Менехмы , или Близнецы
В городе Сиракузах жил купец, а у него было два мальчика-близнеца, похожих как две капли воды. Купец поехал за море и взял с собою одного из мальчиков — по имени Менехм. Там был праздник, мальчик потерялся в толпе; его подобрал другой купец — из города Эпидамна, увёз к себе, усыновил, а потом подыскал ему жену и оставил все своё состояние. Второй мальчик остался в Сиракузах; в память о пропавшем его переименовали и тоже назвали Менехмом. Он вырос, отправился на поиски брата, долго ездил по всем городам и, наконец, добрался до Эпидамна. Вот тут и столкнулись два близнеца, Менехм Эпидамнский и Менехм Сиракузский, и понятно, что при этом вышло много путаниц и недоразумений. Путаница — это когда Менехма Эпидамнского принимают за Менехма Сиракузского или наоборот; недоразумение — это когда Менехма Эпидамнского принимают за Менехма Эпидамнского, но приписывают ему поступки Менехма Сиракузского, или наоборот.
На сцене — город Эпидамн, стоят два дома, в одном — жена Менехма Эпидамнского, в другом — гетера, его любовница. К зрителям выходит нахлебник Менехма Эпидамнского по кличке Столовая Щётка — потому что посади его за стол, он ни крошки не оставит, Он нахваливает своего хозяина: живёт привольно, сам покушать любит и других угощает. Вот и сам хозяин выходит из дому, бранясь на ревнивую жену; он стащил у неё новый плащ и несёт его в подарок любовнице. Та довольна подарком и в благодарность заказывает повару ужин на троих. «На десятерых, — поправляет повар, — Столовая Щётка за восьмерых съест».
Менехм Эпидамнский с нахлебником уходят на площадь по делам, а с пристани является со своим рабом Менехм Сиракузский, приехавший искать брата. Конечно, и повар и гетера думают, что это Менехм Эпидамнский, и весело его приветствуют: это первая путаница. «Слушай, — говорит гетера, — снеси-ка ты этот краденый плащ в перелицовку, чтоб жена его на мне не узнала!» Менехм Сиракузский божится, что он тут ни при чем, и плащ у жены не крал, и жены-то у него нет, и вообще он здесь впервые. Но, видя, что женщину не переубедишь, а плащ можно, пожалуй, и присвоить, он решает поужинать с красавицей и подыграть ей: «Это я шутил, конечно, я и есть твой милый». Они уходят пировать, а раба Менехм отсылает в харчевню.
Тут появляется разобиженный Щётка: он уверен, что это его кормилец угостился без него, и напускается на Менехма Сиракузского с упрёками. Это вторая путаница. Тот ничего не понимает и гонит его прочь. Оскорблённый нахлебник отправляется рассказать обо всем хозяйской жене. Та в ярости; оба садятся поджидать виновника. А Менехм Эпидамнский, здешний, уже тут как тут: он возвращается с площади злой, кляня себя за то, что впутался там свидетелем в судебное дело и оттого не поспел на пирушку к гетере. Жена и нахлебник набрасываются на него с упрёками, жена — за похищенный плащ, нахлебник — за съеденный без него ужин. Это первое недоразумение. Он отбивается, но жена заявляет: «На порог тебя не пущу, пока не принесёшь мне плащ обратно!» — и захлопывает дверь. «Не больно-то и хотелось!» — ворчит муж и решительно направляется к гетере — за утешением и за плащом. Но и тут он наталкивается на неприятность. «Что ты вздор несёшь, ты же сам забрал плащ в перелицовку, не морочь мне голову!» — кричит ему гетера. Это второе недоразумение. Она тоже захлопывает перед ним дверь; и Менехм Эпидамнский уходит куда глаза глядят.
Тем временем Менехм Сиракузский с плащом в руках, не найдя в харчевне своего раба, в растерянности возвращается обратно. Жена Менехма Эпидамнского принимает его за раскаявшегося мужа, но для порядка все-таки ворчит на него. Это третья путаница. Менехм Сиракузский ничего не понимает, начинается перебранка, все свирепее и свирепее; женщина кличет на помощь своего отца. Старик хорошо знает свою дочь — «от такой сварливой жены кто угодно заведёт любовницу!» Но воровать у жены — это слишком, и он тоже начинает вразумлять мнимого зятя. Это четвёртая путаница. Не сошёл ли он с ума, что своих не узнает? Догадливый Менехм и впрямь прикидывается безумным — и, как Орест в трагедии, начинает кричать: «Слышу, слышу божий голос! он велит мне: возьми факел, выжги, выжги им глаза. » Женщина прячется в дом, старик бежит за лекарем, а Менехм Сиракузский спасается, пока цел.
Возвращается Менехм Эпидамнский, а навстречу ему — тесть и врач с попрёками за разыгранную сцену бешенства: это третье недоразумение. Менехм отвечает руганью. «Да он и впрямь буйный!» — восклицает лекарь и зовёт на помощь четырёх дюжих рабов. Менехм еле отбивается от них, как вдруг является неожиданная помощь. Раб Менехма Сиракузского, не дождавшись в харчевне своего господина, пошёл его искать, а то без присмотра вечно он впутывается в неприятности! Неприятности налицо: вот какие-то парни среди бела дня вяжут вроде бы как раз его хозяина! Это уже пятая путаница. Раб бросается на подмогу к мнимому господину, вдвоём они раскидывают и разгоняют насильников; в благодарность раб просит отпустить его на волю. Отпустить на волю чужого раба Менехму Эпидамнскому ничего не стоит: «Ступай, я тебя не держу!» — И Менехм отправляется ещё раз попытать счастья у гетеры.
