жертв. Разоблачая ложь о великодушии и красоте “орлов”, он говорит, что “орлы суть орлы только и всего. Они хищны, плотоядны . хлебосольством не занимаются, но разбойничают, а в свободное время (от разбоя) дремлют”.

Еще больше внимания, чем верхам, сатирик уделил в своих сказках изображению быта, психологии, поведения “пестрых людей”, разночинной массы, разоблачению обывательского страха перед жизнью. В “Премудром пискаре” сатирик выставил на публичный позор малодушие той части интеллигенции, которая в годы реакции поддалась постыдной панике. Пискарь, чтоб не быть съеденным хищными рыбами, забился в глубокую нору, лежит и “все-то думает: кажется, что я жив? Ах, что-то завтра будет?” Он не заводил ни семьи, ни друзей. “Он жил и дрожал – только и всего”.

Щедрин в сказке “Самоотверженный заяц” иронизирует, с одной стороны, над наглыми волчьими повадками поработителей, а с другой – над слепой покорностью их жертв.

В сказке “Карась-идеалист” речь идет о тех идейных заблуждениях, утопических иллюзиях, которые были присущи части передовой интеллигенции, принадлежавшей к лагерю демократии и социализма. В ней звучит мотив наивного правдоискательства и критика утопических иллюзий о возможности достижении социальной гармонии путем морального перевоспитания эксплуататоров.

Скорбная дума о положении народа, о его судьбе, о его нуждах, любовь к нему и забота о его счастье проходят через все творчество Щедрина. Образ народа представлен во многих сказках и, прежде всего, в таких, как “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Дикий помещик”, “Праздный разговор”, “Коняга”, “Кисель” и др. В них писатель воплотил свои многолетние наблюдения над жизнью закабаленного русского крестьянства, горькие раздумья над судьбой угнетенного народа и свои светлые надежды на силу народную.

Наряду с политическими и социальными проблемами Щедрин постоянно касался в своем творчестве и проблем моральных. Осмеянию лживой морали эксплуататоров и пропаганде революционно-демократической нравственности посвящены такие сказки, как “Пропала совесть”, “Добродетели и пороки”, “Дурак”, “Баран Непомнящий”, “Христова ночь”, “Приключение с Крамольниковым”. В них сатирик показывает полное извращение всех нравственных категорий в паразитическом обществе, где совесть превращена в “негодную тряпицу”, добродетели легко уживаются с пороками на почве лицемерия, подлинное человеческое достоинство признают ненормальным, опасным и подвергают гонению.

Особое место в творчестве Щедрина занимают сказки о правдоискателях (“Христова ночь”, “Рождественская сказка”, “Путем-дорогою”). В них раскрывается трудность борьбы за правду и все-таки необходимость ее.

Внести сознание в народные массы, вдохновить их на борьбу за свои права, пробудить в них понимание своего исторического значения – в этом состоит основной идейный смысл “Сказок” Щедрина, и к этому он призывает своих современников.

Краткое содержание сказки «Орел-меценат» М. Е. Салтыков-Щедрина

Сатирическую сказку «Орел-меценат» Салтыков-Щедрин написал в 1884 году. В ней он в иносказательной форме высмеял негативные явления русского общества. Рекомендуем прочитать краткое содержание «Орел меценат» для читательского дневника, чтобы лучше подготовиться к уроку литературы. Автор обличает мнимую, глупую просветительскую деятельность высших слоев общества.

Основные персонажи сказки

  • Орел – глупый и самолюбивый. Ему становится скучно, и он решает ввести в жизнь других птиц образование и искусство.
  • Сокол и сова – начинают заниматься образованием самого Орла.
  • Другие птицы.

«Орел-меценат» очень краткое содержание

М. Е. Салтыков-Щедрин «Орел меценат» краткое содержание для читательского дневника:

В этом произведении власть в лесах-полях захватывает Орёл. Понятно, что он не лев, даже не медведь, что орлы обычно живут разбоем… Но этот Орёл решил другим пример дать, пожить как помещик.

Он собрал хищных птиц: ястреба, сокола и коршуна. Уже эти «опричники» собрали для него «дворню»: попугаи – скоморохи, вороны – мужичье. Сорока-воровка за казну отвечает, гагары – за музыку. И вспомнили, что нужны ещё науки-искусства. Ввели, конечно, налог с мужиков на просвещение.

Позвали для их утверждения при «дворе» соловья, снегиря и дятла. Соловей – всеобщий любимец, все сладко воспоёт. Дятел – ученый, который выдалбливал информацию по капле и создал «важнейшие» труды о родословной лешего и подобное.

Вот только никто не хотел их печатать, вот Дятел и решил обратиться к Орлу. Снегирь же пробовал издавать газету, но никак не мог угадать с темами: то напишет не о том, то не напишет о том, что нужно. Хвалили они Орла, воспевали, родословную от Солнца его повели. И ещё «добрый» Орёл мышь пощадил – тоже подвиг.

Ещё Сова и Сокол стали мучить Орла науками. А то не дело – академию открыл Орёл, а сам не знает ни азбуки, ни цифр. Сова учила его читать и писать, но такой оказался ученик сложный, что даже через год с ошибкой писал своё имя. Орлице стали нашептывать, что заморят его науками, она мужа предостерегла.

