Максим Горький – Мальва
Максим Горький – Мальва краткое содержание
Мальва – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Под легким дуновением знойного ветра оно вздрагивало и, покрываясь мелкой рябью, ослепительно ярко отражавшей солнце, улыбалось голубому небу тысячами серебряных улыбок. В глубоком пространстве между морем и небом носился веселый плеск волн, взбегавших одна за другою на пологий берег песчаной косы. Этот звук и блеск солнца, тысячекратно отраженного рябью моря, гармонично сливались в непрерывное движение, полное живой радости. Солнце было счастливо тем, что светило; море – тем, что отражало его ликующий свет.
Ветер ласково гладил атласную грудь моря; солнце грело ее своими горячими лучами, и море, дремотно вздыхая под нежной силой этих ласк, насыщало жаркий воздух соленым ароматом испарений. Зеленоватые волны, взбегая на желтый песок, сбрасывали на него белую пену, она с тихим звуком таяла на горячем песке, увлажняя его.
Узкая, длинная коса походила на огромную башню, упавшую с берега в море. Вонзаясь острым шпилем в безграничную пустыню играющей солнцем воды, она теряла свое основание вдали, где знойная мгла скрывала землю. Оттуда, с ветром, пролетал тяжелый запах, непонятный и оскорбительный здесь, среди чистого моря, под голубым, ясным кровом неба.
В песок косы, усеянной рыбьей чешуей, были воткнуты деревянные колья, на них висели невода, бросая от себя паутину теней. Несколько больших лодок и одна маленькая стояли в ряд на песке, волны, взбегая на берег, точно манили их к себе. Багры, весла, корзины и бочки беспорядочно валялись на косе, среди них возвышался шалаш, собранный из прутьев ивы, лубков и рогож. Перед входом в него на суковатой палке торчали, подошвами в небо, валяные сапоги. И над всем этим хаосом возвышался длинный шест с красной тряпкой на конце, трепетавшей от ветра.
В тени одной из лодок лежал Василий Легостев, караульщик на косе, передовом посте рыбных промыслов Гребенщикова. Лежал он на груди и, поддерживая голову ладонями рук, пристально смотрел в даль моря, к едва видной полоске берега. Там, на воде, мелькала маленькая черная точка, и Василию было приятно видеть, как она все увеличивается, приближась к нему.
Прищуривая глаза от яркой игры солнечных лучей на волнах, он довольно улыбался: это едет Мальва. Она приедет, захохочет, грудь ее станет соблазнительно колыхаться, обнимет его мягкими руками, расцелует и звонко, вспугивая чаек, заговорит о новостях там, на берегу. Они с ней сварят хорошую уху, выпьют водки, поваляются на песке, разговаривая и любовно балуясь, потом, когда стемнеет, вскипятят чайник чая, напьются со вкусными баранками и лягут спать. Так бывает каждое воскресенье, каждый праздник на неделе. Рано утром он повезет ее на берег по сонному еще морю, в предрассветном свежем сумраке. Она, дремля, будет сидеть на корме, а он грести и смотреть на нее. Смешная она бывает в то время, смешная и милая, как сытая кошка. Может быть, она соскользнет с лавочки на дно лодки и уснет там, свернувшись в клубок. Она часто делает так.
В этот день даже чайки истомлены зноем. Они сидят рядами на песке, раскрыв клювы и опустив крылья, или же лениво качаются на волнах без криков, без обычного хищного оживления.
Василию показалось, что в лодке не одна Мальва. Неужели опять Сережка привязался к ней? Василий тяжело повернулся на песке, сел и, прикрыв глаза ладонью, с тревогой в сердце стал рассматривать, кто еще там едет? Мальва сидит на корме и правит. Гребец – не Сережка, гребет он неумело, с Сережкой Мальва не стала бы править.
– Эй! – нетерпеливо крикнул Василий.
Чайки на песке дрогнули и насторожились.
– Эй-эй. – донесся с лодки звонкий голос Мальвы.
В ответ донесся смех.
– Чертовка! – негромко выругался Василий и сплюнул. Ему очень хотелось знать, кто это едет там; свертывая папиросу, он упорно смотрел в затылок и спину гребца. Звучный плеск воды под ударами весел раздается в воздухе, песок скрипит под босыми ногами караульщика.
– Это кто с тобой? – крикнул он, когда различил знакомую ему улыбку на красивом лице Мальвы.
– А вот погоди, узнаешь! – со смехом отозвалась она.
Гребец обернулся лицом к берегу и, тоже смеясь, взглянул на Василия.
Караульщик нахмурил брови, вспоминая, – кто этот как будто знакомый ему парень?
– Ударь сильней! – скомандовала Мальва.
Лодка с размаху почти до половины всползла на песок вместе с волной и, покачнувшись набок, стала, а волна скатилась назад, в море. Гребец выскочил на берег и сказал:
– Яков! – подавленно воскликнул Василий, более изумленный, чем обрадованный.
Они обнялись и поцеловались по три раза в губы и щеки; на лице Василия удивление смешалось с радостью и смущением.
– То-то я смотрю. и что-то тово оно, – сердце зудит. Ах, ты, – как это ты? На-ко! А я смотрю – Сережка? Нет, вижу, не Сережка! Ан – это ты!
Василий одной рукой гладил бороду, а другой махал в воздухе. Ему хотелось взглянуть на Мальву, но в его лицо уставились улыбавшиеся глаза сына, и ему было неловко от их блеска. Чувство довольства собой за то, что у него такой здоровый, красивый сын, боролось в нем с чувством смущения от присутствия любовницы. Он переступал с ноги на ногу, стоя перед Яковом, и один за другим кидал ему вопросы, не дожидаясь ответа на них. В голове у него все как-то спуталось, и особенно нехорошо стало ему, когда раздались насмешливые слова Мальвы:
– Да ты не юли уж. с радости-то! Веди его в шалаш да угощай.
Он обернулся к ней. На губах ее играла усмешка, незнакомая ему, и вся она – круглая, мягкая и свежая, как всегда, в то же время была какая-то новая, чужая. Она переводила свои зеленоватые глаза с отца на сына и грызла арбузные семечки белыми, мелкими зубами. Яков тоже с улыбкой рассматривал их, и несколько неприятных Василию секунд все трое молчали.
– Я сейчас! – вдруг заторопился Василий, двигась к шалашу. – Вы уходите от солнца-то, а я наберу воды, пойду. уху будем варить! Я тебя, Яков, та-акой ухой накормлю! Вы тут тово. располагайтесь, я сию минуту.
Он схватил с земли у шалаша котелок, быстро пошел куда-то в невода и скрылся в серой массе их складок.
Мальва и его сын тоже пошли к шалашу.
– Ну вот, молодец хороший, я доставила тебя к отцу, – говорила Мальва, искоса оглядывая коренастую фигуру Якова.
Он повернул к ней свое лицо в кудрявой темно-русой бороде и, блеснув глазами, сказал:
– Да, приехали. А хорошо тут, – море-то какое!
