10.01.2020

Мой лейтенант – краткое содержание романа Гранина (сюжет произведения)

Настоящий страх, страх жутчайший, настиг меня, совсем еще юнца, на войне. То была первая бомбёжка. Наш эшелон Народного ополчения отправился в начале июля 1941 года на фронт. Немецкие войска быстро продвигались к Ленинграду. Через два дня эшелон прибыл на станцию Батецкая, это километров полтораста от Ленинграда. Ополченцы стали выгружаться, и тут на нас налетела немецкая авиация. Сколько было этих штурмовиков, не знаю. Для меня небо потемнело от самолетов. Чистое, летнее, теплое, оно загудело, задрожало, звук нарастал. Черные летящие тени покрыли нас. Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, голову сунул в заросли. Упала первая бомба, вздрогнула земля, потом бомбы посыпались кучно, взрывы сливались в грохот, все тряслось. Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью был я. Они все старались попасть в меня, они неслись к земле на меня, так что горячий воздух пропеллеров шевелил мои волосы.

Самолеты выли, бомбы, падая, завывали еще истошнее. Их вопль ввинчивался в мозг, проникал в грудь, в живот, разворачивал внутренности. Злобный крик летящих бомб заполнял все пространства, не оставляя места воплю. Вой не прерывался, он вытягивал из меня все чувства, и ни о чем нельзя было думать. Ужас поглотил меня целиком. Гром разрыва звучал облегчающе. Я вжимался в землю, чтобы осколки просвистели выше. Усвоил это страхом. Когда просвистит – есть секундная передышка. Чтобы оттереть липкий пот, особый, мерзкий, вонючий пот страха, чтобы голову приподнять к небу. Но оттуда, из солнечной безмятежной голубизны, нарождался новый, еще низкий вибрирующий вой. На этот раз черный крест самолета падал точно на мой куст. Я пытался сжаться, хоть както сократить огромность своего тела. Я чувствовал, как заметна моя фигура на траве, как торчат мои ноги в обмотках, бугор шинельной скатки на спине. Комья земли сыпались на голову. Новый заход. Звук пикирующего самолета расплющивал меня. Последний миг моей жизни близился с этим воем. Я молился. Я не знал ни одной молитвы. Я никогда не верил в Бога, знал всем своим новеньким высшим образованием, всей астрономией, дивными законами физики, что Бога нет, и тем не менее, я молился.

Небо предало меня, никакие дипломы и знания не могли помочь мне. Я остался один на один с этой летящей ко мне со всех сторон смертью. Запекшиеся губы мои шептали: Господи, помилуй! Спаси меня, не дай погибнуть, прошу тебя, чтобы мимо, чтобы не попала, Господи, помилуй! Мне вдруг открылся смысл этих двух слов, издавна известных – господи. помилуй. В неведомой мне глубине чтото приоткрылось, и оттуда горячо хлынули слова, которых я никогда не знал, не произносил – Господи, защити меня, молю тебя, ради всего святого. От взрыва неподалеку кроваво взметнулось чьето тело, кусок сочно шмякнулся рядом. Высокая, закопченного кирпича водокачка медленно, бесшумно, как во сне, накренилась, стала падать на железнодорожный состав. Взметнулся взрыв перед паровозом, и паровоз ответно окутался белым паром. Взрывы корёжили пути, взлетали шпалы, опрокидывались вагоны, окна станции ало осветились изнутри, но все это происходило гдето далеко, я старался не видеть, не смотреть туда, я смотрел на зеленые стебли, где между травинками полз рыжий муравей, толстая бледная гусеница свешивалась с ветки. В траве шла обыкновенная летняя жизнь, медленная, прекрасная, разумная. Бог не мог находиться в небе, заполненном ненавистью и смертью. Бог был здесь, среди цветов, личинок, букашек.

Самолеты заходили вновь и вновь, не было конца этой адской карусели. Она хотела уничтожить весь мир. Неужели я должен был погибнуть не в бою, а вот так, ничтожно, ничего не сделав, ни разу не выстрелив? У меня была граната, но не бросишь же ее в пикирующий на меня самолет. Я был раздавлен страхом. Сколько во мне было этого страха! Бомбежка извлекала все новые и новые волны страха, подлого, постыдного, всесильного, я не мог унять его.

Проходили минуты, меня не убивали, меня превращали в дрожащую слизь, я был уже не человек, я стал ничтожной, наполненной ужасом тварью.