И вот с утра Сова пристала к Орлу с учением. Он её дважды предупредил, но та почувствовала свою «власть» над глупым Орлом и не отстала. Он её и разорвал. А на арифметическую задачу о дележе добычи Орёл ответил, что он – владыка и ничего ни с кем делить не собирается.

Прошел золотой век просвещения, дворня стала потихоньку разбегаться. В попытке вернуть последних «мужиков-воронов», Орёл выдохся. Жене он сказал, что наука и Орлы вещи несовместимые. Вот только что кому или кто чему вредней – вопрос.

Основная мысль сказки: нельзя насильно навязывать людям тягу к знаниям и любовь к культуре. Автор, смотря на пример Петра I, который пытался образовать всех силой, заключает, что от такого деспотизма становится только хуже. Насильно знания и культуру привить нельзя.

Это интересно: Рассказ М. Е. Салтыкова-Щедрина «Дикий помещик» был написан в 1869 году и является одним из первых сатирических сказок автора. Прочитать краткое содержание «Дикого помещика» Салтыкова-Щедрина можно на нашем сайте. Произведение относится к ярким примерам социально-политической сатиры в русской литературе реализма

Короткий пересказ «Орел меценат»

Краткое содержание «Орел меценат» Салтыков-Щедрин:

Однажды орлу надоело жить в отчуждении от всех остальных птиц. Захотелось ему двор организовать, чтоб было так, как в старину жили. Вороны были б челядью, сплетни носили да приказы выполняли, попугаи развлекали, сорока варила бы кашу, скворцы песни пели, ночные птицы дозором в темное время летали, а хищники дневные добывали б пищу.

Позвал тогда орел ястреба, коршуна и сокола, и повелел им собрать дворовых птиц. Полетели посланцы и нагнали ворон, духовой оркестр сделали из коростелей и гагар, попугаев шутами вырядили, сороке как знатной воровке доверили ключами от казны заведовать, а сов, сычей и филинов обязали дозор нести по ночам. Но чего-то не хватало.

Во всех царских дворах были в почете науки и искусства. Но при дворе орла такого не было. Обидно стало снегирю, дятлу и соловью, и пришли они просить принять их ко двору. Снегирь лесные известия хотел издавать, чтоб в них орла славить. Дятел был историком и писал книги, которые никто не хотел печатать, поскольку никого не интересовали родословные. А соловей был честолюбив и хотел снискать себе славу пением.

Убедил таки сокол орла, что нужно при дворе развивать науки и искусства. Так настал «золотой век». Скворцы учили гимны и оды, оркестр духовой новые мелодии, молодые хищники поступали в кадетские корпуса. И даже воронятам дали азбуку. А самого умудренного опытом скворца назначили стихотворцем и повелели состязаться с соловьем.

На следующий день фельетоны и рассказы снегиря впечатлили орла, который соглашался со всем, что произносила птица. Благосклонно отнеслись и к дятлу, начавшему рассказ о происхождении от самого солнца рода орла.

Но соловей успеха не обрел. Как бы витиевато он не пел, владыка понять не мог, о чем именно звучали песни. Скворец перепел песни соловья доступным для понимания языком. И ему-то владыка отдал все награды, а соловья продали в трактир.

И все было б хорошо, если бы не вздумали учить грамоте самого орла. Тот терпел постоянные наставления учителей, но ничему выучиться не мог, и только злился. До тех пор, пока не разорвал всех надоедающих преподавателей.

Так «золотой век» начал приходить в упадок, поскольку все стали бояться за свою жизнь. Начались распри и гонения за любовь к науке. Так двор и разбежался кто куда. Орел провозгласил, что происшедшее будет уроком всем орлам. И был прав. Незачем что-то навязывать тому, у кого другие жизненные приоритеты.

Читайте также: Сатирическая сказка «Карась-идеалист» М. Салтыков-Щедрин написал в 1884 году. В своем произведении автор с изрядной долей сатиры отобразил особенности социального уклада второй половину XIX века. Рекомендуем прочитать краткое содержание «Карась-идеалист» для читательского дневника. Пересказ будет полезен также для подготовки к уроку литературы.

Сюжет сказки «Орел-меценат» с цитатами

«Орел меценат» Салтыков-Щедрин краткое содержание с цитатами из произведения:

Собрав дворню, орёл учреждает науки и искусства, но просвещение не идёт ему на пользу. Орёл остаётся невежественным, кровожадным самодуром, а помощники — ворами и интриганами.

Поэты наделяют орлов храбростью, благородством и великодушием, нередко сравнивая с ними городовых. Рассказчик сомневается в благородных свойствах орлов, утверждая, что это всего лишь хищные птицы. Орлы сильны, дальнозорки, быстры и беспощадны, и при их появлении всё пернатое царство спешит притаиться от страха, а не от восхищения, как уверяют поэты.

«А живут орлы всегда в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают, а в свободное от разбоя время дремлют».

Нашёлся, однако, орёл, который захотел «так пожить, как в старину помещики живали». Позвал он ястреба, коршуна да сокола и велел им собрать для себя дворню из разных птиц. Дворня станет его холить и утешать, а он, оставаясь кровожадным, станет её в страхе держать.