Раб, обрадованный, бросается в харчевню собрать свои пожитки и тут же сталкивается с настоящим своим хозяином, Менехмом Сиракузским, который и не думал отпускать его на волю. Начинаются перекоры и попрёки. Это четвёртое недоразумение. Пока у них идёт перебранка, из дома гетеры слышится такая же перебранка, и на пороге появляется после новой неудачи Менехм Эпидамнский. Тут наконец-то оба брата сталкиваются на сцене лицом к лицу. Раб в недоумении: кто же его хозяин? Это шестая, и последняя, путаница. Начинается выяснение: оба — Менехмы, оба — родом из Сиракуз, и отец один и тот же. Правда торжествует, рабу окончательно даруется свобода, Менехм Эпидамнский радостно готовится перебраться на родину, к брату, в Сиракузы, а раб объявляет публике, что по случаю отъезда распродаётся все добро: дом, земля, вся утварь, челядь «и законная жена — если только на такую покупщик отыщется!». На том и кончается комедия.
? Оцените пересказ
Мы смотрим на ваши оценки и понимаем, какие пересказы вам нравятся, а какие надо переписать. Пожалуйста, оцените пересказ:
33. Плавт «Комедия о горшке». Идейный смысл и художественные особенности.
Исследователи считают, что «Комедия о горшке» была написана после 195 г. до н. э. В этой комедии осмеивается человеческая скупость, доведенная до невероятных, бессмысленных пределов и превращающая носителя этой страсти в существо, отравляющее жизнь и себе самому и своим близким.
Однако эта тема трактуется в своеобразном преломлении: в роли скупца выступает бедняк Эвклион, в руках которого оказался горшок с золотом; он и не думает о том, чтобы как-нибудь использовать неожиданно свалившееся богатство, и продолжает по-прежнему вести жалкую жизнь. Комедия «Клад» отличается искусным сценическим построением. Скупость Эвклиона характеризуется не столько тем, что говорят о нем другие, сколько самими его поступками. Плавт сознательно гиперболизирует черту своего героя. Евклион до того скуп, что, по словам раба Стробила, ему жалко, что дым из его очага улетает наружу.
В противовес Евклиону изображен его сосед Мегадор. Это богатый купец. Он ведет большую торговлю, но у него нет и тени скопидомства.
Конец пьесы не дошел до нас. Из пересказа этой комедии, сделанного каким-то римским грамматиком, видно, что золото было возвращено Евклиону и Ликонид женится на его дочери. В конце концов Евклион, как это видно из одного фрагмента, отдает свое золото молодоженам, мотивируя это тем, что с ним беспокойства много.
Колоритен язык героев Плавта – в нем много просторечных выражений, поговорок, пословиц. Плавт нередко вносит в речи героев игру слов, что придает им комический характер, правда, порой трудно поддающийся переводу на русский язык.
34. Особенности драматургии Теренция на примере одной из его комедий.
Тот драматический жанр, в котором творили Плавт, Теренций и еще десятка два авторов, известных нам лишь по ничтожным отрывкам или вовсе по одним только именам, римляне называли “комедией паллиатой” – римская комедия, выступающая в греческом одеянии. Действие происходило в ней в Афинах или в каком-нибудь другом греческом городе, действующие лица носили греческие имена; как правило, сохранялись основные сюжетные схемы оригинала.
Публий Теренций (около 190—159 гг. до н. э.). Он был привезен в Рим из Карфагена сенатором Теренцием Луканом и впоследствии отпущен на волю. Образование Теренций получил в Риме и здесь же познакомился с новоаттической комедией, на сюжеты которой, как и Плавт, стал писать свои пьесы. Римские биографы сообщают, что в 160 г. поэт отправился в Грецию, чтобы разыскать там комедии, еще неизвестные в Риме, но по дороге погиб во время кораблекрушения, а, может быть, и от болезни. За свою короткую жизнь Теренций написал всего 6 комедий.
Этот комедиограф проявлял особый интерес к творчеству Менандра (4 комедии восходят к Менандру). Он не только черпал сюжеты в комедиях этого прославленного эллинистического драматурга, но и стремился воссоздать тонкость менандровских характеров и гуманную направленность его пьес.
Теренция подозревали в том, что пьесы ему составляют его высокопоставленные друзья, крупные политические фигуры того времени — Лелий и Сципион Эмилиан. Действительно, комедии Теренция отражали в какой-то мере идеалы и вкусы римских нобилей, группировавшихся вокруг Сципиона. В 60-х годах II в. до н. э. эта политическая группировка играла видную роль в жизни Рима.
В то время как Плавт стремился развлечь зрителей своими буффонными пьесами, с музыкой, танцами, акробатикой, пением и занимательной интригой, Теренций хочет донести до своей образованной аудитории тонкость менандровских характеров и изящество языка новоаттической комедии. В его пьесах нет ни грубых острот, ни площадных выражений, ни буффонады, свойственных Плавту. Кантики он часто использует для оттенения градаций в настроениях героев, контаминацию применяет, чтобы обогатить характеры действующих лиц новыми штрихами. В пьесах мало комических элементов. Они принадлежат к жанру «трогательных драм». Прологи у Теренция не служат, как обычно в античном театре, экспозиционным целям. Центральный интерес представляет для него не интрига, а характеры действующих лиц, мотивы их поведения, обусловливающие ход действия пьесы. Действительное положение вещей разъясняется лишь постепенно, а в такой пьесе, как «Свекровь», зритель вплоть до последнего действия не располагает данными, позволяющими предугадать финал.
В его паллиатах, как всегда, выступают влюбленные юноши, гетеры и свободные девушки, строгие и добрые отцы, услужливые рабы, сводники, служанки, хвастливые воины и параситы, но, как и Менандр, поэт стремится внести в эти образы индивидуальные особенности. В человеке Теренций стремится показать прежде всего благородные высокие черты.
Проблема воспитания занимает центральное место в «Братьях». Деревенский житель Демея отдает одного из своих сыновей на воспитание брату Микиону, живущему в городе. Просвещенный горожанин воспитывает юношу по новой методе: он снисходителен к его слабостям, всегда мягок, требует искренности и доверия.