– Широкое море. Ну, что же, – сильно постарел отец?
– Нет, ничего. Я думал – он седее, а у него еще мало седины-то. И крепкий.
– Сколько, говоришь, время вы не видались?
– Годов пять, чай. Как уходил он из деревни – мне в ту пору семнадцатый шел.
Анализ рассказа М. горького «Мальва» (Горький Максим)
Анализ рассказа М. Горького «Мальва».
1. В сонете Игоря Северянина «Горький» источником для реминисценции «Талант смеялся» послужила строчка рассказа М. Горького «Мальва» «Море – смеялось». С этой строчки начинается рассказ. Тире – авторский пунктуационный знак. Этой же строчкой заканчивается рассказ: «Волны звучали, солнце сияло, море смеялось…» Но эта же строчка как рефрен звучит не один раз и в ходе повествования.
2. В сонете «Горький» И.
Северянина есть строка «Морской травой и солью пахнул стиль». Можно добавить ещё две строки из сонета Северянина, связанные с солью:
Сласть слёз солёных знала Изергиль,
И сладость волн солёных впита Мальвой.
Прилагательное «солёный» используется в рассказе «Мальва» несколько раз.
Во-первых, в самом начале в описании моря: «… море, дремотно вздыхая под нежной силой этих ласк насыщало жаркий воздух СОЛЁНЫМ ароматом испарений». Во-вторых, в описании шалаша, куда вошли Мальва и Василий: «…было душно, а от рогож пахло СОЛЁНОЙ рыбой». В-третьих, при описании Якова, устроившегося на рыбный промысел: «… от него, как от всех рабочих, пахло солёной рыбой». В-четвёртых, при описании «игр» Мальвы и Якова в воде: «…Мальва с громким хохотом плавала вокруг него, плеская ему в лицо пригоршни СОЛЁНОЙ воды». В-пятых, при описании босяка Серёжки говорится, что от него, как и ото всех оборванцев пахнет солёной рыбой. В – шестых, описывая драку отца Василия и сына Якова з-за Мальвы, автор пишет: «Им было тесно тут, в ногах у них путалось кульё из-под соли». Все эти примеры действительно создают ощущение того, что всё в рассказе пропахло или солёной рыбой, или солёной морской водой. Но для понимания характера главное героини Мальвы важна характеристика, которую даёт ей Сергей: «… в характере весь цвет у человека», «…без характера баба – без соли хлеб». А ещё он говорит, что характер у Мальвы «с перцем». Художественное значение этой детали (соли) велико, она подчёркивает, что героиня сродни солёному морю, она олицетворяет собой природное, стихийное начало, совершенно исключена из социума. Она ездит на песчаную косу к Василию именно потому, что там нет людей, и сама говорит, что без людей лучше бы было.
3. «Божественным источником света, творящим жизнь» Горький называет солнце. Отметим, что в мифопоэтической основе рассказа важную роль играют три мифологемы: Земля – мать, Солнце – Бог, Вода (море) – основа жизни.
4. Море в рассказе Горького зеленоватое, как и глаза Мальвы, и это не случайно, таким образом автор подчёркивает родство своей героини морской стихии.
5. Эмоциональный фон на протяжении всего рассказа от его начала к концу меняется. Вначале в описании моря с помощью эпитетов и олицетворений, гиперболы создаётся радостное, приподнятое, лирически возвышенное, романтическое настроение: «море – смеялось»; «улыбалось голубому небу тысячами серебряных улыбок», «весёлый плеск волн», «Этот звук и блеск солнца, тысячекратно отражённого рябью моря, гармонично сливались в непрерывное движение, полное живой радости», «солнце было счастливо тем, что светило; море – тем, что отражало его ликующий свет».
Эмоциональная тональность становится напряжённой, беспокойной с того момента, как на песчаную косу к Василию Мальва приплывает в лодке не одна, а вместе со взрослым сыном Василия Яковом. Яков испытывает самые разные противоречивые чувства: неловкость, смущение от присутствия любовницы рядом с сыном, чувство довольства собой, за то, что у него такой здоровый, красивый сын. Эту неловкость и скованность подогревает своими насмешками Мальва.
Тональность в описании природы сменяется: «Ласковую музыку волн перебивали хищные крики чаек. Зной становился жгучим…» Гармония разрушена. Возникает конфликт между Мальвой и Василием, так как у них разное представление о предназначении женщины. Василий считает, что удел женщины во всём подчиняться мужчине, Мальва гордится своей свободой и независимостью.
После свидания Мальвы с Василием вечерний морской пейзаж в изображении автора имеет уже другую тональность: «Жёлтый песок темнел, чайки исчезли, – всё вокруг становилось тихим, мечтательно-ласковым… И даже неугомонные волны, взбегая на песок косы, звучали не так весело и шумно, как днём».
6. Чтобы показать, как проявляется семантика перемены, сравним два эпизода. В первом эпизоде Василий наблюдает за мелькающей на воде маленькой чёрной точкой, ему приятно видеть, как эта точка увеличивается, он довольно улыбается: едет Мальва. Во втором эпизоде спустя две недели Василий снова ждёт Мальву. Но если раньше он ждал свою любовницу со спокойной уверенностью, то сегодня ждал её с нетерпением. Он не сомневался, что она приедет, но ему хотелось поскорее её увидеть, но Мальва не приехала. Внешне он выразил презрение, но в душе не находил себе места.
7. Мальва сравнивает себя с чайкой, говоря Василию о своей свободе и независимости: «Как чайка, куда захочу, туда и полечу! Никто мне дороги не загородит… Никто меня не тронет. » Символический потенциал этого сравнения заключается в том, что оно олицетворяет свободу, независимость, гордость героини, её связь с природой.
8. Имя «Мальва» точно совпадает с названием растения с крупными розовыми цветами. Не случайно Мальва носит ярко-розовую кофточку, а глаза у неё зеленоватые, цвета морской волны. Все эти детали подчёркивают природное, естественное начало героини, её связь с миром природы, её красоту, свободолюбие и независимость.
9. В рассказе дан портрет Серёжки, босяка и пьяницы, «выломившегося» из своего социума. Как и Мальва, он независим, никого и ничего не боится: «К ним шёл, медленной походкой и покачивая корпусом, высокий, жилистый, бронзовый человек в густой шапке растрёпанных огненно-рыжих волос. Кумачная рубаха без пояса была разорвана на спине у него почти до ворота… На лице, густо усеянном веснушками, дерзко блестели большие голубые глаза…» Детали портрета: «бронзовый», «густая шапка растрёпанных огненно-рыжих волос», «кумачная рубаха» (ярко-красная), лицо, густо усеянное веснушками, – подчёркивают символическую связь Серёжки с солнцем. В нём тоже воплощено природное, стихийное, языческое начало.