Нагнали хищники со всех сторон разнообразнейших птиц. На всё согласных ворон поставили за «мужичков» отвечать, коростелей и гагар музыкантами сделали, попугаи стали скоморохами, сороке-воровке ключи от казны доверили, сычи да филины ночными сторожами стали. Всех «записали в ревизские сказки и выдали окладные листы» и спохватились: не учли, что в дворне у орла науки и искусства, должны быть. На эту роль три птицы сгодились: снегирь, дятел и соловей.

«Снегирь был малый шустрый и с отроческих лет насвистанный».

Выучившись в школе кантонистов и послужив в полку писарем, он начал издавать газету «Вестник лесов». Только не получалась у снегиря газета. «То чего-нибудь коснётся — ан касаться нельзя; то чего-нибудь не коснётся — ан касаться не только можно, но и должно. А его за это в головку тук да тук». Вот и решил он пойти в дворню к орлу и восхвалять его безнаказанно.

Дятел, скромный учёный, вёл уединённую жизнь. Целые дни сидел он на сосновом суку, усердно долбил и надолбил «целую охапку исторических исследований: „Родословная лешего“, „Была ли замужем баба-яга“, „Каким полом надлежит ведьм в ревизские сказки заносить?“ и прочее». Издателя для книжиц своих дятел найти не смог и решил пойти к орлу в дворовые историографы в надежде, что новоявленный барин исследования его напечатает. Соловья же любил весь мир.

«Весь мир, притаив дыхание, заслушивался, как он, забравшись в древесную чащу, сладкими песнями захлёбывался. Но он был сладострастен и славолюбив выше всякой меры».

Орёл был не против наук и принял всех троих. Начался в дворне у орла «золотой век». Скворцы гимн разучивают, коростели и гагары на трубах играют, попугаи новые шутки выдумывают. С ворон стали брать «просветительный» налог, для соколят и ястребят учредили кадетские корпуса, а для сов, филинов и сычей — академию.

Воронятам купили по экземпляру азбуки. Самого старого скворца назвали Василием Кирилычем Тредьяковским, назначили стихотворцем и велели состязаться с соловьём. В день смотра наук и искусств наибольший успех имел снегирь, прочитавший такой лёгкий фельетон, «что даже орлу показалось, что он понимает».

Говорил снегирь, что холопское житьё лучше барского — у барина заботушки много, а холопу за барином горюшка нет. Когда у холопа совесть была, то он без штанов ходил, а теперь, как совести ни капельки не осталось, он разом по две пары штанов надевает. Орёл слушал и соглашался.

А соловей пел про радость холопа, узнавшего, что бог послал ему помещика; про великодушие орлов, которые холопам на водку не жалеючи дают.

«Однако как он ни выбивался из сил, чтобы в холопскую ногу попасть, но с «искусством», которое в нём жило, никак совладать не мог».

Никак орёл понять его не мог и позвал Тредьяковского. Василий Кирилыч так ясно те же «холопские сюжеты» изложил, что орёл только поддакивал. После наградил барин старого скворца ожерельем из муравьиных яиц, а соловья велел убрать с глаз долой.

Хотя дело просвещения в орлиной дворне продвигалось, бывалый снегирь затаился: почувствовал, «что всей этой просветительной сутолоке последует скорый и немилостивый конец», и оказался прав. Ошибку допустили сокол и сова, задумав обучить грамоте самого орла.

«Учили его по звуковому методу, легко и занятно, но, как ни бились, он и через год вместо «Орёл» подписывался «Арёл».

Как и все учителя, сокол и сова «не давали орлу ни отдыха, ни срока». «Произошла натянутость отношений, которою поспешила воспользоваться интрига».

Однажды утром, едва орёл проснулся, сова подкралась сзади и давай грамматике учить. Два раза попросил её орёл уйти, а на третий разорвал надвое. Та же участь настигла и сокола, когда он арифметическую задачку барину задал.

Стало для всех ясно, что «золотой век» на исходе. Надвигался мрак невежества с «междоусобием и всяческою смутою». Через месяц всё развалилось настолько, «что даже пищу орлу с орлицей начали подавать порченую». Чтоб оправдать себя, ястреб и коршун сговорились и свалили всё на просвещение.

«Науки-де, бесспорно, полезны, но лишь тогда, когда они благовременны. Жили-де наши дедушки без наук, и мы без них проживём» …

В доказательство начали они «открывать заговоры», в каждом из которых непременно был замешан хотя бы часослов. Розыски, следствия, судбища продолжались, пока орёл наукам конец не положил.

Дворня опустела. Оставшиеся без присмотра вороны инстинктивно снялись всей стаей с места и полетели. Погнался за ними орёл, но догнать не смог: «сладкое помещичье житьё до того его изнежило, что он едва крыльями мог шевелить».

Тогда сказал орёл орлице: «Сие да послужит орлам уроком!». Но что это значило, «то ли, что просвещение для орлов вредно, или то, что орлы для просвещения вредны, или, наконец, и то и другое вместе, — об этом он умолчал».