. Тишина возвращалась медленно. Трещало, шипело пламя пожара. Стонали раненые. Обрушилась водокачка. Пахло палёным, дымы и пыль оседали в безветренном воздухе. Неповрежденное небо сияло той же безучастной красотой. Защебетали птицы. Природа возвращалась к своим делам. Ей неведом был страх. Я же долго не мог прийти в себя. Я был опустошен, противен себе, никогда не подозревал, что я такой трус.

Бомбежка эта сделала свое дело, разом превратив меня в солдата. Да и всех остальных. Пережитый ужас чтото перестроил в организме. Следующие бомбежки воспринимались иначе. Я вдруг обнаружил, что они малоэффективны. Действовали они прежде всего на психику, на самомто деле попасть в солдата не такто просто. Я поверил в свою неуязвимость. То есть в то, что я могу быть неуязвим. Это особое солдатское чувство, которое позволяет спокойно выискивать укрытие, определять по звуку летящей мины или снаряда место разрыва, это не обреченное ожидание гибели, а сражение.

Мы преодолевали страх тем, что сопротивлялись, стреляли, становились опасными для противника.

В первые месяцы войны немецкие солдаты в своих касках, зеленых шинелях, со своими автоматами, танками, господством в небе внушали страх. Они казались неодолимыми. Отступление во многом объяснялось этим чувством. У них было превосходство оружия, но еще и ореол воинапрофессионала. Мы же, ополченцы, выглядели жалко: синие кавалерийские галифе, вместо сапог – ботинки и обмотки. Шинель не по росту, на голове пилотка.

Прошло три недели, месяц, и все стало меняться. Мы увидели, что наши снаряды и пули тоже разят противника и что немцы раненые так же кричат, умирают. Наконец мы увидели, как немцы отступают. Были такие первые частные, небольшие бои, когда они бежали. Это было открытие. От пленных мы узнали, что, оказывается, мы – ополченцы, в своих нелепых галифе, тоже внушали страх. Стойкость ополченцев, их ярость остановила стремительное наступление на Лужском рубеже. Немецкие части тут застряли. Подавленность от первых ошеломляющих ударов прошла. Мы перестали бояться.

Во время блокады военное мастерство сравнялось. Наши солдаты, голодные, плохо обеспеченные снарядами, удерживали позиции в течение всех 900 дней, против сытого, хорошо вооруженного врага уже в силу превосходства духа.

Даниил Гранин – Мой лейтенант

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги “Мой лейтенант”

Описание и краткое содержание “Мой лейтенант” читать бесплатно онлайн.

Даниил Александрович Гранин – выдающийся русский писатель, наш современник, участник Великой Отечественной войны, лауреат премии «Большая книга» 2012 года за новый роман «Мой лейтенант». Автор знаменитых романов «Иду на грозу», «Зубр», «Картина», экранизированного исторического романа «Вечера с Петром Великим», «Блокадной книги» в соавторстве с А.М. Адамовичем. В новом романе Даниила Гранина «Мой лейтенант» запечатлена память самих участников трагических событий обороны Ленинграда, восстанавливающая многие неожиданные факты военных действий, увиденных глазами простого лейтенанта, бытовые детали фронтовой жизни; это взгляд на Великую Отечественную из траншей и окопов, это новое видение событий, неоднократно описанных историками.

– Вы пишете про себя?

– Что вы, этого человека уже давно нет.

Настоящий страх, страх жутчайший, настиг меня, совсем еще юнца, на войне. То была первая бомбежка. Наш эшелон народного ополчения отправился в начале июля 1941 года на фронт. Немецкие войска быстро продвигались к Ленинграду. Через два дня эшелон прибыл на станцию Батецкая, это километров полтораста от Ленинграда. Ополченцы стали выгружаться, и тут на нас налетела немецкая авиация. Сколько было этих штурмовиков, не знаю. Для меня небо потемнело от самолетов. Чистое, летнее, теплое, оно загудело, задрожало, звук нарастал. Черные летящие тени покрыли нас. Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, голову сунул в заросли. Упала первая бомба, вздрогнула земля, потом бомбы посыпались кучно, взрывы сливались в грохот, все тряслось. Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью был я. Они все старались попасть в меня, они неслись к земле на меня, так что горячий воздух пропеллеров шевелил мои волосы.