10. Раскрывая образ Мальвы, М. Горький использует зооморфный код, когда сравнивает свою героиню то с рыбой, то с кошкой, то с птицей. Птица символизирует небо – «верх», кошка метафорически связана с Землёй – «низ», а рыба – это стихия воды (моря) – средина. Не случайно босяк Серёжка, который лучше всех понимает Мальву, говорит ей: «… я смотрю на тебя и вижу – не кошка ты, не рыба… и не птица… А всё есть в тебе, однако… Не похожа ты на баб». В Мальве переплетаются сложные и противоречивые начала. Она земная, грешная, природная, стихийная, находящаяся, кажется, по ту сторону добра и зла, и в то же время при всей соприродности Мальвы стихиям есть нечто, что втягивает её в орбиту христианских исканий. Она не удовлетворена нынешней своей жизнью; душевная неуспокоенность, мятежность духа, сердечные порывы влекут её в какие-то незнакомые, запредельные дали.
11. Например, в те дни, когда Мальва не идёт к Василию, она читает «Житие Алексея, Божьего человека», пытаясь понять, почему Алексей бросил богатство, обеспеченную жизнь, ушёл от своих богатых и важных родителей, а потом вернулся к ним, нищий и оборванный, жил на дворе у них вместе с собаками, не говоря им до смерти своей, кто он». А это значит, что душа этой обольстительной и язычески вольной героини вмещает в себя тоску по христианской чистоте и святости. Ей хочется чего-то иного, но чего – она не может понять. Сергей называет её «юродивой» и говорит Василию, что у неё «душа не по телу». При всей грешности Мальвы в ней присутствует духовная жажда, стремление к чему-то светлому. В сущности героини соединились два начала: языческое, вольное, стихийно-природное, пантеистическое и христианское, стремящееся к нравственному очищению. В образе Мальвы автор подчёркивает мысль о возможности слияния языческого природного начала с евангелической духовностью.
12. Автор изображает всегда Мальву на фоне моря и природы и никогда в помещении, среди рыбаков, подчёркивая этим её связь с природой. Образ Мальвы кристаллизуется на фоне морского пейзажа, автор расширяет концепцию этого персонажа, показывая в ней, как естественные, стихийные начала сталкиваются с регламентированным социумом.
13. Автор использует художественный приём олицетворения и персонификации, когда сопоставляет море и Мальву.
«Мальва, обняв руками колени, тихонько покачивала корпусом, рассматривая зелёными глазами сверкающее, весёлое море, и улыбалась одною из тех торжествующих улыбок, которых так много у женщины, понимающей силу своей красоты». «Она встала, простилась и медленно пошла вдоль берега косы; волны, подкатываясь ей под ноги, точно заигрывали с ней». «А сквозь шум волн до них долетали не то вздохи, не то тихие, ласково зовущие крики».
14. Сравнивая Мальву Горького с героинями Достоевского, критик
Н. К. Михайловский хочет подчеркнуть противоречивость, непредсказуемость героини, алогичность её поведения. Её можно сравнить с такими героинями, как Настасья Филипповна из романа «Идиот», Катерина Ивановна из романа «Преступление и наказание», Грушенька из романа «Братья Карамазовы». К этому сложному типу неприменимы обычные понятия добра и зла, это инфернальные, демонические героини, которые притягивают своей красотой и обольщают и в то же время поражают своими непредсказуемыми поступками. Героиня Горького яснее и понятнее загадочных героинь Достоевского, так как она сформирована той грубой средой, в которой вынуждена находиться. Психология Мальвы элементарнее и яснее, чем психология инфернальных красавиц Достоевского, но всё же она сохраняет типичные черты этого литературного типа, которые стремился уловить Достоевский.
Отзыв: Книга “Мальва” – Максим Горький – Первые рассказы «Мальва» и «Челкаш». Горьковские фразы, Горьковский типаж.
Красавица Мальва
Среди босяков.
Ведет себя вольно,
Не зная оков.
Первый период творчества Алексея Максимовича Горького выразился для меня в его босяцких рассказах, таких как «Челкаш», «Макар Чудра», «Коновалов», «Мальва» и других. Своими ногами исходил Горький всю южную часть России, добывая себе на пропитание, как попало и, не гнушаясь никакой работой. Выматывающая под горячим солнцем каторжная работа в портах на морских рыбных промыслах, на застройке мола и так далее, описанная в вышеназванных рассказах, – все это страницы из собственной автобиографии. Во времена этих хождений, порой мучительно угнетающих, но, однако же, поддерживающих настроение множеством новых и замечательных впечатлений
Критики того времени обвиняли Горького в том, что в своих первых творениях автор негативно относится к крестьянству, к землепашцу, идеализируя босяков и унижая мужика Гаврилу в «Челкаше» или Якова в «Мальве». Впрочем, Алексей Максимович совсем не стремился принизить крестьянина сравнением со свободным бродягой Челкашом. Горький изображает основным и положительным реальным лицом деклассированного персонажа, который противопоставлен в повседневной жизни, согласуясь с традиционной классикой и природой романтического рассказа. Те человеческие черты характера Гаврилы, на которые ссылаются противники Горького, – это чистая нравственность, не порочная наивность, мечты о добросовестном труде хлебопашца и искреннее желание защитить ее неудержимой вспышкой агрессивности, которую можно по человечески понять и простить, как это делает Челкаш, – ведь все это доносится до читателей не вопреки писателю, а по его волеизъявлению. Смотря на Гаврилу, Челкаш вспомнил и свое земледельческое прошлое. В конце этой “маленькой драмы, разыгравшейся между двумя людьми”, так же навеянной романтической по своему настрою, общественно униженный персонаж – по традиции – принимает помощь от справедливого разбойника, помощь, которая необходимым образом меняет его жизнь. Также один из критиков считает, что между людей, тонко воспринимающих красоты природы “места крестьянину нет”. Правда ли это? В произведении “Мальва” Яков, крепкий, красивый, с веселыми глазами, может оценить и прелесть морской стихии: “Он повернул. свое лицо в кудрявой темно-русой бороде, и, блеснув глазами, сказал:
-. А хорошо тут, – море-то какое!”
И в следующий раз добродушные глаза Якова, уже наслаждаясь закатом, улыбались, окидывая необозримость моря. И даже произнесенная при этом фраза “Ежели бы все это земля была! Да чернозем бы! Да распахать бы. ” может быть понято не как духовная ограниченность, а как уважение к работе на земле. Не уважительная характеристика не столько Якова, сколько крестьянина вообще вставлена в уста Сергея в момент его сговоренности с Мальвой и совсем не должна быть воспринята как авторская. Не случайно вставлена реплика: “Без них (Сергея и Мальвы) красота ночи увеличилась”.
Я не вижу места “ненависти к крестьянству” и в иной современной аналитике горьковской “Мальвы”. Не останавливая своего внимания на ней подробно, отмечу, что в противоречии между вольностью природы и зависимостью общества, в роли которого показана деревня, именно деревенский уклад выступает хранителем традиционной христиански наполненной нравственности, тогда как, природное начало высвечено мотивами бесовщины (Мальва – ведьма, чертовка, злая дьяволица) и язычества. Тем не менее, и в красавице Мальве, по моему мнению, в душе хранится тоска по христианской святости и непорочности. Это чувство родственно тем смутным переживаниям о прошедшем, которые воспринимает Челкаш при столкновении с Гаврилой.