Заключение:

История эта учит тому, что поверхностные знания, внешнее просвещение быстро и плачевно заканчиваются.

ОРЁЛ-МЕЦЕНАТ

Рис. М. Скобелева и А. Елисеева Поэты много об орлах в стихах пишут, и всегда с похва­лой. И статьи у орла красоты неописанной, и взгляд быстрый, и полет величественный. Он не летает, как прочие птицы, а парит, либо ширяет; сверх того: глядит на солнце и спорит с громами. А иные даже наделяют его сердце великодушием. Так что ежели, например, хотят воспеть в стихах городового, то непременно сравнивают его с орлом. Подобно орлу, гово­рят, городовой бляха № такой-то высмотрел, выхватил и, вы­слушав, простил.

Я сам очень долго этим панегирикам верил. Думал: ведь в самом деле красиво! Выхватил. простил! простил?! — вот что в особенности пленяло. Кого простил? — мышь!! Что такое мышь?! И я бежал впопыхах к кому-нибудь из друзей-поэтов и сообщал о новом акте великодушия орла. А друг-поэт ста­новился в позу, с минуту сопел, а затем его начинало тошнить стихами.

Но однажды меня осенила мысль: с чего же, однако, орел «простил» мышь? Бежала она по своему делу через дорогу, а он увидел, налетел, скомкал и. простил! Почему он «про­стил» мышь, а не мышь «простила» его?

Дальше — больше. Стал я прислушиваться и пригляды­ваться. Вижу: что-то тут неблагополучно. Во-первых, совсем не затем орел мышей ловит, чтоб их прощать. Во-вторых, еже­ли и допустить, что орел «простил» мышь, то, право, было бы гораздо лучше, если б он совсем ею не интересовался. И, в-третьих, наконец, будь он хоть орел, хоть архиорел, все-таки он — птица. До такой степени птица, что сравнение с ним и для городового может быть лестно только по недора­зумению. И теперь я думаю об орлах так: орлы суть орлы, только и всего. Они хищны, плотоядны, но имеют в свое оправ­дание, что сама природа устроила их исключительно антивегетарианцами. И так как они в то же время сильны, дально­зорки, быстры и беспощадны, то весьма естественно, что при появлении их все пернатое царство спешит притаиться. И это происходит от страха, а не от восхищения, как уверяют поэты. А живут орлы всегда в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают, а в свобод­ное от разбоя время дремлют.

Выискался, однако ж, орел, которому опостылело жить в отчуждении. Вот и говорит он однажды своей орлице:

— Скучно сам-друг с глазу на глаз жить. Смотришь це­лый день на солнце — инда одуреешь.

И начал он задумываться. Что больше думает, то чаще и чаще ему мерещится: хорошо бы так пожить, как в старину помещики живали. Набрал бы он дворню и зажил бы припе­ваючи. Вороны бы сплетни ему переносили, попугаи кувыр­кались бы, сорока бы кашу варила, скворцы величальные песни бы пели, совы, сычи да филины по ночам дозором лета­ли бы, а ястребы, коршуны да соколы пищу бы ему добывали. А он бы оставил при себе одну кровожадность. Думал-думал да и решился. Кликнул однажды ястреба, коршуна да сокола и говорит им:

— Соберите мне дворню, как в старину у помещиков бы­вало; она меня утешать будет, а я ее в страхе держать стану. Вот и всё.

Выслушали хищники этот приказ и полетели во все сто­роны. Закипело у них дело не на шутку. Прежде всего на­гнали целую уйму ворон. Нагнали, записали в ревизские сказ­ки и выдали окладные листы. Ворона — птица плодущая и на все согласная. Главным же образом тем она хороша, что сословие «мужиков» представлять мастерица. А известно, что ежели готовы «мужички», то дело остается только за деталя­ми, которые уж ничего не стоит скомпоновать. И скомпонова­ли. Из коростелей и гагар духовой оркестр собрали, попугаев скоморохами нарядили, сороке-белобоке, благо воровка она, ключи от казны препоручили, сычей да филинов заставили по ночам дозором летать.

Словом сказать, такую обстановку устроили, что хоть ка­кому угодно дворянину не стыдно. Даже кукушку не забыли, в гадалки при орлице определили, а для кукушкиных сирот воспитательный дом выстроили.

Но не успели порядком дворовые штаты в действие ввести, как уже убедились, что есть в них какой-то пропуск. Думали-думали, что бы такое было, и наконец догадались: во всех дворнях полагаются науки и искусства, а у орла нет ни тех, ни других.

Три птицы в особенности считали этот пропуск для себя обидным: снегирь, дятел и соловей.

Снегирь был малый шустрый и с отроческих лет насви­станный. Воспитывался он первоначально в школе кантони­стов, потом служил в полку писарем и, научившись ставить знаки препинания, начал издавать без предварительной цен­зуры газету «Вестник лесов». Только никак приноровиться не мог. То чего-нибудь коснется — ан касаться нельзя; то чего- нибудь не коснется — ан касаться не только можно, но и должно. А его за это в головку тук да тук. Вот он и замыс­лил: пойду в дворню к орлу! Пускай он повелит безнаказанно славу его каждое утро возвещать!