Самолеты выли, бомбы, падая, завывали еще истошнее. Их вопль ввинчивался в мозг, проникал в грудь, в живот, разворачивал внутренности. Злобный крик летящих бомб заполнял все пространства, не оставляя места воплю. Вой не прерывался, он вытягивал из меня все чувства, и ни о чем нельзя было думать. Ужас поглотил меня целиком. Гром разрыва звучал облегчающе. Я вжимался в землю, чтобы осколки просвистели выше. Усвоил это страхом. Когда просвистит – есть секундная передышка. Чтобы оттереть липкий пот, особый, мерзкий, вонючий пот страха, чтобы голову приподнять к небу. Но оттуда, из солнечной безмятежной голубизны, нарождался новый, еще низкий вибрирующий вой. На этот раз черный крест самолета падал точно на мой куст. Я пытался сжаться, хоть как-то сократить огромность своего тела. Я чувствовал, как заметна моя фигура на траве, как торчат мои ноги в обмотках, бугор шинельной скатки на спине. Комья земли сыпались на голову. Новый заход. Звук пикирующего самолета расплющивал меня. Последний миг моей жизни близился с этим воем. Я молился. Я не знал ни одной молитвы. Я никогда не верил в Бога, знал всем своим новеньким высшим образованием, всей астрономией, дивными законами физики, что Бога нет, и тем не менее, я молился.

Небо предало меня, никакие дипломы и знания не могли помочь мне. Я остался один на один с этой летящей ко мне со всех сторон смертью. Запекшиеся губы мои шептали: Господи, помилуй! Спаси меня, не дай погибнуть, прошу тебя, чтобы мимо, чтобы не попала, Господи, помилуй! Мне вдруг открылся смысл этих двух слов, издавна известных – Господи… помилуй. В неведомой мне глубине что-то приоткрылось, и оттуда горячо хлынули слова, которых я никогда не знал, не произносил – Господи, защити меня, молю тебя, ради всего святого… От взрыва неподалеку кроваво взметнулось чье-то тело, кусок сочно шмякнулся рядом. Высокая, закопченного кирпича водокачка медленно, бесшумно, как во сне, накренилась, стала падать на железнодорожный состав. Взметнулся взрыв перед паровозом, и паровоз ответно окутался белым паром. Взрывы корежили пути, взлетали шпалы, опрокидывались вагоны, окна станции ало осветились изнутри, но все это происходило где-то далеко, я старался не видеть, не смотреть туда, я смотрел на зеленые стебли, где между травинками полз рыжий муравей, толстая бледная гусеница свешивалась с ветки. В траве шла обыкновенная летняя жизнь, медленная, прекрасная, разумная. Бог не мог находиться в небе, заполненном ненавистью и смертью. Бог был здесь, среди цветов, личинок, букашек…

…Тишина возвращалась медленно. Трещало, шипело пламя пожара. Стонали раненые. Обрушилась водокачка. Пахло паленым, дымы и пыль оседали в безветренном воздухе. Неповрежденное небо сияло той же безучастной красотой. Защебетали птицы. Природа возвращалась к своим делам. Ей неведом был страх. Я же долго не мог прийти в себя. Я был опустошен, противен себе, никогда не подозревал, что я такой трус.

Бомбежка эта сделала свое дело, разом превратив меня в солдата. Да и всех остальных. Пережитый ужас что-то перестроил в организме. Следующие бомбежки воспринимались иначе. Я вдруг обнаружил, что они малоэффективны. Действовали они прежде всего на психику, на самом-то деле попасть в солдата не так-то просто. Я поверил в свою неуязвимость. То есть в то, что я могу быть неуязвим. Это особое солдатское чувство, которое позволяет спокойно выискивать укрытие, определять по звуку летящей мины или снаряда место разрыва, это не обреченное ожидание гибели, а сражение.

Мы преодолевали страх тем, что сопротивлялись, стреляли, становились опасными для противника.

В первые месяцы войны немецкие солдаты в своих касках, зеленых шинелях, со своими автоматами, танками, господством в небе внушали страх. Они казались неодолимыми. Отступление во многом объяснялось этим чувством. У них было превосходство оружия, но еще и ореол воина-профессионала. Мы же, ополченцы, выглядели жалко: синие кавалерийские галифе, вместо сапог – ботинки и обмотки. Шинель не по росту, на голове пилотка…

Во время блокады военное мастерство сравнялось. Наши солдаты, голодные, плохо обеспеченные снарядами, удерживали позиции в течение всех 900 дней против сытого, хорошо вооруженного врага уже в силу превосходства духа.

Я пользуюсь своим личным опытом, думается, что примерно тот же процесс изживания страха происходил повсеместно на других наших фронтах. Страх на войне присутствует всегда. Он сопровождает и бывалых солдат, они знают, чего следует опасаться, как вести себя, знают, что страх отнимает силы.