Одним из первых писателей в художественной литературе Максим Горький открывает проблему женской свободы. Об этом повествуется в его рассказе “Мальва”. В этом творении автор нарисовал портрет женщины, которая пытается получить право на свободную жизнь, на честную и открытую любовь в забитом несвободном обществе. Мальва своим поведением и характером говорит мужчинам, что не потерпит зависимости ни от одного из них, ни от каких бы там сильных мира сего.
Не удивительно, что происходящее в рассказах, повестях, романах и пьесах Максима Горького воспринималось как освежающий порыв ветра, как яркий луч в царстве тьмы. Большое количество его творческих созданий писались в начале девятнадцатого века. Эти времена многими считались мрачными, “безгеройными”. Прочитывая страницы Алексея Максимовича, я останавливаю свое внимание на том, что даже самые тяжкие драмы, как правило, происходят на фоне ослепляющей, сверкающей всеми прелестями природы. Вот, к примеру, с чего начинается произведение “Мальва”, рассказывающее о тяжелой жизни, о столкновении двух поколений: “Море — смеялось. Под легким дуновением знойного ветра оно вздрагивало и, покрываясь мелкой рябью, ослепительно ярко отражавшей солнце, улыбалось голубому небу тысячей серебряных улыбок. “. Прелесть и гармоничность, царствующие в природе, противопоставляются жизни людской, в которой полно некрасивого, жестокого, мрачного и даже устрашающего. Особенно выпукло этот контраст виден в случае, когда среди тишины, разнообразия красок заката вдруг раздается “пьяный женский голос, истерически выкрикивавший нелепые слова”. И эти окрики, “гадкие, как мокрицы”, кончают чудо, коробят музыкальность волн. Я думаю, что без красот природы автор не имел бы возможности так мощно и доходчиво отразить всю неприглядную и мерзостную жизнь рабочих на рыбных промыслах. Ласкающее, умиротворяющее смеющееся море изображено в «Мальве», и этот чудный образ с естественной непринужденностью сливается с обликом вольнолюбивой красавицы Мальвы. А недалекий человечек Яков сумел увидеть в море только соленую воду.
Таким образом, для писателя картины природы стали важными и сами по себе — как олицетворяющие красоту и богатство родимой земли, и как символы художественного воплощения. В романтических творениях символическое изображение, условности пейзажей выходят на ведущий план. В них содержится и необходимая декоративность, которая соответствует стилю этих авторских находок — сказок, легенд, аллегорий.
Любовь и свобода
Для Мальвы вся жизнь
И ей от природы
В дары оптимизм.
Максим Горький – Мальва
Максим Горький – Мальва краткое содержание
Мальва читать онлайн бесплатно
Под легким дуновением знойного ветра оно вздрагивало и, покрываясь мелкой рябью, ослепительно ярко отражавшей солнце, улыбалось голубому небу тысячами серебряных улыбок. В глубоком пространстве между морем и небом носился веселый плеск волн, взбегавших одна за другою на пологий берег песчаной косы. Этот звук и блеск солнца, тысячекратно отраженного рябью моря, гармонично сливались в непрерывное движение, полное живой радости. Солнце было счастливо тем, что светило; море – тем, что отражало его ликующий свет.
Ветер ласково гладил атласную грудь моря; солнце грело ее своими горячими лучами, и море, дремотно вздыхая под нежной силой этих ласк, насыщало жаркий воздух соленым ароматом испарений. Зеленоватые волны, взбегая на желтый песок, сбрасывали на него белую пену, она с тихим звуком таяла на горячем песке, увлажняя его.
Узкая, длинная коса походила на огромную башню, упавшую с берега в море. Вонзаясь острым шпилем в безграничную пустыню играющей солнцем воды, она теряла свое основание вдали, где знойная мгла скрывала землю. Оттуда, с ветром, пролетал тяжелый запах, непонятный и оскорбительный здесь, среди чистого моря, под голубым, ясным кровом неба.
В песок косы, усеянной рыбьей чешуей, были воткнуты деревянные колья, на них висели невода, бросая от себя паутину теней. Несколько больших лодок и одна маленькая стояли в ряд на песке, волны, взбегая на берег, точно манили их к себе. Багры, весла, корзины и бочки беспорядочно валялись на косе, среди них возвышался шалаш, собранный из прутьев ивы, лубков и рогож. Перед входом в него на суковатой палке торчали, подошвами в небо, валяные сапоги. И над всем этим хаосом возвышался длинный шест с красной тряпкой на конце, трепетавшей от ветра.
В тени одной из лодок лежал Василий Легостев, караульщик на косе, передовом посте рыбных промыслов Гребенщикова. Лежал он на груди и, поддерживая голову ладонями рук, пристально смотрел в даль моря, к едва видной полоске берега. Там, на воде, мелькала маленькая черная точка, и Василию было приятно видеть, как она все увеличивается, приближась к нему.
Прищуривая глаза от яркой игры солнечных лучей на волнах, он довольно улыбался: это едет Мальва. Она приедет, захохочет, грудь ее станет соблазнительно колыхаться, обнимет его мягкими руками, расцелует и звонко, вспугивая чаек, заговорит о новостях там, на берегу. Они с ней сварят хорошую уху, выпьют водки, поваляются на песке, разговаривая и любовно балуясь, потом, когда стемнеет, вскипятят чайник чая, напьются со вкусными баранками и лягут спать. Так бывает каждое воскресенье, каждый праздник на неделе. Рано утром он повезет ее на берег по сонному еще морю, в предрассветном свежем сумраке. Она, дремля, будет сидеть на корме, а он грести и смотреть на нее. Смешная она бывает в то время, смешная и милая, как сытая кошка. Может быть, она соскользнет с лавочки на дно лодки и уснет там, свернувшись в клубок. Она часто делает так.
В этот день даже чайки истомлены зноем. Они сидят рядами на песке, раскрыв клювы и опустив крылья, или же лениво качаются на волнах без криков, без обычного хищного оживления.
Василию показалось, что в лодке не одна Мальва. Неужели опять Сережка привязался к ней? Василий тяжело повернулся на песке, сел и, прикрыв глаза ладонью, с тревогой в сердце стал рассматривать, кто еще там едет? Мальва сидит на корме и правит. Гребец – не Сережка, гребет он неумело, с Сережкой Мальва не стала бы править.
– Эй! – нетерпеливо крикнул Василий.
Чайки на песке дрогнули и насторожились.
– Эй-эй. – донесся с лодки звонкий голос Мальвы.
В ответ донесся смех.
– Чертовка! – негромко выругался Василий и сплюнул. Ему очень хотелось знать, кто это едет там; свертывая папиросу, он упорно смотрел в затылок и спину гребца. Звучный плеск воды под ударами весел раздается в воздухе, песок скрипит под босыми ногами караульщика.