Дятел был скромный ученый и вел строго уединенную жизнь. Ни с кем никогда не виделся (многие даже думали, что он запоем, как и все серьезные ученые, пьет), но целые дни сидел на сосновом суку и все долбил. И надолбил он це­лую охапку исторических исследований: «Родословная леше­го», «Была ли замужем баба-яга», «Каким полом надлежит ведьм в ревизские сказки заносить?» и проч. Но сколько ни долбил, издателя для своих книжиц найти не мог. Поэто­му и он надумал: пойду к орлу в дворовые историографы! авось-либо он вороньим иждивением исследования мои отпе­чатает!

Что касается до соловья, то он на жизненные невзгоды по­жаловаться не мог. Пел он искони так сладко, что не только сосны стоеросовые, но и московские гостинодворцы, слушая его, умилялись. Весь мир его любил, весь мир, притаив дыха­ние, заслушивался, как он, забравшись в древесную чащу, сладкими песнями захлебывался. Но он был сладострастен и славолюбив выше всякой меры. Мало было ему вольной пес­ней по лесу греметь, мало огорченные сердца гармонией звуков напоять. Думалось: орел ему на шею ожерелье из мура­вьиных яиц повесит, всю грудь живыми тараканами изукра­сит, а орлица будет тайные свидания при луне назначать.

Словом сказать, пристали все три птицы к соколу: доло­жи да доложи!

Выслушал орел соколиный доклад о необходимости во­дворения наук и искусств и не сразу понял. Сидит себе, да цыркает, да когтями играет, а глаза у него, словно точеные камешки, глянцем на солнце отливают. Никогда он ни одной газеты не видывал; ни бабой-ягой, ни ведьмами не интересо­вался, а об соловье только одно слыхал: что эта птица малая, не стоит из-за нее клюв марать.

— Ты, поди, не знаешь, что и Бонапарт-то умер? — спро­сил сокол.

— Какой такой Бонапарт?

— То-то вот. А знать об этом не худо. Ужо гости приедут, разговаривать будут. Скажут: при Бонапарте это было, а ты будешь глазами хлопать. Не хорошо.

Призвали на совет сову,— и та подтвердила, что надо науки и искусства в дворнях заводить, потому что при них и орлам занятнее живется да и со стороны посмотреть не за­зорно. Ученье — свет, а неученье — тьма. Спать-то да жрать всякий умеет, а вот поди разреши задачу: «Летело стадо гусей» — ан дома не скажешься. Умные-то помещики, бывало, за битого двух небитых давали — значит, пользу в том виде­ли. Вон чижик: только и науки у него, что ведерко с водой таскать умеет, а какие деньги за этакого-то платят!

— Я в темноте видеть могу, так меня за это мудрой про­звали, а ты и на солнце по целым часам не смигнувши гля­дишь, а про тебя говорят: ловок орел, а простофиля.

— Что ж, я не прочь от наук! — цыркнул орел.

Сказано — сделано. На другой же день у орла в дворне начался «золотой век». Скворцы разучивали гимн «Науки юношей питают», коростели и гагары на трубах сыгрыва­лись, попугаи новые кунштюки выдумывали. С ворон опре­делили новый налог, под названием «просветительного»; для молодых соколят и ястребят устроили кадетские корпуса; для сов, филинов и сычей — академию де сиянс, да кстати уж и воронятам купили по экземпляру азбуки-копейки. И в заклю­чение самого старого скворца определили стихотворцем, под именем Василия Кирилыча Тредьяковского, и отдали ему при­каз, чтоб назавтра же был готов к состязанию с соловьем.

И вот вожделенный день наступил. Поставили пред лицо орла новобранцев и велели им хвастаться.

Самый большой успех достался на долю снегиря. Вместо приветствия он прочитал фельетон, да такой легкий, что даже орлу показалось, что он понимает. Говорил снегирь, что надо жить припеваючи, а орел подтвердил: имянно! Говорил, что была бы у него розничная продажа хорошая, а до прочего ни до чего ему дела нет, а орел подтвердил: имянно! Говорил, что холопское житье лучше барского, что у барина заботушки много, а холопу за барином горюшка нет, а орел подтвердил: имянно! Говорил, что когда у него совесть была, то он без штанов ходил, а теперь, как совести ни капельки не осталось, он разом по две пары штанов надевает, а орел подтвердил: имянно!

Наконец снегирь надоел.

— Следующий! — цыркнул орел.

Дятел начал с того, что генеалогию орла от солнца по­вел, а орел с своей стороны подтвердил: «И я в этом роде от папеньки слышал».— «Было у солнца,— говорил дятел,— трое детей: дочь Акула да два сына: Лев да Орел. Акула была распутная — ее за это отец в морские пучины заточил; сын Лев от отца отшатнулся — его отец владыкою над пусты­ней сделал; а Орёлко был сын почтительный, отец его по­ближе к себе пристроил — воздушные пространства ему во владенье отвел».