Все его пьесы, кроме «Братьев», заключают в себе момент «узнания». В «Свекрови» нет ни одного «комического» образа. Эта комедия – по сути дела не комедия, а бытовая драма. Интриги здесь нет; развитие действия вытекает из характеров персонажей. Пьеса рассчитана на сочувствие зрителя к обыденным, неплохим людям, запутавшимся в трудной ситуации. С точки зрения нашей современной терминологии «Свекровь» скорее уже похожа на «драму», чем на «комедию».
У Теренция мы почти всегда находим парных носителей одинаковой маски, по-разному охарактеризованных; так, в «Свекрови» рядом с простой доброй Состратой изображена более коварная Миррина, рядом с добродушным, но деятельным Лахетом – обидчивый безвольный Фидипп.
Особенности комедий Теренция:
– обогатил станд. Схемы, характер героев. Создал фигуры, прямо противоп. комич. Амплуа
– сглаживает человеческие недостатки
– Нет полностью отрицательного характера
– развитие действия вытекает из характера героев
– имена героев «говорящие»(Памфил – всеми любимый)
– вводит новые эл-ты в структуру комедий: Дидаскалии – краткие сообщения о событиях до начала комедии; Периохи – стихотворное содержание;Пролог – посвящены полемике по лит. вопросам. Ранние образцы литературно критики.
– очень последовательно проводит контоменацию, чтобы максимально воспроизвести стиль оригинала
– упрощение муз. Части комедий
– в диалогич. Частях избегает грубости и шутовства
– отсутствие экспозиции в прологе
– его комедии –образцы прекрасного лит. Языка
– пьесы рассчитаны не на постановку, а на чтение.
Анализ одной из комедий Плавта.
В комедии “Клад” (“Aulularia”) Плавт изобразил бедняка Евклиона, который нашел клад. Вместо того чтобы пустить деньги в дело, в хозяйство, он зарывает их и целые дни мучается, боясь, чтобы кто-нибудь не нашел его клада. Евклион стал скрягой. Плавт сознательно гиперболизирует эту черту своего героя. Евклион до того скуп, что, по словам раба Стробила, ему жалко, что дым из его очага улетает наружу, что, бывая у цирюльника, его хозяин уносит с собой обрезочки ногтей; ему жаль своего дыхания, и поэтому он на ночь завязывает рот платком; умываясь, плачет: “Воду жаль пролить”.
В противовес Евклиону изображен его сосед Мегадор. Это богатый купец. Он ведет большую торговлю, но у него нет и тени скопидомства. Мегадор вдовец, хочет снова жениться, но он не ищет богатой невесты, с большим приданым.
Мегадору нравится дочка бедняка Евклиона Федра, и он сватается. Евклион сначала отказывается выдать Федру за этого богача: ему мерещится, что Мегадор узнал о кладе и лишь из желания получить золото сватает его дочку. Он говорит:
Что за сила в золоте!
Думаю, уж он прослышал, что я дома клад держу,
Оттого и пасть разинул, на родство упорно шел (265-267).
Между тем у Мегадора и в мыслях не было завладеть кладом, так как он не знал о нем, наоборот, у него не было никаких корыстных расчетов, и он даже считал, что было бы на свете лучше жить, если бы богатые мужчины всегда женились на бедных девушках – тогда больше было бы согласия в семье, больше порядка, меньше ненужной роскоши.
С негодованием говорит Мегадор о расточительности жен-при-даниц, которые только и думают о нарядах и удовольствиях. Монолог его дан в быстром темпе, он состоит или из коротких предложений, или из предложений с массой однородных членов, что подчеркивает раздражение Мегадора (в русском переводе эти черты схвачены):
Суконщик, ювелир стоит и вышивщик,
Бордюрщики, портные, завивальщики,
Бельевщики, рукавщики, мазильщики,
Красильщики, темнильщики, желтильщики,
Торговцы полотняные, башмачники,
Сапожных дел искусники, ботинщики,
Сандальщики торчат, торчат чистильщики,
Суконщики кричат, кричат чинильщики,
Корсетщики торчат, торчат покромщики.
Ну, кажется, рассчитаны; на место их
Другим числа нет: стражей обступают дом
Шерстильщики, бахромщики, сундучники.
И им расчет. Подумаешь, отпущены:
И дрянь всегда какая-то чего-то ждет (506-521).
Но Мегадору не удалось жениться на дочке Евклиона, так как его племянник Ликонид сошелся с ней и они ждут ребенка. Между тем раб Ликонида, подглядев, где спрятан клад, украл его. Евклион в отчаянии. Он в ужасе бежит, кричит: “Я пропал! Я погиб!”
Плавт мастерски использует в этой сцене один из театральных приемов – обращение к зрителям, а также один из характерных комических приемов qui pro quo. Евклион кричит, обращаясь к зрителям: “Помогите, молю. Укажите того, кто его утащил!” Ликонид, услышав эту речь Евклиона, полную отчаяния, решил, что старик узнал о бесчестии дочери, поэтому он подбегает к нему и говорит: “Тот поступок, что твой растревожил дух, сознаюсь, я сделал”. Евклион же понял слова юноши как признание в воровстве клада. Так, Ликонид, полный сознания своей вины, говорит, что любовь и вино повинны в том, что он взял дочь Евклиона Федру. Евклион, думая только о похищении клада, кричит: “Как же это до чужого ты посмел дотронуться?” Ликонид, имея в виду связь свою с Федрой, говорит, не называя имени: “Раз, однако, тронул, лучше пусть уж у меня останется”.
Эти слова вызывают у Евклиона еще больший взрыв гнева, так как он понимает их в том смысле, что Ликонид считает законным делом,- если он уж взял клад, так пусть тот у него и останется. Поэтому старик скряга кричит, что отведет юношу к претору, если он не вернет то, что взял. Ликонид в полном Недоумении, что надо вернуть. Тогда Евклион кричи: “А что украл”. Тут только Ликонид понимает, что они с Евклионом говорят о разных вещах.