– Это кто с тобой? – крикнул он, когда различил знакомую ему улыбку на красивом лице Мальвы.
– А вот погоди, узнаешь! – со смехом отозвалась она.
Гребец обернулся лицом к берегу и, тоже смеясь, взглянул на Василия.
Караульщик нахмурил брови, вспоминая, – кто этот как будто знакомый ему парень?
– Ударь сильней! – скомандовала Мальва.
Лодка с размаху почти до половины всползла на песок вместе с волной и, покачнувшись набок, стала, а волна скатилась назад, в море. Гребец выскочил на берег и сказал:
– Яков! – подавленно воскликнул Василий, более изумленный, чем обрадованный.
Они обнялись и поцеловались по три раза в губы и щеки; на лице Василия удивление смешалось с радостью и смущением.
– То-то я смотрю. и что-то тово оно, – сердце зудит. Ах, ты, – как это ты? На-ко! А я смотрю – Сережка? Нет, вижу, не Сережка! Ан – это ты!
Василий одной рукой гладил бороду, а другой махал в воздухе. Ему хотелось взглянуть на Мальву, но в его лицо уставились улыбавшиеся глаза сына, и ему было неловко от их блеска. Чувство довольства собой за то, что у него такой здоровый, красивый сын, боролось в нем с чувством смущения от присутствия любовницы. Он переступал с ноги на ногу, стоя перед Яковом, и один за другим кидал ему вопросы, не дожидаясь ответа на них. В голове у него все как-то спуталось, и особенно нехорошо стало ему, когда раздались насмешливые слова Мальвы:
– Да ты не юли уж. с радости-то! Веди его в шалаш да угощай.
Он обернулся к ней. На губах ее играла усмешка, незнакомая ему, и вся она – круглая, мягкая и свежая, как всегда, в то же время была какая-то новая, чужая. Она переводила свои зеленоватые глаза с отца на сына и грызла арбузные семечки белыми, мелкими зубами. Яков тоже с улыбкой рассматривал их, и несколько неприятных Василию секунд все трое молчали.
– Я сейчас! – вдруг заторопился Василий, двигась к шалашу. – Вы уходите от солнца-то, а я наберу воды, пойду. уху будем варить! Я тебя, Яков, та-акой ухой накормлю! Вы тут тово. располагайтесь, я сию минуту.
Он схватил с земли у шалаша котелок, быстро пошел куда-то в невода и скрылся в серой массе их складок.
Мальва и его сын тоже пошли к шалашу.
– Ну вот, молодец хороший, я доставила тебя к отцу, – говорила Мальва, искоса оглядывая коренастую фигуру Якова.
Он повернул к ней свое лицо в кудрявой темно-русой бороде и, блеснув глазами, сказал:
– Да, приехали. А хорошо тут, – море-то какое!
– Широкое море. Ну, что же, – сильно постарел отец?
– Нет, ничего. Я думал – он седее, а у него еще мало седины-то. И крепкий.
– Сколько, говоришь, время вы не видались?
– Годов пять, чай. Как уходил он из деревни – мне в ту пору семнадцатый шел.
Они вошли в шалаш, где было душно, а от рогож пахло соленой рыбой, и сели там: Яков – на толстый обрубок дерева, Мальва – на кучу кулей. Между ними стояла перерезанная поперек бочка, дно ее служило столом. Усевшись, они молча, пристально посмотрели друг на друга.
– Стало быть, здесь работать хочешь? – спросила Мальва.
– Да вот. не знаю. Коли найдется что – буду.
– У нас найдется! – уверенно пообещала Мальва, ощупывая его своими зелеными, загадочно прищуренными глазами.
Он не смотрел на нее, вытирая рукавом рубахи потное лицо.
Вдруг она засмеялась.
– Мать-то, чай, отцу наказы да поклоны с тобой прислала?
Яков взглянул на нее, нахмурился и кратко сказал:
Смех ее не нравился Якову, – он точно поддразнивал его. Парень отвернулся от этой женщины и вспомнил наказы матери.
Проводив его за околицу деревни, она оперлась на плетень и быстро говорила, часто моргая сухими глазами:
– Скажи ты ему, Яша. Христа ради, скажи ты ему – отец, мол. Мать-то одна, мол, там. пять годов прошло, а она все одна! Стареет, мол. скажи ты ему, Яковушка, ради господа. Скоро старухой мать-то будет. одна все, одна! В работе все. Христа ради, скажи ты ему.
И она безмолвно заплакала, спрятав лицо в передник.
Тогда Якову не было жалко ее, а теперь стало жалко. Взглянув на Мальву, он сурово повел бровями.
– Ну, вот и я! – воскликнул Василий, являясь в шалаш с рыбой в одной руке и ножом – в другой.
Он уже справился со своим смущением, глубоко скрыв его внутри себя, и теперь смотрел на них спокойно, только в движениях его явилась несвойственная ему суетливость.
– Вот сейчас запалю я костер. и приду к вам. поговорим! Ах, Яков, а?
И он опять ушел из шалаша.
Мальва, не переставая грызть семечки, бесцеремонно разглядывала Якова, а он старался не смотреть на нее, хотя ему этого очень хотелось.
Потом, так как молчание стесняло его, он сказал вслух:
– А котомку-то я в лодке оставил, – пойти взять!
Неторопливо поднявшись с места, он вышел, на смену ему в шалаш явился Василий и, наклонясь к Мальве, заговорил торопливо и сердито:
– Ну, на что ты-то приехала с ним? Что я про тебя скажу ему? Кто ты мне?
Максим Горький – Мальва
Максим Горький – Мальва краткое содержание
Мальва читать онлайн бесплатно
Под легким дуновением знойного ветра оно вздрагивало и, покрываясь мелкой рябью, ослепительно ярко отражавшей солнце, улыбалось голубому небу тысячами серебряных улыбок. В глубоком пространстве между морем и небом носился веселый плеск волн, взбегавших одна за другою на пологий берег песчаной косы. Этот звук и блеск солнца, тысячекратно отраженного рябью моря, гармонично сливались в непрерывное движение, полное живой радости. Солнце было счастливо тем, что светило; море – тем, что отражало его ликующий свет.
Ветер ласково гладил атласную грудь моря; солнце грело ее своими горячими лучами, и море, дремотно вздыхая под нежной силой этих ласк, насыщало жаркий воздух соленым ароматом испарений. Зеленоватые волны, взбегая на желтый песок, сбрасывали на него белую пену, она с тихим звуком таяла на горячем песке, увлажняя его.
Узкая, длинная коса походила на огромную башню, упавшую с берега в море. Вонзаясь острым шпилем в безграничную пустыню играющей солнцем воды, она теряла свое основание вдали, где знойная мгла скрывала землю. Оттуда, с ветром, пролетал тяжелый запах, непонятный и оскорбительный здесь, среди чистого моря, под голубым, ясным кровом неба.