Надо различать страх личный и страх коллективный. Последний приводил к панике. Таков был, например, страх окружения. Он возникал спонтанно. Треск немецких автоматов в тылу, крик «Окружили!» – и могло начаться бегство. Бежали в тыл, мчались, не разбирая дороги, лишь бы выбраться из окружения. Невозможно было удержаться и невозможно было удержать бегущих. Массовый страх парализует мысль. Во время боя, когда нервы так напряжены, одного крика, одного труса хватало, чтобы вызывать всеобщую панику. Страх окружения появился в первые месяцы войны. Впоследствии мы научились выходить из окружения, пробиваться, окружение переставало устрашать.

Страху противопоказан, как ни странно, смех. В страхе не смеются. А если смеются, то страх проходит, он не выносит смеха, смех убивает его, отвергает, сводит на нет, во всяком случае изгоняет хоть на какое-то время. По этому поводу хочется привести одну историю, которую я слышал от замечательного писателя Михаила Зощенко.

Незадолго до его смерти в Доме писателя устроили его вечер. Зощенко был в опале, его не издавали, выступления его были запрещены. Вечер его устраивали тайком. Под видом его творческого отчета. Приглашали по ограниченному списку. Зощенко радовался, последнее время он находился в изоляции, нигде не бывал, никуда его не приглашали – боялись.

Вечер получился трогательно праздничным. Зощенко рассказывал, над чем он работает. Он задумал цикл рассказов «Сто самых удивительных историй моей жизни», некоторые из них он нам пересказал. Он не читал. Рукописи у него не было. Видимо, он их еще не записал. Одна из этих историй имеет непосредственное отношение к нашей теме. Попробую ее передать по памяти, к сожалению, своими словами, а не тем чудесным языком, каким владел только Михаил Зощенко.

Случилось это на войне, на Ленинградском фронте. Группа наших разведчиков передвигалась по лесной дороге. Была глубокая осень. Листья шуршали под ногами, и звук этот мешал прислушиваться. Они шли, держа на изготовку автоматы, шли уже долго и, возможно, расслабились. Дорога резко сворачивала, и на этом повороте они лицом к лицу столкнулись с немцами. Такой же небольшой разведгруппой. Растерялись и те и другие. Без команды немцы скакнули в кювет по одну сторону дороги, наши – тоже в кювет, по другую сторону. А один немецкий солдатик запутался и скатился в кювет вместе с советскими солдатами. Он не сразу понял ошибку. Но когда увидел рядом с собой солдат в пилотках со звездочками, заметался, закричал от ужаса, выпрыгнул из кювета и одним гигантским прыжком, взметая палые листья, перемахнул через всю дорогу к своим. Ужас придал ему силы, вполне возможно, он совершил рекордный прыжок.

Даниил Гранин – Мой лейтенант

Даниил Гранин – Мой лейтенант краткое содержание

Мой лейтенант – читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

– Вы пишете про себя?

– Что вы, этого человека уже давно нет.

Самолеты выли, бомбы, падая, завывали еще истошнее. Их вопль ввинчивался в мозг, проникал в грудь, в живот, разворачивал внутренности. Злобный крик летящих бомб заполнял все пространства, не оставляя места воплю. Вой не прерывался, он вытягивал из меня все чувства, и ни о чем нельзя было думать. Ужас поглотил меня целиком. Гром разрыва звучал облегчающе. Я вжимался в землю, чтобы осколки просвистели выше. Усвоил это страхом. Когда просвистит – есть секундная передышка. Чтобы оттереть липкий пот, особый, мерзкий, вонючий пот страха, чтобы голову приподнять к небу. Но оттуда, из солнечной безмятежной голубизны, нарождался новый, еще низкий вибрирующий вой. На этот раз черный крест самолета падал точно на мой куст. Я пытался сжаться, хоть как-то сократить огромность своего тела. Я чувствовал, как заметна моя фигура на траве, как торчат мои ноги в обмотках, бугор шинельной скатки на спине. Комья земли сыпались на голову. Новый заход. Звук пикирующего самолета расплющивал меня. Последний миг моей жизни близился с этим воем. Я молился. Я не знал ни одной молитвы. Я никогда не верил в Бога, знал всем своим новеньким высшим образованием, всей астрономией, дивными законами физики, что Бога нет, и тем не менее, я молился.