Конец пьесы не дошел до нас. Из пересказа этой комедии, сделанного каким-то римским грамматиком, видно, что золото было возвращено Евклиону и Ликонид женится на его дочери. В конце концов Евклион, как это видно из одного фрагмента, отдает свое золото молодоженам, мотивируя это тем, что с ним беспокойства много. “У меня не было покоя ни ночью, ни днем,- говорит он,- а теперь я буду спать”. Такая концовка противоречит чертам характера Евклиона, и возможно, что в новоаттической комедии, сюжет которой использовал Плавт, и не было подобного ярко выраженного типа скупца, его создал сам Плавт, а концовка оставлена им та же, что и в новоаттической комедии.
Колоритен язык героев Плавта – в нем много просторечных выражений, поговорок, пословиц. Так, Евклион говорит о своей служанке Стофиле: “Глаза и на затылке есть у бестии”. Он же, не веря искренности богача Мегадора, говорит, обращаясь в сторону зрителей: “Кажет хлеб одной рукой, камень у него в другой”. Ругая повара Конгриона за его неумение экономить, Евклион замечает с досадой: “Расщедришься ты в праздник нерасчетливо, придет нехватка в будни”. Эта пословица аналогична с нашей: “И дурак праздник знает, да будней не помнит”. Плавт нередко вносит в речи героев игру слов, что придает им комический характер, правда, порой трудно поддающийся переводу на русский язык. Так, раб Стробил, подглядев, где Евклион зарыл свой клад, надеется стащить его и говорит: “Золото сыщется – так Верности посвящу вина я меру полную и верную” (621-623). Здесь сопоставление созвучных латинских слов с разными корнями: fidelitas – “верность” и fidelia – “винный сосуд” (“вина мера полная”).
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:
Лучшие изречения: Как то на паре, один преподаватель сказал, когда лекция заканчивалась – это был конец пары: “Что-то тут концом пахнет”. 8538 – 
| 8120 – 
или читать все.
Римская комедия. Образ скупого в комедии Плавта “Клад”
Автор: Пользователь скрыл имя, 22 Ноября 2011 в 20:35, реферат
Краткое описание
В Риме театр был неотъемлемой частью государственных праздников, но мифологический, религиозный момент уже не играл в нём такой роли, как в Греции. Это был по преимуществу светский театр. В отличие от театра Эсхила или Еврипида, он не был активным средством воздействия на общественное сознание, не претендовал на постановку глубоких философско – нравственных проблем. Не обращался он, подобно театру Аристофана, к политической злободневности.
Оглавление
Театр в Риме.
Комедии «паллиата» и «тогата».
Жизнь комедиографа.
Комедия «Клад».
Тип скупого в мировой литературе.
Вывод.
Файлы: 1 файл
ТЕАТР В РИМЕ.docx
Министерство образования и науки Украины
Таврический национальный университет имени В.И.Вернадского
Реферат на тему:
«Римская комедия. Образ скупого в комедии Плавта “Клад”»
студентка 1курса группы Б
факультета укр. филологии
доцент кафедры русской и
- Театр в Риме.
- Комедии «паллиата» и «тогата».
- Жизнь комедиографа.
- Комедия «Клад».
- Тип скупого в мировой литературе.
- Вывод.
Театр – важная сторона культурной жизни Рима. Однако и его характер, и роль в жизни общества существенно отличается от того, что мы наблюдали в Элладе.
В Риме театр был неотъемлемой частью государственных праздников, но мифологический, религиозный момент уже не играл в нём такой роли, как в Греции. Это был по преимуществу светский театр. В отличие от театра Эсхила или Еврипида, он не был активным средством воздействия на общественное сознание, не претендовал на постановку глубоких философско – нравственных проблем. Не обращался он, подобно театру Аристофана, к политической злободневности. Главной функцией римского театра было развлечение, хотя, конечно, было бы несправедливым полностью отрицать его воспитательную функцию.
Организаторам театральных представлений в Риме выступали государство, местные власти. Сценические игры проходили на нескольких главных празднествах. Среди них были Римские игры в честь Капитолийских богов; это происходило обычно в сентябре. Важны также Аполлоновы игры (в июле), игры в честь великой матери богов Реи Кибелы (в апреле). В конце апреля справлялись также Флоралии – игры в честь Флоры, богини цветов и весны: дома украшались венками, женщины надевали пёстрые яркие платья, что считалось предосудительным в другое время. Иногда постановки пьес были приурочены к триумфальному возвращению победоносного полководца.
В Риме трагедии и комедии ставились на играх, имевших официальный или частный характер. Последние устраивались по случаю богатыми гражданами в честь одержанных ими военных побед (триумфальные игры). С I в. до н. э. игры, назначавшиеся в связи с триумфом полководца, становятся официальными.
Проведением общественных игр ведали должностные лица: эдилы или городской претор. Расходы производились из государственной казны. Однако надзиравшие за играми магистраты щедро добавляли к ним и свои личные средства, надеясь таким образом обеспечить себе победу на выборах.
Распорядители игр нанимали актёров: вольноотпущенников или рабов, во главе которых стоял антрепренер – «хозяин труппы», нередко тоже актёр. Хозяин труппы, сам или через эдилов, приобретал у автора пьесу и заказывал композитору музыку. В отличие от Греции, где актёрское мастерство ценилось очень высоко, в Риме вплоть до I в. до н. э. ремесло актёра не считалось почётным. Так же как у греков, женские роли исполнялись исключительно мужчинами.
У нас нет надёжных свидетельств об употреблении римскими актёрами масок, как в греческом театре. Вне всякого сомнения, маски использовались в ателлане и отсутствовали в мимах, небольших сценках бытового содержания, рассчитанных в немалой степени на мимику исполнителей и потому допускавших участие в них актрис. Маски вошли в употребление, но по всей видимости, не раньше середины II в. до н.э.
Роль хора, непременного участника аттической драмы, у римлян была сведена до минимума в трагедии и полностью упразднена в комедии. В трагедии хор ограничивался комментированием драматического действия, фиксируя таким образом паузы между отдельными частями пьесы.