В песок косы, усеянной рыбьей чешуей, были воткнуты деревянные колья, на них висели невода, бросая от себя паутину теней. Несколько больших лодок и одна маленькая стояли в ряд на песке, волны, взбегая на берег, точно манили их к себе. Багры, весла, корзины и бочки беспорядочно валялись на косе, среди них возвышался шалаш, собранный из прутьев ивы, лубков и рогож. Перед входом в него на суковатой палке торчали, подошвами в небо, валяные сапоги. И над всем этим хаосом возвышался длинный шест с красной тряпкой на конце, трепетавшей от ветра.
В тени одной из лодок лежал Василий Легостев, караульщик на косе, передовом посте рыбных промыслов Гребенщикова. Лежал он на груди и, поддерживая голову ладонями рук, пристально смотрел в даль моря, к едва видной полоске берега. Там, на воде, мелькала маленькая черная точка, и Василию было приятно видеть, как она все увеличивается, приближась к нему.
Прищуривая глаза от яркой игры солнечных лучей на волнах, он довольно улыбался: это едет Мальва. Она приедет, захохочет, грудь ее станет соблазнительно колыхаться, обнимет его мягкими руками, расцелует и звонко, вспугивая чаек, заговорит о новостях там, на берегу. Они с ней сварят хорошую уху, выпьют водки, поваляются на песке, разговаривая и любовно балуясь, потом, когда стемнеет, вскипятят чайник чая, напьются со вкусными баранками и лягут спать. Так бывает каждое воскресенье, каждый праздник на неделе. Рано утром он повезет ее на берег по сонному еще морю, в предрассветном свежем сумраке. Она, дремля, будет сидеть на корме, а он грести и смотреть на нее. Смешная она бывает в то время, смешная и милая, как сытая кошка. Может быть, она соскользнет с лавочки на дно лодки и уснет там, свернувшись в клубок. Она часто делает так.
В этот день даже чайки истомлены зноем. Они сидят рядами на песке, раскрыв клювы и опустив крылья, или же лениво качаются на волнах без криков, без обычного хищного оживления.
Василию показалось, что в лодке не одна Мальва. Неужели опять Сережка привязался к ней? Василий тяжело повернулся на песке, сел и, прикрыв глаза ладонью, с тревогой в сердце стал рассматривать, кто еще там едет? Мальва сидит на корме и правит. Гребец – не Сережка, гребет он неумело, с Сережкой Мальва не стала бы править.
– Эй! – нетерпеливо крикнул Василий.
Чайки на песке дрогнули и насторожились.
– Эй-эй. – донесся с лодки звонкий голос Мальвы.
В ответ донесся смех.
– Чертовка! – негромко выругался Василий и сплюнул. Ему очень хотелось знать, кто это едет там; свертывая папиросу, он упорно смотрел в затылок и спину гребца. Звучный плеск воды под ударами весел раздается в воздухе, песок скрипит под босыми ногами караульщика.
– Это кто с тобой? – крикнул он, когда различил знакомую ему улыбку на красивом лице Мальвы.
– А вот погоди, узнаешь! – со смехом отозвалась она.
Гребец обернулся лицом к берегу и, тоже смеясь, взглянул на Василия.
Караульщик нахмурил брови, вспоминая, – кто этот как будто знакомый ему парень?
– Ударь сильней! – скомандовала Мальва.
Лодка с размаху почти до половины всползла на песок вместе с волной и, покачнувшись набок, стала, а волна скатилась назад, в море. Гребец выскочил на берег и сказал:
– Яков! – подавленно воскликнул Василий, более изумленный, чем обрадованный.
Они обнялись и поцеловались по три раза в губы и щеки; на лице Василия удивление смешалось с радостью и смущением.
– То-то я смотрю. и что-то тово оно, – сердце зудит. Ах, ты, – как это ты? На-ко! А я смотрю – Сережка? Нет, вижу, не Сережка! Ан – это ты!
Василий одной рукой гладил бороду, а другой махал в воздухе. Ему хотелось взглянуть на Мальву, но в его лицо уставились улыбавшиеся глаза сына, и ему было неловко от их блеска. Чувство довольства собой за то, что у него такой здоровый, красивый сын, боролось в нем с чувством смущения от присутствия любовницы. Он переступал с ноги на ногу, стоя перед Яковом, и один за другим кидал ему вопросы, не дожидаясь ответа на них. В голове у него все как-то спуталось, и особенно нехорошо стало ему, когда раздались насмешливые слова Мальвы:
– Да ты не юли уж. с радости-то! Веди его в шалаш да угощай.
Он обернулся к ней. На губах ее играла усмешка, незнакомая ему, и вся она – круглая, мягкая и свежая, как всегда, в то же время была какая-то новая, чужая. Она переводила свои зеленоватые глаза с отца на сына и грызла арбузные семечки белыми, мелкими зубами. Яков тоже с улыбкой рассматривал их, и несколько неприятных Василию секунд все трое молчали.
– Я сейчас! – вдруг заторопился Василий, двигась к шалашу. – Вы уходите от солнца-то, а я наберу воды, пойду. уху будем варить! Я тебя, Яков, та-акой ухой накормлю! Вы тут тово. располагайтесь, я сию минуту.
Он схватил с земли у шалаша котелок, быстро пошел куда-то в невода и скрылся в серой массе их складок.
Мальва и его сын тоже пошли к шалашу.
– Ну вот, молодец хороший, я доставила тебя к отцу, – говорила Мальва, искоса оглядывая коренастую фигуру Якова.
Он повернул к ней свое лицо в кудрявой темно-русой бороде и, блеснув глазами, сказал:
– Да, приехали. А хорошо тут, – море-то какое!
– Широкое море. Ну, что же, – сильно постарел отец?
– Нет, ничего. Я думал – он седее, а у него еще мало седины-то. И крепкий.
– Сколько, говоришь, время вы не видались?
– Годов пять, чай. Как уходил он из деревни – мне в ту пору семнадцатый шел.
Они вошли в шалаш, где было душно, а от рогож пахло соленой рыбой, и сели там: Яков – на толстый обрубок дерева, Мальва – на кучу кулей. Между ними стояла перерезанная поперек бочка, дно ее служило столом. Усевшись, они молча, пристально посмотрели друг на друга.
– Стало быть, здесь работать хочешь? – спросила Мальва.
– Да вот. не знаю. Коли найдется что – буду.
– У нас найдется! – уверенно пообещала Мальва, ощупывая его своими зелеными, загадочно прищуренными глазами.
Он не смотрел на нее, вытирая рукавом рубахи потное лицо.
Вдруг она засмеялась.
– Мать-то, чай, отцу наказы да поклоны с тобой прислала?
Яков взглянул на нее, нахмурился и кратко сказал:
Смех ее не нравился Якову, – он точно поддразнивал его. Парень отвернулся от этой женщины и вспомнил наказы матери.
Проводив его за околицу деревни, она оперлась на плетень и быстро говорила, часто моргая сухими глазами:
– Скажи ты ему, Яша. Христа ради, скажи ты ему – отец, мол. Мать-то одна, мол, там. пять годов прошло, а она все одна! Стареет, мол. скажи ты ему, Яковушка, ради господа. Скоро старухой мать-то будет. одна все, одна! В работе все. Христа ради, скажи ты ему.