Но не успел дятел даже введение к своему исследованию продолбить, как уже орел в нетерпенье кричал:

Тогда запел соловей и сразу же осрамился. Пел он про радость холопа, узнавшего, что бог послал ему помещика; пел про великодушие орлов, которые холопам на водку не жалеючи дают. Однако как он ни выбивался из сил, чтобы в холопскую ногу попасть, но с «искусством», которое в нем жило, никак совладать не мог. Сам-то он сверху донизу холоп был (даже подержанным белым галстуком где-то раздобылся и головушку барашком завил), да «искусство» в холопских рамках усидеть не могло, беспрестанно на волю выпирало. Сколько он ни пел — не понимает орел, да и шабаш!

— Что этот дуралей бормочет! — крикнул он наконец.— Позвать Тредьяковского.

А Василий Кирилыч тут как тут. Те же холопские сюжеты взял да так их явственно изложил, что орел только и дело, что повторял: «Имянно! имянно! имянно!» И в заключение надел на Тредьяковского ожерелье из муравьиных яиц, а на соловья сверкнул очами, воскликнув: «Убрать негодяя!»

Н а этом честолюбивые попытки соловья и покончились. Живо запрятали его в куролеску и продали в Зарядье, в трактир «Расставанье друзей», где и о сю пору он напояет сладкой отравой сердца захмелевших «метеоров».

Тем не менее дело просвещения все-таки не было поки­нуто. Ястребята и соколята продолжали ходить в гимназии; академия де сиянс принялась издавать словарь и одолела по­ловину буквы А; дятел дописывал 10-й том «Истории леших». Но снегирь притаился. С первого же дня он почуял, что всей этой просветительной сутолоке последует скорый и немило­стивый конец, и, по-видимому, предчувстия его имели до­вольно верное основание.

Дело в том, что сокол и сова, принявшие на себя руково­дительство в просветительном деле, допустили большую ошиб­ку: они задумали обучить грамоте самого орла. Учили его по звуковому методу, легко и занятно, но, как ни бились, он и через год вместо «Орел» подписывался «Арёл», так что ни один солидный заимодавец векселей с такою подписью не при­нимал. Но еще большая ошибка заключалась в том, что, по­добно всем вообще педагогам, ни сова, ни сокол не давали орлу ни отдыха, ни срока. Каждоминутно следовала сова по его пятам, выкрикивая: бб. зз. хх. а сокол, тоже еже­минутно, внушал, что без первых четырех правил арифметики награбленную добычу разделить нельзя.

— Украл ты десять гусенков, двух письмоводителю квар­тального подарил, одного сам съел — сколько в запасе оста­лось? — с укоризною спрашивал сокол.

Орел не мог разрешить и молчал, но зло против сокола накоплялось в его сердце с каждым днем больше и больше.

Произошла натянутость отношений, которою поспешила воспользоваться интрига. Во главе заговора явился коршун и увлек за собой кукушку. Последняя стала нашептывать орли­це: «Изведут они кормильца нашего, заучат!», а орлица на­чала орла дразнить: «Ученый! ученый!», затем общими сила­ми возбудили «дурные страсти» в ястребе.

И вот однажды на зорьке, едва орел глаза продрал, сова, по обыкновению, подкралась сзади и зажужжала ему в уши: вв. зз. рррр.

— Уйди, постылая! — кротко огрызнулся орел.

— Извольте, ваше степенство, повторить: бб. кк. мм..

— Второй раз говорю: уйди!

В один миг повернулся орел к сове и разорвал ее надвое.

А через час, ничего не ведая, воротился с утренней охоты сокол.

— Вот тебе задача,— сказал он,— награблено нынче за ночь два пуда дичины; ежели на две равные части эту добы­чу разделить, одну — тебе, другую — всем прочим челядинцам,— сколько на твою долю достанется?

— Всё,— отвечал орел.

— Ты говори дело,— возразил сокол.— Ежели бы «всё», я бы и спрашивать тебя не стал!

Не впервые такие задачи сокол задавал; но на этот раз тон, принятый им, показался орлу невыносимым. Вся кровь в нем вскипела при мысли, что он говорит «всё», а холоп осмеливается возражать: «не всё». А известно, что когда у орлов кровь закипает, то они педагогические приемы от крамолы отличать не умеют. Так он и поступил.

Но, покончивши с соколом, орел, однако, оговорился:

— А де сиянс академии оставаться по-прежнему!

Опять пропели скворцы: «Науки юношей питают», но для всех уже было ясно, что «золотой век» находится на исходе. В перспективе надвигался мрак невежества с своими обяза­тельными спутниками: междоусобием и всяческою смутою.

Смута началась с того, что на место умершего сокола яви­лось два претендента: ястреб и коршун. И так как внимание обоих соперников было устремлено исключительно в сторону личных счетов, то дела дворни отошли на второй план и на­чали мало-помалу приходить в запущение.

Через месяц от недавнего «золотого века» не осталось и следов. Скворцы заленились, коростели стали фальшивить, сорока-белобока воровала без просыпу, а на воронах накопи­лась такая пропасть недоимок, что пришлось прибегнуть к экзекуции. Дошло до того, что даже пищу орлу с орлицей на­чали подавать порченую.

Чтоб оправдать себя в этой неурядице, ястреб и коршун временно подали друг другу руку и свалили все невзгоды на просвещение. Науки-де, бесспорно, полезны, но лишь тогда, когда они благовременны. Жили-де наши дедушки без наук, и мы без них проживем.