В комедии наличие хора было бы чем-то исключительным, поскольку народная италийская традиция, к которой присоединялась римская литературная комедия, хора не знала.
Вначале театральные представления давались на временных деревянных подмостках, перед которыми толпилась публика. Впоследствии стали устраивать сиденья для зрителей. Театральное строение с сидячими местами для зрителей впервые появилось в середине II в. до н. э. Каменный театр был возведён в Риме лишь в 55 г. до н. э. Помпеем.
Актёры играли на приподнятой площадке – проскении, задняя часть которого – скена – изображала улицу города с обращёнными к зрителям фасадами одного или нескольких зданий, из дверей которых выходили актёры. Занавес стал применяться с 133 г. до н. э.; он закрывал скену и опускался в начале спектакля.
Комедии «паллиата» и «тогата»
Становление римской комедии проходило как под влиянием фольклора, так и греческих литературных образцов. Естественно это были новоаттические комедии, лишённые политической остроты (присущей Аристофану), отмеченные разнообразием сюжетов, относящихся к любовно-семейной сфере.
В итоге в Риме сложилось два типа комедий. Первый – комедия паллиата (от греческого слова palltum – плащ). Персонажи её были одеты в греческие плащи. Сюжеты паллиаты восходили к средней и особенно новоаттической комедии, действие происходило в Греции, герои носили греческие имена. Наиболее ярко паллиата представлена у Плавта, Теренция, а также Невия, Стация.
Второй тип – комедия тогата, т. е. комедия с римским сюжетом, герои которой были одеты в римскую тогу. Крупнейшим представителем тогаты был Лукций Афраний (родился около 150 г. до н. э.), биографических сведений о котором не сохранилось. В комедии тогата действие происходило в Италии (но не в Риме), персонажами являлись земледельцы, ремесленники, купцы. Однако в отличие от паллиаты в неё не допускалась фигура хитроумного раба (присутствующая комедиях Плавта), который бы превосходил интеллектом, находчивостью своего хозяина. Стилистику тогаты составляла речевая стихия низов, «пропитанная» шутками, пословицами.
Настоящее его имя Тит Макций. Плавт – буквально: плоскостопый: скорее всего, это прозвище. Родился он в Умбрии около 250 г. до н. э. Существует версия, что в молодости он был актёром или слугой в какой-то бродячей трупе, когда и сочинил несколько комедий.
Обстоятельство это знаменательно. Как нам придётся в этом многократно убеждаться, крупнейшие драматурги мира были органично связаны с театром, знали его «изнутри», глубоко понимали и труд актёра, и специфику сцены: таковы Шекспир и Мольер, Ибсен и Шоу, Островский и Чехов, Шиллер и Гёте.
Видимо, скопив какие-то средства, Плавт занялся торговлей, но не преуспел на этом поприще и некоторое время трудился на мельнице в качестве простого рабочего, помогавшего приводить в движение мельничные жернова: это дало Плавту бесценное знание народной жизни. Затем Плавт профессионально сочиняет комедии. Всего ему приписывали около 130 драматических произведений. Однако знаменитый римский учёный-энциклопедист, филолог, историк литературы – Марк Теренций Варрон пришел к выводу, что Плавту безусловно принадлежит 21 комедия. Из них 17 дошли до нас полностью, три с отдельными лакунами, одна – в виде фрагментов. Умер Плавт в 184 г. до н. э.
Эта комедия (иногда она переводится как «Кубышка», или «Комедия о горшке») заслуженно считается крупной творческой удачей Плавта. Её тема поистине «вечная» – скупость.
ЗАВЯЗКА. Драматизм ситуации в том, что герой комедии – бедняк, на которого негаданно обрушилось богатство. В прологе, обычно вводящем зрителя в сущность ситуации, играющей роль завязки, Лар, бог домашнего очага, сообщает, что некий крестьянин захоронил в очаге кубышку с золотом. Эту тайну он не открыл своему сыну. Потом хозяином в доме стал внук по имени Эвклион. Он уважительно относился к богу семейного очага Лару, и тот открыл ему тайну клада. Лар хотел, «чтоб Эвклион мог выдать замуж дочь свою», над которой некий знатный юноша совершил насилие. Такова предыстория событий.
Став хозяином клада, старик Эвклион лишился покоя. Всюду ему мерещатся воры, охотящиеся за его сокровищем. Жадность Эвклиона, соединённая со страхом, принимает патологические формы. По словам его раба Стробила: «Хоть голода проси, и то не даст». Старая служанка Стафила опечалена переменами в поведении Эвклиона:
И в толк не взять, что сделалось с хозяином!
Беда какая! Подлинно с ума сошёл:
Вот этак-то меня гоняет из дому
Раз десять в день. Какое, не пойму,
Нашло на человека помешательство.
РАЗВИТИЕ ДЕЙСТВИЯ. За экспозиционными эпизодами начинают развёртываться главные события. У Эвклиона имеется сосед – состоятельный немолодой уже человек Мегадор, сестра которого Эвномия убеждает его в необходимости обзавестись семьёй. Она предлагает Мегадору жениться на женщине не первой молодости, но с приданым. Но это не по душе Мегадору: от женщин такого рода – «чванство», «крик, капризы, приказания», траты, которые обращают «всех мужей в невольников». На самом деле, Мегадор не прочь посватать дочь Эвклиона, Федру, о чём он и сообщает её отцу. Старик согласен, но предупреждает, что за дочерью нет никакого приданого в желании же Мегадора взять в жёны молодую, но бедную девушку подозрительный Эвклион усматривает тайный умысел: не прознал ли что-нибудь его сосед о кладе.
Пасть раскрыл на золото, кажет хлеб одной рукою,
Камень у него в другой.
Всё же Эвклион соглашается сыграть свадьбу. Начинается подготовка к пиршеству: дом наполняется поварами, присланными Мегадором. Эвклион видит в них угрозу своему кладу, о котором те могут пронюхать:
Горшочек! Много у тебя врагов!
На золото глядят, в тебе сокрытое.