И она безмолвно заплакала, спрятав лицо в передник.
Тогда Якову не было жалко ее, а теперь стало жалко. Взглянув на Мальву, он сурово повел бровями.
– Ну, вот и я! – воскликнул Василий, являясь в шалаш с рыбой в одной руке и ножом – в другой.
Он уже справился со своим смущением, глубоко скрыв его внутри себя, и теперь смотрел на них спокойно, только в движениях его явилась несвойственная ему суетливость.
– Вот сейчас запалю я костер. и приду к вам. поговорим! Ах, Яков, а?
И он опять ушел из шалаша.
Мальва, не переставая грызть семечки, бесцеремонно разглядывала Якова, а он старался не смотреть на нее, хотя ему этого очень хотелось.
Потом, так как молчание стесняло его, он сказал вслух:
– А котомку-то я в лодке оставил, – пойти взять!
Неторопливо поднявшись с места, он вышел, на смену ему в шалаш явился Василий и, наклонясь к Мальве, заговорил торопливо и сердито:
– Ну, на что ты-то приехала с ним? Что я про тебя скажу ему? Кто ты мне?
Краткое содержание «На дне»
Появившееся в 1902 году произведение было новаторским по жанру. В этой социально-философской драме нет традиционного сюжета, действие развивается в диалогах персонажей. Место событий – ночлежка для «бывших» людей, оказавшихся «на дне» жизни.
Максим Горький определил основной вопрос пьесы так: «что лучше, истина или сострадание? Что нужнее?» . Проблематика драмы многообразна: место человека и его роль в жизни, вера в человека, правомерность существования утешительной лжи, возможность изменить собственную жизнь.
Прочитав краткое содержание «На дне» по действиям, можно получить представление о героях и основных конфликтах пьесы. Пьеса включена в программу литературы 11 класса.
Главные герои
Костылев Михаил, 54-х лет, хозяин ночлежного дома.
Василиса – супруга Костылева, 26-ти лет, любовница Пепла.
Наташа – сестра Василисы, 20-ти лет. Мечтает о прекрасном будущем. Из-за побоев сестры попадает в больницу, выйдя из нее, исчезает.
Лука – странник, 60-ти лет, проповедует утешительную ложь.
Васька Пепел – вор, 28-ми лет, в нем пробуждается стремление изменить свою жизнь.
Клещ Андрей Митрич – «рабочий человек» , слесарь 40-ка лет, надеется вернуться к прежней жизни.
Бубнов – картузник, 45-ти лет. Убежден, что все люди на земле – лишние.
Барон – бывший аристократ 33-х лет, сожитель Насти, уверен, что у него «все в прошлом» .
Сатин – постоялец, около 40 лет, считает, что человек должен быть духовно свободен.
Актер – пьяница, бывший актер, не видя возможности перемен, заканчивает жизнь самоубийством.
Другие персонажи
Медведев Абрам – полицейский 50-ти лет, дядя Василисы и Наташи. Убежден – «человек должен вести себя смирно» .
Анна – жена Клеща, 30-ти лет, добросердечная и спокойная, умерла в ночлежке.
Алешка – сапожник, 20 лет.
Татарин, Кривой Зоб – грузчики.
Настя, девица легкого поведения, 24-х лет, мечтает о настоящей любви.
Квашня – женщина лет 40-ка, торгует пельменями.
А ещё у нас есть:
Краткое содержание
Акт первый
Действие происходит утром ранней весны в подвале ночлежки, похожей на пещеру.
Сидя возле одной из стен, Клещ подбирает ключи к старым замкам. В центре у большого грязного стола «хозяйничает» Квашня, Барон ест хлеб, Настя читает истрепанную книжку. За нестиранной занавеской на кровати в углу кашляет Анна. На печи ворочается Актер. Расположившись на нарах, собирается шить кепку Бубнов.
Обращаясь к Барону, Квашня утверждает, что, побывав замужем, больше никогда не расстанется со своей свободой. Клещ поддразнивает женщину словами о том, что она врет и рада будет идти замуж за Медведева, сделавшего ей предложение. Квашня же в ответ говорит, что он довел жену до полусмерти.
Барон, выхватывая у Насти книжку, и, прочитав название – «Роковая любовь» , – хохочет.
Анна просит перестать кричать и ссориться, дать ей спокойно умереть.
Сатин, Бубнов, Актер и Клещ ведут неспешный разговор. Сатин говорит, что прежде был культурным человеком. Бубнов припоминает, что его профессия – скорняк и когда-то он имел «собственное заведение» . Актер думает, что главное в жизни не образование, а талант.
Появляется Костылев, разыскивает жену. Стучит в дверь комнаты Пепла (комната отгорожена тонкими досками в углу ночлежки), собираясь поговорить, но Пепел прогоняет его. Костылев уходит.
Из дальнейшего разговора обитателей подвала становится ясно: у Пепла роман с женой хозяина ночлежки Василисой.
Сатин просит деньги у Пепла, тот дает, и Сатин рассуждает о деньгах и работе. Он считает, жизнь хороша, когда труд – удовольствие, а если работа это обязанность, то жизнь превращается в рабство.
Актер и Сатин уходят.
Появляется Наташа, с ней – новый постоялец, Лука. Пепел заигрывает с Наташей, но та не принимает ухаживаний.
Входит выпивший Алешка, он не может понять, чем он хуже других, почему его везде гонят.
Пепел, обращаясь к Клещу, говорит, что тот «зря скрипит» . Клещ говорит, что вырвется отсюда, не хочет жить, как все здесь – «без чести и совести» . Пепел же считает, что люди в ночлежке не хуже Клеща. Пепел с Бароном уходят.
Появляется Василиса, она выгоняет пьяного Алешку, ругает постояльцев за грязь. Потом интересуется, заходила ли Наташа и говорила ли с Василием. Уходит.
В сенях слышен шум и крики: Василиса бьет Наташу. Медведев, Квашня и Бубнов бегут разнимать сестер.
Акт второй
Действие пьесы происходит в той же обстановке. Несколько постояльцев заняты игрой в карты, за ними наблюдают Актер и Клещ. Медведев с Бубновым играют в шашки. Лука сидит возле кровати Анны.
Беседуя с Лукой, Анна жалуется на свою жизнь. Старец успокаивает ее, обещая рай и отдых после смерти.
Актер собирается «продекламировать куплеты» Луке, но обнаруживает, что забыл стихи. Он сокрушается о том, что для него все кончено – он «пропил душу» . Лука отвечает, что не все в жизни Актера потеряно: есть бесплатные лечебницы для пьяниц, только не помнит, в каком городе. Он уговаривает Актера потерпеть и воздержаться от пьянства. «Человек – все может… лишь бы захотел» ,- считает Лука.