И в доказательство, что весь вред от наук идет, начали открывать заговоры, и непременно такие, чтобы хоть часо­слов да замешан в них был. Начались розыски, следствия, судбища.

— Шабаш! — вдруг раздалось в вышине.

Это крикнул орел. Просвещение прекратило течение свое.

Во всей дворне воцарилась такая тишина, что слышно было, как ползут по земле клеветнические шепоты.

Первою жертвою нового веяния пал дятел. Бедная эта птица, ей-богу, не виновата была. Но она знала грамоте, и этого было вполне достаточно для обвинения.

— Знаки препинания ставить умеешь?

— Не только обыкновенные знаки препинания, но и чрез­вычайные, как-то: кавычки, тире, скобки — всегда, по сущей совести, становлю.

— А женский пол от мужского отличить можешь?

— Могу. Даже в ночное время не ошибусь.

Только и всего. Нарядили дятла в кандалы и заточили в дупло навечно. А на другой день он в том дупле, заеденный муравьями, помре.

Едва кончилась история с дятлом, как последовал погром в академии де сиянс.

Однако ж сычи и филины защищались твердо: жалко мм было с теплыми казенными квартирами расставаться. Го­ворили, что не того ради сиянсами занимаются, дабы их распространять, а для того, чтобы от лихого глаза их обере­гать. Но коршун сразу увертки их опровергнул, спросив: да сиянсы-то зачем? И они на этот вопрос не ответили (не жда­ли). Тогда их поштучно распродали огородникам, а послед­ние, набив из них чучелов, поставили огороды сторожить.

В это же самое время отобрали у воронят Азбуку-копейку, истолкли оную в ступе и из полученной массы наделали иг­ральных карт.

Дальше — больше. За совами и филинами последовали скворцы, коростели, попугаи, чижи. Даже глухого тетерева заподозрили в «образе мыслей» на том основании, что он днем молчит, а ночью спит.

Дворня опустела. Остались орел с орлицею и при них яс­треб да коршун. А вдали — масса воронья, которое бессове­стно плодилось. И чем больше плодилось, тем больше накоп­лялось на нем недоимок.

Тогда коршун с ястребом, не зная, кого изводить (воронье в счет не полагалось), стали изводить друг друга. И все на почве наук. Ястреб донес, что коршун по секрету читает ча­сослов, а коршун съябедничал, что у ястреба в дупле «новей­ший песенник» спрятан.

Но тут уж сама История ускорила свое течение, чтоб положить конец этой сумятице. Произошло нечто необыкновен­ное. Увидев, что они остались без призора, вороны вдруг спо­хватились: а что, бишь, на этот счет в Азбуке-копейке сказа­но? И не успели порядком припомнить, как тут же инстинк­тивно снялись всем стадом с места и полетели.

Погнался за ними орел, да не тут-то было: сладкое поме­щичье житье до того его изнежило, что он едва крыльями мог шевелить.

Тогда он повернулся к орлице и возгласил: Сие да послужит орлам уроком!

Но что означало в данном случае слово «урок», то ли, что просвещения для орлов вредно, или то, что орлы для просве­щения вредны, или, наконец, и то и другое вместе,— об этом он умолчал.

Основная проблематика сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина

Книга Салтыкова-Щедрина “Сказки” включает тридцать два произведения. Сказки обычно определяют как итог его сатирического творчества.

Салтыков-Щедрин затронул в этих маленьких произведениях множество социальных, политических, идеологических и моральных проблем. Он широко представил и глубоко осветил жизнь русского общества второй половины XIX в., воспроизвел всю его социальную анатомию, коснулся всех основных классов и группировок.

Произведения щедринского сказочного цикла объединяются некоторыми общими идеями и темами. Эти общие идеи и темы, проникая друг в друга, придают определенное единство всему циклу и позволяют рассматривать его как произведение целостное, охватываемое общей идейно-художественной концепцией.

Самый общий смысл в проблематике “Сказок” заключается в развитии идеи непримиримости классовых интересов в обществе, в стремлении понять самосознание угнетенных, в пропаганде социалистических идеалов и необходимости общенародной борьбы.

Идея непримиримости классов и борьбы против социального неравенства особенно ярко выражена в сказках “Медведь на воеводстве”, “Орел-меценат”, “Карась-идеалист”, “Бедный волк” и др. Сатирик, с одной стороны, рисует картину классовых противоречий, произвола властей и страдания угнетенных, с другой – разоблачает и клеймит несостоятельность и вред всяких рецептов мирного урегулирования классовых интересов.
В художественном зеркале “Сказок” представлены: 1) сатира на правительственные верхи самодержавия и эксплуататоров; 2) сатира на поведение разных слоев интеллигенции; 3) положение народных масс; 4) моральные проблемы и проблемы революционного мировоззрения.

Словами и образами, полными гнева и сарказма, Щедрин изобличает в сказках принципы эксплуататорского общества, идеологию и политику дворянства и буржуазии. Резкостью сатиры против верхов самодержавия отличаются три сказки: “Медведь на воеводстве”, “Орел-меценат” и “Богатырь”. В сказке “Медведь на воеводстве” издевательски высмеиваются царь, министры, губернаторы, заметны признаки памфлета на правительство Александра III. Основной смысл этой сказки состоит в разоблачении жестоких невежественных правителей эпохи и монархии как антинародной деспотической государственной системы.