Решил я вот что сделать: унесу тебя
В храм Верности – там лучше будет спрятано.
Особую тревогу вызывает у Эвклиона раб Стробил, которого он постоянно обыскивает, подозревает в воровстве: подобным странным поведением он лишь себе вредит. Стробил начинает следить за стариком, пока не замечает то место в роще, где Эвклион зарывает клад. После этого раб похищает кубышку с золотом.
И здесь разыгрывается самая комическая сцена пьесы. В момент приготовления к свадьбе у Федры, дочери Эвклиона, начинаются родовые схватки. Одновременно Эвклион узнаёт о похищении клада, что приводит его в отчаяние:
Я пропал! Я погиб! Я убит! Ой, куда
Мне бежать и куда не бежать? Стой, держи!
Кто? Кого? Я не знаю, не вижу, я ослеп!
Но куда мне идти? Где же я? Кто же я?
Не могу я понять! Помогите, молю
Укажите того, кто её утащил?
Речь Эвклиона – столь бессвязна, что не ясно, о какой потере сетует отчаявшийся старик. Стенания Эвклиона слышит племянник Мегадора – молодой человек Ликонид. Оказывается, что это он соблазнил дочь Эвклиона Федру. Ликонид полагает, что Эвклион догадался, что он – виновник беременности. Смятение Ликонида выражено в не менее бурной форме:
Кто тут перед домом так рыдает, причитает?
Это Эвклион я вижу! Я пропал! Раскрыто дело!
Он уже узнал про роды дочери своей, конечно!
Как мне быть? Уйти ль? Остаться ль? Подойти кнему?
Клад Горшок – краткое содержание пьесы Плавт (сюжет произведения)
КОМИЧЕСКИЙ ТЕАТР ПЛАВТА
«Плавт, родом из Сарсины в Умбрии, умер в Риме. Из-за трудностей с продовольствием он нанялся к мельнику на ручную мельницу и там в свободные от работы часы обычно писал комедии и продавал их…»
«Ведь «Сатуриона», и «Раба за долги», и еще одну комедию, названия которой я не могу припомнить, он (Плавт) написал на мельнице (так сообщает Варрон и многие другие), когда, потеряв на торговых делах все деньги, нажитые трудами в искусстве сцены, без средств вернулся в Рим и для пропитания нанялся к мельнику вертеть жернова…»
К этим двум свидетельствам поздних античных авторов (первое — из «Хроники» христианского писателя Иеронима, второе — из исторического труда знаменитого эрудита Авла Геллия «Аттические ночи») сводятся, пожалуй, все имеющиеся у нас прямые данные о жизни одного из самых прославленных писателей Древнего Рима. Краткие хронологические выкладки Цицерона, скудные упоминания о Плавте у других писателей, глухие намеки, более или менее произвольно извлекаемые разными исследователями из текста плавтовских комедий, — вот все, что мы можем прибавить к ним.
Десятки и сотни страниц посвящены в специальной литературе аргументам, опровергающим или подтверждающим эти сведения. На смену абсолютному доверию пришла остроумная критика скептиков, доказывавших, в сущности, что ничего достоверного мы о Плавте не узнаем. В наше время ученые вновь прониклись большим доверием к источникам, делаются попытки хоть как-то «реконструировать» жизнь Плавта. Одной из таких реконструкций — итальянского исследователя Делла Корте — будем следовать в основном и мы.
Как и большинство римских поэтов, Плавт не был ни коренным римлянином, ни даже латинянином. Его родина — Сарсина в Умбрии, где он родился около 254 года до н. э. Город был завоеван римлянами всего за двенадцать лет до рождения Плавта и, конечно, сохранил еще свой уклад и обычаи, неотъемлемой частью которых был и народный площадной театр, широко распространенный среди италиков (к римлянам он пришел от этрусков). С таким театром и был связан Плавт в молодые годы: об этом свидетельствует само его имя Макций (Maccius) — «облагороженное» Макк (Maccus), а Макк — это одна из характерных масок народной италийской комедии, «ателланы», неудачливый шут, обжора и дурак. Да и другое имя, Плавт — «плоскостопный, большеногий», — возможно, указывает на плясуна-мима. Таким образом, его «труды в искусстве сцены» — это скорее всего ремесло актера, а не служба театральным рабочим, как думали одни, и не поставки театральных материалов, как предполагали другие, исходя из того, что ни актеру, ни тем более театральному рабочему невозможно было накопить денег для торговых операций.
Как Плавт попал в Рим и когда, неизвестно. Может быть, он участвовал в столкновениях с галлами в 220-224 годах до н. э., когда сарсинаты выступали на стороне римлян, и оказался в столице вместе с союзническими отрядами; может быть, его труппа приехала в Рим на очередные игры. Во всяком случае, как автор комедий он выступает в последнем десятилетии III века до н. э. Что до нищеты Плавта, заставившей его наняться на мельницу, то причиной ее было скорее разорение бродячих трупп в Италии, опустошенной нашествием Ганнибала, чем неудачи в торговле. Да и мельница — это скорее всего буквально понятый образ тяжелого ручного труда, обычный у римлян. Во всяком случае, именно в Риме актер Макк стал драматургом Плавтом.
Стяжав успех первыми комедиями, Плавт, судя по всему, на несколько лет замолкает (примерно с 200 по 194 г. до н. э.) Если допустить, что неудачная попытка заняться торговлей в самом деле имела место, то ее надо датировать именно этими годами. После 194 года до н. э. Плавт окончательно посвящает себя писанию комедий. О нем упоминает Цицерон, приводя примеры деятельной старости и говоря: «Как доволен был… Плавт своим «Трукулентом»! И «Псевдолом»!» («О старости», XIV, 50). Умер Плавт около 184 года до н. э.