Небо предало меня, никакие дипломы и знания не могли помочь мне. Я остался один на один с этой летящей ко мне со всех сторон смертью. Запекшиеся губы мои шептали: Господи, помилуй! Спаси меня, не дай погибнуть, прошу тебя, чтобы мимо, чтобы не попала, Господи, помилуй! Мне вдруг открылся смысл этих двух слов, издавна известных – Господи… помилуй. В неведомой мне глубине что-то приоткрылось, и оттуда горячо хлынули слова, которых я никогда не знал, не произносил – Господи, защити меня, молю тебя, ради всего святого… От взрыва неподалеку кроваво взметнулось чье-то тело, кусок сочно шмякнулся рядом. Высокая, закопченного кирпича водокачка медленно, бесшумно, как во сне, накренилась, стала падать на железнодорожный состав. Взметнулся взрыв перед паровозом, и паровоз ответно окутался белым паром. Взрывы корежили пути, взлетали шпалы, опрокидывались вагоны, окна станции ало осветились изнутри, но все это происходило где-то далеко, я старался не видеть, не смотреть туда, я смотрел на зеленые стебли, где между травинками полз рыжий муравей, толстая бледная гусеница свешивалась с ветки. В траве шла обыкновенная летняя жизнь, медленная, прекрасная, разумная. Бог не мог находиться в небе, заполненном ненавистью и смертью. Бог был здесь, среди цветов, личинок, букашек…

Мы преодолевали страх тем, что сопротивлялись, стреляли, становились опасными для противника.

В первые месяцы войны немецкие солдаты в своих касках, зеленых шинелях, со своими автоматами, танками, господством в небе внушали страх. Они казались неодолимыми. Отступление во многом объяснялось этим чувством. У них было превосходство оружия, но еще и ореол воина-профессионала. Мы же, ополченцы, выглядели жалко: синие кавалерийские галифе, вместо сапог – ботинки и обмотки. Шинель не по росту, на голове пилотка…

Рецензия на книгу Мой лейтенант

Мой лейтенант

Купить книгу в магазинах:

Среди поздних произведений Даниила Гранина роман “Мой лейтенант” занимает особое место. В нем рассказана история солдата, одного из тех, кто смог выжить в страшной трагедии Великой Отечественной Войны. Оглядываясь на прошлое, рассказчик с удивлением вспоминает себя, некоего лейтенанта Д., «яростно молодого», мечтательного офицера. Мотивы его поступков не всегда понятны сегодняшнему постаревшему «лейтенанту Д.», alter ego автора. Именно для того, чтобы еще раз осмыслить прошлое свое и своей страны, Гранин, первый год войны сражавшийся на подступах к Ленинграду, и начал этот горький рассказ, в котором он как бы раскрывает строку из блокадного дневника другой знаменитой ленинградки — Ольги Берггольц: “…единственное, о чем надо говорить — это о том, что война — позор, бесчестие людей. ” В 2012 году роман «Мой лейтенант�.

Война – совсем не фейерверк

Звучит “налейте нам”,

И, зная топографию,

Он топает по гравию.

Война ж совсем не фейерверк,

А просто – трудная работа.

Когда – черна от пота – вверх

Скользит по пахоте пехота.

О Великой Отечественно войне написано немало разных книг – художественных и документальных, но есть что-то, чем эта книга отличается от всех, по крайней мере прочитанных мною. Может быть это тот факт, что написана она хоть и непосредственным участником событий, но через много лет после окончания войны, может это описание войны окопной, самой трудной и изнуряющей, но скорее всего то, что написана она очень жестко и откровенно.

“Я не хотел писать про войну, у меня были другие темы, но моя война оставалась нетронутой, она была единственная война в истории Второй Мировой войны которая проходила два с половиной года в окопах – все 900 блокадных дней.”-так сам автор объясняет появление этой книги.

Конечно, война солдату и генералу видится по-разному, так же как по-разному она видится летчику и пехотинцу. Автор позволяет нам увидеть ее глазами лейтенанта Д, одного из двух главных героев книги. Но хотя и из названия книги и по совпадениям в биографии автора и героя, видно, что лейтенант Д очень близок автору, все, что с ним происходит на войне, его мысли и поступки, описаны очень откровенно, автор не ищет своему герою оправданий, не жалеет и не сочувствует ему. В этой книге нет того, что называют занимательным сюжетом – масштабных сражений или детективной интриги, но при этом от книги трудно оторваться, она не отпускает от себя, заставляя сопереживать героям.