В сказке “Орел-меценат” писатель высмеивает деятельность царизма на поприще просвещения. Орел-меценат решил заняться водворением наук и искусств при дворе, учредить “золотой век” просвещения. В этом произведении Щедрин заклеймил холопство в народе и искусстве, показал, что монархический строй враждебен подлинному просвещению. Он допускает его только в таких пределах и в таком виде, которые потребны для услаждения паразитических верхов: “орлы для просвещения вредны”.

Карающий смех сатирика не оставляет в покое представителей массового хищничества – дворянство и буржуазию. Они выступают в сказках то в обычном социальном облике помещика (“Дикий помещик”), генерала (“Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”), купца (“Верный Трёзор”), кулака (“Соседи”), то – и это чаще – в образах волков, лисиц, щук, ястребов и т.д.
Умение сатирика обнажать “хищные интересы” крепостников ярко проявилось уже в первых его сказках – “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” и “Дикий помещик”. Приемами остроумной сказочной фантастики Щедрин показал, что источником материального благополучия и дворянской культуры является труд мужика. Генералы-паразиты обнаружили повадки диких зверей, очутившись на острове без прислуги, одни: “В глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились”. Только появление мужика спасло их от окончательного озверения и вернуло им обычный “генеральский” облик.

В повествовании же о диком помещике мужик не нашелся. И помещик одичал, с головы до ног оброс волосами, “ходил же все больше на четвереньках”, “утратил даже способность произносить членораздельные звуки”.

Щедрин высмеивает лицемерие хищников-тунеядцев и разных прекраснодушных апологетов разбоя. Волк обещал помиловать зайца (“Самоотверженный заяц”), другой волк однажды отпустил ягненка (“Бедный заяц”), орел простил мышь (“Орел-меценат”), добрая барыня дала погорельцам милостыню, а поп обещал им счастливую загробную жизнь (“Деревенский пожар”) – об этом пишут с восхищением другие. Салтыков ниспровергает все эти панегирики, усыпляющие бдительность жертв. Разоблачая ложь о великодушии и красоте “орлов”, он говорит, что “орлы суть орлы только и всего. Они хищны, плотоядны . хлебосольством не занимаются, но разбойничают, а в свободное время (от разбоя) дремлют”.

Еще больше внимания, чем верхам, сатирик уделил в своих сказках изображению быта, психологии, поведения “пестрых людей”, разночинной массы, разоблачению обывательского страха перед жизнью. В “Премудром пискаре” сатирик выставил на публичный позор малодушие той части интеллигенции, которая в годы реакции поддалась постыдной панике. Пискарь, чтоб не быть съеденным хищными рыбами, забился в глубокую нору, лежит и “все-то думает: кажется, что я жив? Ах, что-то завтра будет?” Он не заводил ни семьи, ни друзей. “Он жил и дрожал – только и всего”.

Щедрин в сказке “Самоотверженный заяц” иронизирует, с одной стороны, над наглыми волчьими повадками поработителей, а с другой – над слепой покорностью их жертв.

В сказке “Карась-идеалист” речь идет о тех идейных заблуждениях, утопических иллюзиях, которые были присущи части передовой интеллигенции, принадлежавшей к лагерю демократии и социализма. В ней звучит мотив наивного правдоискательства и критика утопических иллюзий о возможности достижении социальной гармонии путем морального перевоспитания эксплуататоров.

Скорбная дума о положении народа, о его судьбе, о его нуждах, любовь к нему и забота о его счастье проходят через все творчество Щедрина. Образ народа представлен во многих сказках и, прежде всего, в таких, как “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Дикий помещик”, “Праздный разговор”, “Коняга”, “Кисель” и др. В них писатель воплотил свои многолетние наблюдения над жизнью закабаленного русского крестьянства, горькие раздумья над судьбой угнетенного народа и свои светлые надежды на силу народную.

Наряду с политическими и социальными проблемами Щедрин постоянно касался в своем творчестве и проблем моральных. Осмеянию лживой морали эксплуататоров и пропаганде революционно-демократической нравственности посвящены такие сказки, как “Пропала совесть”, “Добродетели и пороки”, “Дурак”, “Баран Непомнящий”, “Христова ночь”, “Приключение с Крамольниковым”. В них сатирик показывает полное извращение всех нравственных категорий в паразитическом обществе, где совесть превращена в “негодную тряпицу”, добродетели легко уживаются с пороками на почве лицемерия, подлинное человеческое достоинство признают ненормальным, опасным и подвергают гонению.

Особое место в творчестве Щедрина занимают сказки о правдоискателях (“Христова ночь”, “Рождественская сказка”, “Путем-дорогою”). В них раскрывается трудность борьбы за правду и все-таки необходимость ее.

Внести сознание в народные массы, вдохновить их на борьбу за свои права, пробудить в них понимание своего исторического значения – в этом состоит основной идейный смысл “Сказок” Щедрина, и к этому он призывает своих современников.

Ссылка на основную публикацию