Несмотря на скудость биографических сведений, судьба Плавта оказалась счастливее, чем у многих античных драматургов. Действительно, мы знаем ничуть не меньше о жизни, например, афинского трагика Агафона или младшего современника Плавта драматурга Марка Пакувия, но ни одна из их пьес не дошла до нас. Лишь десять лет назад мы сумели впервые прочитать цельную комедию Менандра, биография которого известна довольно хорошо. Что же до Плавта, то он относится к числу наиболее «сохранных» поэтов античности. В I веке до н. э. под его именем было известно сто тридцать комедий. Знаменитый ученый Теренций Варрон, которого Цицерон назвал «неутомимым исследователем старины», отобрал из них двадцать одну, признав их безусловно плавтовскими. Семнадцать из этих «Варроновых комедий» («fabulae Varronianae») дошли до нас целиком, три — с большими утратами текста и лишь одна — в отрывках. Таким образом, перед нами значительное, стилистически единое литературное явление, имя которому — комический театр Плавта; с ним и призвана познакомить читателя эта книга.
Эпоха, породившая этот театр, была одной из самых знаменательных в истории Рима и его культуры. В III веке до н. э. Рим, завершив завоевание Италии, выходит на международную арену и сталкивается, как соперник, с эллинистическими монархиями на востоке Средиземноморья и с мощной Карфагенской державой на западе. Борьба с ними становится настолько острой, что под угрозой оказывается само существование Рима, разгромленного вторгшимся в Италию Ганнибалом. Лишь в результате крайнего напряжения всех сил и высокого патриотического подъема удается Риму победить страшного противника. В самом городе перед лицом опасности нобилитет — сенатская олигархия, на протяжении многих лет цепко державшая власть в своих руках, все время идет на уступки плебейской демократии, требовавшей более решительных действий против неприятеля, назначения военачальников, способных повести эти действия, наказания богачей, наживающихся на войне. Именно плебс — мелкие крестьяне, еще не разоренные конкуренцией рабского труда, ремесленники, солдаты несут на себе основное бремя войны. И не случайно как раз во время Второй Пунической войны устанавливается то кратковременное равновесие сил между сенатской аристократией и плебейской демократией, которое явилось предпосылкой расцвета демократического театра Плавта. Оно сохранилось и до конца его жизни, пока фактическим правителем Рима был победитель Ганнибала Сципион Африканский Старший, вознесенный волной народной любви и продолжавший опираться на плебс в своей борьбе против сената за единоличную власть (она пала в 183 г. до н. э.)
В это время оформляется и закрепляется основная политическая и идеологическая доктрина Рима, согласно которой римский народ — populus Romanus — един в своих интересах и стремлениях и высоко стоит над другими народами благодаря присущей ему доблести — virtus. Собственно, считалось, что доблестей у римского народа много: это и верность, и благочестие, и основательность, и, наконец, доблесть воинская. Все они завещаны отцами и дедами, — слова «добрые нравы» и «нравы предков» стали почти синонимами. В пору патриотического подъема, связанного с обороной от Ганнибаловых полчищ, это учение разделялось всеми римлянами, да и позже оно явилось идеологической основой равновесия сил, поддерживавшегося Сципионом. Не случайно первое литературное оформление ему дал в своем эпосе Квинт Энний, поэт, непосредственно связанный со Сципионом.
Наряду с созданием государственной идеологии в культуре Рима происходит еще один важнейший процесс — ускоренное усвоение греческой культуры. Столкнувшись с владеющими высокой эллинской культурой государствами, Рим желает выступать не как община воинственных варваров, а как равноправный член семьи цивилизованных народов. Особенно возросло это стремление в период патриотического подъема, связанного со Второй Пунической войной: утвердив себя силой оружия, Рим желает утвердиться также и духовно, своей культурой. Уже в сороковых годах III века до н. э. сенат в посланиях правителям Этолийского союза в Греции и сирийскому царю Селевку II Каллинику заявляет, что римляне происходят от троянских беглецов — спутников Энея. Претензия на то, чтобы войти в число эллинов, сказалась и в том, что первые своды истории Рима были созданы на греческом языке.
Краткое содержание «Золотой горшок»
Повесть «Золотой горшок» Гофмана была написана в 1814 году. В волшебном произведении повествуется о битве Добра и Зла за право оказаться в чудесной стране Атлантиде, в которой была достигнута поразительная гармония между всем сущим.
Рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Золотой горшок» на нашем сайте. Пересказ повести-сказки пригодится для читательского дневника и подготовки к уроку литературы.
Главные герои
Ансельм – студент, романтический, мечтательный юноша.
Линдгорст – архивариус, у которого работал Ансельм, могущественный волшебник.
Серпентина – девушка-змейка, возлюбленная Ансельма.
Вероника – влюбленная в Ансельма 16-летняя девушка.
Другие персонажи
Паульман – конректор, отец Вероники.
Геербранд – регистратор, молодой человек, приятель Ансельма.
Фрау Рауэрин – старая ведунья, колдунья.
Краткое содержание
Вигилия первая
Студент Ансельм случайно угодил « в корзину с яблоками и пирожками, которыми торговала старая, безобразная женщина ». Чтобы возместить нанесенный ущерб, он отдал ей свой кошелек, но в ответ получил лишь проклятие: « Убегай, чертов сын, чтоб тебя разнесло; попадешь под стекло, под стекло! ». Студент отправился в купальни, где принялся вслух жаловаться на свою жизнь. Неожиданно он услыхал нежные звуки, и в ветвях дерева увидел трех красивых змеек. Ансельм был очарован темно-голубыми глазами одной из них. Внезапно раздался чей-то грубый голос, и змейки поспешно исчезли.
Вигилия вторая
Ансельм встретил регистратора Геербранда и конректора Паульмана с дочерьми. Юноша поведал им историю о необычных змейках, но конкректор не принял его рассказ всерьез – он считал что, что грезы наяву возможны « только для умалишенных или дураков ». Его старшая дочь Вероника заступилась за юношу, сказав, что ему, вероятно, приснился яркий сон, который он принял за правду.