Война лейтенанта Д начинается в ленинградском ополчении и уходя на войну он думает, что у нее героическое лицо, что война- это непрерывные бои и подвиги и если смерть, то героическая, а оказалось, что это окопы по весне больше похожие на канализационные стоки, горящий в кострах паркет дворцов Петергофа, нелепые смерти, постоянный тяжелый труд и голод, который буквально сжигает все внутри:

“Были дни, когда я понимал людоедство. Оправдывал. Я весь превращался в пустой желудок, он корчился, вопил от безумного желания жевать что угодно. Мусор, просто грязь, горсть земли, опилки. Исчезла брезгливость. Я вдруг увидел прохожих, это было мясо, скелеты, на которых еще было мясо.”

Лейтенант уходит на войну с искренней верой в то, что все люди братья, что достаточно только объяснить это тем, что на той стороне и война закончится. Но война быстро избавляет его от иллюзий и учит ненавидеть и убивать, в то же время испытывая на прочность. “Блокада открывала человеку, каков он, что он способен выдержать и не расчеловечиться”.

Память автора сохранила множество различных историй из фронтовой жизни, которые позволяют нам увидеть войну несколько с иной, непривычной стороны. Вот одна из таких историй – группа разведчиков шла по лесной дороге и наткнулась на такую же группу немцев. Растерявшись, солдаты из обеих групп быстро прыгнули в кювет, каждый в свою сторону. “А один немецкий солдатик запутался и скатился в кювет вместе с советскими солдатами.. заметался, закричал от ужаса, выпрыгнул из кювета и одним гигантским прыжком, взметая палые листья, перемахнул через всю дорогу к своим. Ужас придал ему силы, вполне возможно, он совершил рекордный прыжок. При виде этого наши солдаты засмеялись и немецкие тоже. Они сидели друг против друга в кюветах, выставив автоматы, и от души хохотали над этим бедным молоденьким солдатом. После этого стрелять стало невозможно. Немцы смущенно поползли по кювету в одну сторону, наши – в другую.”

Здесь два героя – лейтенант и наш современник, тоже прошедший войну и умудренный опытом прожитых лет, между которыми ведется дискуссия о том, чем стала война для тех, кто воевал. Ведь тогда, на войне, им грезилось что надо только победить, а потом начнется прекрасная и удивительная жизнь, а оказалось, что самой яркой страницей в их жизни и была война.

Не верится, что автору этой книги – 92, написал ее человек неравнодушный и не боящийся вызывать огонь на себя, потому что там, где герой ведут откровенный разговор сквозь десятилетия о причинах военных побед и поражений много спорного и противоречивого, в этом диалоге затрагивается много острых вопросов.

И один из таких вопросов – несовместимость опыта военного и того, что требуется для мирной жизни. “Что есть смелость на войне и что есть смелость на гражданке? Это разные состояние души. Война требует одной смелости, а гражданская жизнь – другой”. Автор показывает как тяжело человеку, прошедшему войну, найти свое место в мирной жизни.

Но чего здесь нет – это сетований в духе “вот были люди в наше время, не то что нынешнее племя”. Автор не противопоставляет военное поколение нынешнему, он просто рассказывает – мы были такими, так верили, так жили, так любили и то, что его герои далеки от идеала, позволяет по- настоящему оценить и понять все то, что им довелось пережить. Автор честно признается, что на многие вопросы, поставленные в книге, так и не нашел ответов. “Что он мог сказать, если он сам чувствовал, что не научился жить. Есть примеры, но нет рецептов”.

И именно из-за такой беспощадности к себе и своему поколению книга оставляет после себя одновременно горечь и восхищение теми, у кого хватало смелости и жить и умирать.

Рецензии на книгу « Мой лейтенант »

Даниил Гранин

ISBN:	978-5-373-04440-0
Год издания:	2011
Издательство:	Олма Медиа Групп
Язык:	Русский

Кто хочет увидеть очередную глянцевую картинку войны — с победными маршами, патриотическими настроениями и громкими подвигами — может сразу отложить эту книгу. Новый роман Даниила Гранина — это взгляд на Великую Отечественную с изнанки, не с точки зрения генералов и маршалов, спокойно отправлявших в пекло и мясорубку целые армии, а изнутри, из траншей и окопов. На фоне тягот, ужасов и неприглядности войны автор дает возможность выговориться простому лейтенанту, одному из тех, кому мы обязаны своей победой.