Заходит угрюмый Пепел. Он обращается к Медведеву, спрашивая, сильно ли избила Василиса сестру. Тот отказывается говорить, замечая, что это не его, вора, дело. Пепел в ответ угрожает рассказать следователю о том, что «Мишка Костылев с женой» его на воровство подбил и краденое купил.
Лука пробует вмешаться в их разговор, но Пепел спрашивает, зачем Лука врет, говоря всем, что везде хорошо. Лука же убеждает Василия, что вместо поисков правды ему нужно идти в «золотую сторону» , Сибирь, именно там он сможет найти свой путь.
Входит Василиса. Она говорит с Пеплом, и тот признается, что Василиса надоела ему – в ней «души нет» . Василиса предлагает Пеплу жениться на сестре в обмен на убийство своего надоевшего мужа.
Входит Костылев, между ним и Василием вспыхивает ссора, но драку предотвращает Лука. Он советует Пеплу не иметь дело с Василисой, а уходить прочь из ночлежки с той, которая вору по душе – с Наташей.
Странник, заглянув за полог, где лежит Анна, обнаруживает, что она умерла.
Постепенно все жители ночлежки собираются у кровати Анны.
Акт третий
Действие – на «пустыре» , захламленном и заросшем бурьяном дворе ночлежки.
Настя рассказывает слушателям историю своей любви. Бубнов и Барон посмеиваются над ее рассказом, не веря, а девушка страстно доказывает, что она пережила настоящую любовь. Она плачет. Лука успокаивает ее, говорит, что раз сама она верит, то любовь такая была, а сожитель ее смеется, потому что в его жизни не было ничего настоящего.
Обитатели «дна» рассуждают о правде и лжи.
Наташа говорит, что и она выдумывает и ждет кого-то «особенного» или чего-то «небывалого» . Хотя, чего ждать – она не понимает, «всем плохо жить» .
Бубнов считает, что люди часто обманывают, чтобы «душу подкрасить» , сам он не видит смысла врать, ему лучше «валить всю правду, как она есть! Чего стесняться?»
Клещ людей ненавидит и правда ему ни к чему. Сказав об этом, он убегает
Появляется Пепел, включается в разговор. Спрашивает Луку, зачем тот обманывает, говоря, что везде хорошо. Лука отвечает, что «не всегда правдой душу вылечишь» , поэтому человека стоит пожалеть. Говорит, что скоро покинет ночлежку.
Пепел зовет Наташу уйти вместе с ним, признается в любви, обещает бросить воровство. Он чувствует, что надо изменить жизнь, «так жить, чтобы самому себя можно мне было уважать» . Наташа в раздумье, но все-таки решается поверить ему.
Подходят Костылев с женой. Василиса (она слышала беседу Пепла и Наташи) старается столкнуть Пепла и мужа, но Лука успокаивает Василия.
Костылев разговаривает с Лукой, говорит, что человек должен жить по правилам, а все хорошие люди имеют паспорт. Лука открыто говорит, что думает: Костылеву никогда не измениться, ведь он как непригодная для урожая земля – ни на что не годен.
Хозяева ночлежки прогоняют Луку, и он обещает уйти ночью.
Бубнов говорит Луке, что «вовремя уйти всегда лучше» и рассказывает свою историю.
Сатин и Актер, о чем-то споря, заходят в подвал. Сатин говорит, что никуда Актер не уйдет и требует сказать, чего Лука наобещал Актеру. Странник спрашивает, каким образом мог оказаться в ночлежке Сатин. Тот с неохотой рассказывает, что попал в тюрьму из-за сестры: «убил подлеца в запальчивости и раздражении» , а после тюрьмы все дороги закрыты.
Входит угрюмый Клещ – он вынужден был продать все инструменты, чтобы похоронить Анну и не понимает, как жить дальше.
Из квартиры Костылевых слышен крик Наташи: «Бьют! Убивают!» . Актер и Сатин выходят, чтобы разобраться, что происходит. Звучат отдельные голоса, по репликам понятно, что постояльцы пытаются разнять Василису и Наташу.
Появляются Квашня и Настя, помогают идти Наташе – она избита и ноги ее обварены кипятком. За ними идут Костылев, Василиса, обитатели ночлежки. Появившийся Пепел видит Наташу и бьет с размаху Костылева. Тот падает. Василиса кричит, что убили мужа, указывает на Пепла. Василий же говорит, что сама Костылева подговаривала его убить мужа.
Наташа в истерике обвиняет сестру и Пепла в сговоре и, почти теряя сознание, просит забрать ее саму в тюрьму.
Акт четвертый
Ранняя весна. Ночь. Подвал ночлежки. За столом Клещ, Настя, Сатин, Барон. На печи – Актер. В углу, где была комната Пепла (теперь перегородки сломаны), лежит Татарин.
Обитатели подвала вспоминают о Луке, который исчез во время суматохи вокруг Наташи и Костылева. Настя считает, что он все понимал и все видел. Своих же собеседников называл «ржавчиной» . Клещ соглашается – старик хороший, жалостливый. Татарин считает, что Лука жил по закону «Не обижай человека» .
Для Сатина «старикан» «как мякиш для беззубых» , к тому же Лука смутил умы обитателей ночлежки.
Барон называет Луку шарлатаном.
Настя, которой стали противны, и жизнь, и люди, хочет уйти «на край света» . Барон, предлагая девушке взять с собой Актера, издевается над его мечтой вылечиться.
Клещ замечает, что странник Лука «поманил куда-то, а сам дорогу не сказал» . По его мнению, он «очень против правды восставал. Верно – и без нее – дышать нечем» .
Сатин в возбуждении приказывает «молчать о старике» – тот, в отличие от всех, понимал, что «правда – это человек» , а обманывал из жалости к людям. Странник влиял на его отношение к миру как «кислота на старую и грязную монету» .
Разговор об убийстве Костылева. Попав в больницу после издевательств сестры и выйдя из нее, Наташа исчезла. Все считают, что Василиса выкрутится, а Пепел попадет если не на каторгу, то в тюрьму – точно.
Сатин рассуждает о том, что человека нужно уважать, а «не унижать его жалостью» . Барон признается, что живет, как во сне, не видя и не понимая смысла жизни.
Актер, вдруг слезает с печки и выбегает из подвала.
Входят Медведев с Бубновым, за ними – другие обитатели ночлежки. Кто-то устраивается на ночлег, несколько человек поют. Распахивается дверь. Барон кричит с порога – на пустыре повесился Актер.
Сатин произносит: «Эх, испортил песню, дур-рак!»
Вывод
Пьеса «На дне» Горького живет и находит своих читателей и зрителей больше века, привлекая неоднозначностью поставленных вопросов, побуждая вновь и вновь задумываться, что есть в жизни человека вера, любовь и каковы возможности человека. Давая только общее представление о пьесе, краткий пересказ «На дне» предполагает дальнейшую работу читателя с полным текстом драмы.
Тест по пьесе
Прочитав краткое содержание произведения Горького, попробуйте ответить на вопросы:
Загрузка...