Ансельм получил работу переписчика у архивариуса Линдгорста. Неожиданно он увидел лицо уличной торговки в бронзовой дверной фигурке, а « шнур звонка спустился вниз и оказался белою прозрачною исполинскою змеею », которая принялась душить студента, пока тот не потерял сознание.
Вигилия третья
После этого происшествия Ансельм никак не мог заставить себя отправиться к архивариусу. Друзья не могли его уговорить, и студента « сочли в самом деле душевнобольным и стали подумывать о средствах развлечь его ». Было решено, что лучшим средством была тихая и спокойная работа у архивариуса, а именно « копирование манускриптов ». Регистратор Геербранд познакомил Ансельма с архивариусом. Однако при встрече Линдгорст лишь что-то невнятно пробормотал, и стремительно покинул удивленных приятелей.
Вигилия четвертая
Ансельм впал в мечтательную меланхолию, и грезил лишь о золотистой змейке, которую повстречал под бузинным деревом. Случайно он наткнулся на архивариуса Линдгорста, и по его голосу узнал в нем того самого человека, что звал домой змеек. Впечатлительный студент « от изумления и испуга он не мог произнести ни слова ». Линдгорст рассказал, что змейки были его дочерьми, и Ансельму пришлась по душе самая младшая, Серпентина. Затем архивариус обернулся коршуном и улетел в город.
Вигилия пятая
Когда Вероника узнала о том, что Ансельм может стать надворным советником, она принялась мечтать о роли надворной советницы и его супруги. Она отправилась за советом к известной гадалке фрау Рауэрин. Старая женщина, в которой можно было узнать торговку с яблоками, посоветовала девушке отказаться от Ансельма. Мало того, что он поступил на службу к ее давнему врагу, злому старику, так еще и влюбился в его дочку, золотистую змейку. Ведунья пообещала Веронике, что исцелит Ансельма от чар колдуна, и сделает все возможное, чтобы она « была вполне счастлива и добрым порядком вступила в брак ». Для этого девушка должна была явиться к фрау Рауэрин ночью, в следующее равноденствие.
Вигилия шестая
Ансельм пришел к архивариусу, который повел его в свою оранжерею, где росли « редкие чудесные цветы и даже большие деревья с листьями и цветками удивительной формы ». В одном из залов юноша увидел прекрасный золотой горшок. Он принялся за работу, ощущая незримую помощь Серпентины. Архивариус сказал Ансельму, что эта работа была испытанием, которое обязательно приведет его к счастью.
Вигилия седьмая
Вероника с нетерпением ожидала осеннего равноденствия, чтобы встретиться с ведуньей. Темной ночью ведьма привела Веронику в поле, где развела костер и принялась варить свое колдовское зелье. Она то и дело подбрасывала в котел загадочные ингредиенты, и велела Веронике « пристально глядеть в котел и направить при этом свои мысли на Ансельма ».
Девушка потеряла сознание, и пришла в себя уже в своей кровати. На груди она обнаружила маленькое зеркальце, в котором увидела Ансельма за работой.
Вигилия восьмая
« Студент Ансельм уже много дней работал у архивариуса Линдгорста », и это время было самым счастливым в его жизни. В один из дней к нему вышла Серпентина, и рассказала о волшебной стране Атлантиде. Ей правил владыка Фосфор, которому верно служили стихийные духи. Одним из них был Саламандр, влюбившийся в прекрасную змейку и похитивший ее у матери, Лилии. Князь Фосфор предупредил Саламандра, что его брак со змейкой невозможен. В отчаянии тот сжег прекрасный сад Фосфора, и был навеки изгнан из Атлантиды. Согласно предсказанию, Саламандр только тогда сможет вернуться, когда трех его дочерей полюбят юноши. В подарок девушки-змейки получили по волшебному золотому горшку. Старая ведунья была главным врагом Саламандра, и жаждала заполучить золотой горшок.
Вигилия девятая
Вопреки своей воле Ансельма стал все чаще думать о Веронике. Получив приглашение от конректора Пульмана, студент встретился с Вероникой, которая принялась кокетливо играть с ним в прятки. Ансельму попалось на глаза маленькое зеркальце. Глада в него, он начал принимать историю с Серпентиной за сказку и « искренне посмеялся над нелепой фантазией влюбляться в змейку ». Ансельм уже не сомневался, что непременно станет надворным советником и женится на Веронике. Во время работы у архивариуса он поставил кляксу на пергаменте, и тут же оказался в « плотно закупоренной хрустальной склянке на большом столе в библиотеке архивариуса ».
Вигилия десятая
Ансельм заметил, что рядом с ним на столе « стояло еще пять склянок, в которых он увидел трех учеников Крестовой школы и двух писцов ». Они были уверены, что прекрасно проводят время, гуляя по трактирам на деньги Линдгорста.
Неожиданно появилась ведьма, которая пообещала спасти Ансельма, если тот женится на Веронике. Студент гордо отказался, и тогда старуха схватила золотой горшок. В этот миг появился архивариус, который в честной схватке одолел ведьму, и превратил ее в гадкую свеклу. Убедившись в верности Ансельма, он освободил юношу из стеклянного заточения.
Вигилия одиннадцатая
Спустя несколько месяцев регистратор Геербранд, ставший надворным советником, сделал предложение Веронике. Девушка честно рассказал отцу и будущему мужу историю о своей встрече с колдуньей. Конректор Пульман назвал дочь сумасшедшей, а Геербранд усмотрел в рассказе поэтическую аллегорию. Спустя несколько недель сбылась давняя мечта Вероники, и она стала надворной советницей.
Вигилия двенадцатая
Ансельм стал поэтом. Он обручился с Серпентиной в прекрасно храме, и при помощи золотого горшка оказался со своей возлюбленной в Атлантиде, где и обрел вечное блаженство.
Заключение
В книге Гофмана раскрыто немало тем, но самой важной среди них является тема любви, которая способна вдохновить человека на многие свершения, возвысить и очистить душу.
После ознакомления с кратким пересказом «Золотой горшок» рекомендуем прочесть произведение в полной версии.
Тест по повести
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Загрузка...