Лучшая рецензия на книгу

Эта книга одна из тех, которые не могу и не хочу оценивать. Когда разговор заходит о войне, я периодически задумываюсь: а каково это – непрерывно воевать несколько месяцев (я уж не говорю про несколько лет). Вот тут война предстает именно такой обыденностью. Каждый день, день за днем одно и то же: окопы, выстрелы, жизнь и смерть.
В этой книге слышен голос человека, который рассказывает о войне, зная еще много всего того, что будет после. Есть ощущение, что на нее смотрят немного отстраненно и издалека. Но такой взгляд тоже нужен. Возможность осмыслить и пережить произошедшее. Одна из самых главных мыслей этой книги для меня – это то, что война не кончается в один день. А в нашей стране особенно. Ее отзвуки еще не один год влияли на людей. И, вполне возможно, доносятся до нас и до сих пор.

Кот в мешке. Тур 7. Ход 1. Бойцовый кот, 5 мышек

Твердый переплет
320 страниц
Формат 130х200 мм
Возрастные ограничения: 16+

Даниил Гранин написал книгу от лица молодого лейтенанта, капитана, прошедшего войну и старого человека, который оглядывается на свою жизнь, оценивая прошлое. В разговоре с читателями писатель признался, что ему трудно было понять своего молодого героя — его мечтательность, его веру: «В каждом из вас, здесь сидящих, есть молодой человек, забытый вами. Есть тот человек, который был в чём-то прав, в чём-то красивее, лучше, добрее и счастливее, и грех от него отказываться, считать его наивным и глупым».

Кто готовится увидеть очередную глянцевую картинку войны — с победными маршами, патриотическими настроениями и громкими подвигами — может сразу отложить эту книгу. Новый роман Даниила Гранина — это взгляд на Великую Отечественную с изнанки, не с точки зрения генералов и маршалов, спокойно отправлявших в пекло и мясорубку целые армии, а изнутри, из траншей и окопов. На фоне тягот, ужасов и неприглядности войны автор дает возможность выговориться простому лейтенанту, одному из тех, кому мы обязаны своей победой. Тех, о чьей смерти официальные сводки Информбюро сообщали как о «незначительных потерях в боях местного значения». Тех, кто вряд ли выбрал себе такую судьбу, будь на то их собственная воля. Этот роман ни в коем случае не автобиографичен, хотя понять, кем на самом деле приходятся друг другу автор книги и лейтенант Д. — несложно. Тем не менее на страницах романа живут каждый своей жизнью два разных человека: один — молодой, импульсивный, дерзкий, романтичный, а второй — мудрый, знающий цену жизни и научившийся противостоять обстоятельствам. И у каждого из них — своя правда.

Поделитесь своим мнением об этой книге, напишите рецензию!

Рецензии читателей

Я один из тех людей, кто плачет 9 мая, у кого благоговейные мурашки по всему телу от песни “Священная война”, и для кого фильмы и книги о Великой Отечественной войне являются, тем, что сейчас в глянцевых изданиях называют must-read и must-see (а кругом смузи, митболлы, фалафели, модные дровосеки в носках в цветочек и вообще вся эта кунсткамера и их ежедневный рацион. Пардон, меня тут уже обвинили в нетерпимости, а я все никак не уймусь). Книгу Гранина “Мой лейтенант” я купила в один день вместе с “Блокадной книгой”, про которую уже писала, несколько лет назад в СПб. Как сейчас помню, что в тот же день по пути с Комендантской до Оптиков, сидя в маршрутке по направлению к сестре, запостила в своем личном инстаграме фото с книжными обновками. Чё-то у меня там 3 лайка набралось:)) Небольшой роман Гранина – это история блокады со стороны Пулковских высот глазами солдат, которые сдерживали атаки и не давали кольцу сжаться. Здесь нет привычных советскому уху дифирамбов маршалам и генералам, потому что не они копали траншеи и окопы, не они голодали, не они были безликим пушечным мясом. Да, мы обязаны преклониться перед всеми теми, кто внес свою лепту в победу, как на фронте, так и в тылу, кто выжил и кто погиб. И я никак не хочу умалить чьи-либо заслуги, хотя после распада Советского Союза, после смены господствующей парадигмы, стало модно делать все, лишь бы наоборот, лишь бы не так, как это было. Если идеологи Союза возлагали основную роль в победе на Сталина (вот тут я даже ни с кем в дискуссии вступать не буду, не пытайтесь даже) и маршалов, то теперь все те люди – это пфф, подумаешь, крысы штабные. Вот солдат – это другое дело. Дело в том, что это общая победа, не просто победа тех кто воевал (неважно в каком звании, в окопах или в штабе) и кто собирал танки и выращивал хлеб для той победы, эта победа принадлежит всем тем, кто сердцем и душой верил в нее, кто ждал мужей, братьев, отцов и сыновей в городах и селах.

“Мой лейтенант” очень ярко и трагично показывает отдельные судьбы людей, их переживания, их радения, их правду о войне. Великолепная книга, яркая и равно заметная деталь в огромном калейдоскопе достойных книг о Великой Победе. Всем читать.

Великая Отечественная Война и Вторая Мировая Война – эти темы всегда вызывают мой интерес, хотя зачастую читать о том времени сложно, особенно, если книга не просто берет войну фоном романа для усиления драматизма и романтизма, а когда книга основана на реальных событиях реальных людей, их воспоминаниях, чувствах, эмоциях, радостях, горях, гордости, трусости.
Я уже читала книги подобного рода, но преимущественно эти произведения были написаны сразу после войны или же чуть позже.
Книга “Мой лейтенант” написана в 2011 году и поэтому она отлична от многих книг того времени, отлична от того, что рассказывали нам в школе, отлична от стандартных историй ветеранов, встречающихся со школьниками в преддверии 9 мая. Гранин в своей книге показал совсем другую сторону тех событий, без украс, чрезмерной романтики, без красивой лжи. Причина, по которой эта правда всплывает только сейчас, думаю, всем ясны и нельзя винить тех, кто рассказывал и показывал нам совсем другую войну, совсем другую победу.
Гранин рассказал о том, что бежать на врага не всегда было геройством, но иногда и осознанным самоубийством, о том, что только смех может победить отчаянный страх.

– Вы пишете про себя?
– Что вы, этого человека уже давно нет.

Однако в процессе чтения, мы понимаем, что Гранин на войне и Гранин после войны – два разных человека. И все таки он пишет про себя, у автора прекрасно получается взгдянуть на себя со стороны, где-то осудить, где-то похвалить и вполне адекватно и объективно отнестись к тому, Гранину, которого больше нет.
Но хоть и нет того Гранина, важно не забыть о том, что он был! Он и множество таких же как он. Простых людей, солдат, женщин, детей.

А я боюсь. Нет, я другого боюсь, – сказал я. – Что потом забуду все, вот чего боюсь.

И я боюсь!
Поэтому вот такие правдивые книги, искренние, без прикрас и с честным отношением ко всей глупости, неподготовленности, отчаянности очень важны. От того, что я прочитаю и в очередной раз узнаю, о том, как жестока была наша власть, как порою юные совсем солдатики сдавались, что не все были героями, что были среди них и слабые, и завидующие сытости тех же немцев, отпускам американцев, теплой одежде.
Вся эта неприглядная правда еще больше заставляет гордиться нашей страной, нашим народом, нашей победой!

“Мой лейтенант”
Не так давно вопреки расхожему мнению я смогла покинуть Омск и отправилась в великий город Санкт-Петербург, когда-то город-герой Ленинград. Прогуливаясь по этим великим улицам или беря очередную экскурсию, еженедельно поражаюсь величию этого города. Его мощная история, отражена в каждой мостовой, в каждом здании.
На Невском проспекте до сих пор сохранена табличка «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!» Всего таких осталось 4 штуки. Сложно представить весь ужас творившийся в городе в годы войны. На некоторых зданиях намеренно сохранены следы от путь и снарядов, но и они не в силах передать весь масштаб катастрофы.
Повесть “Мой лейтенант” для Гранина автобиографична, ему было всего 21 год, когда война пришла в страну.
Далеко не сразу я сообразила, что лейтенант Д. и автор – это один и тот же человек. Возможно попытка убежать от своих собственных пороков, страхов и недостатков (послевоенное время) , спрятаться за образом “хорошего солдата”.
Война у Гранина другая, здесь нет бравых офицеров, героя товарища Сталина и воспевания советской армии. зато полно вшей, соплей, грязи, вони, окопов, некрасивой смерти и даже немцы иногда показаны людьми, а не зверьми.
В одну из самых голодных зим в Ленинграде было заведено больше 2000 уголовных дел по каннибализму. А сколько их было еще не заведено? Можно ли осуждать этих людей? Вопросы, котормыми, наверное, лучше не задаваться.
Одно время я долго задавалась другим вопросом, почему обычные немцы шли за Гитлером и поддерживали его безумнейшие планы, но ларчик как всегда открылся просто. Все мы смертны, а умирать никому не хочется. Страшно только от того, что эта история не только Германии, но и нашей страны.
Читать “Мой лейтенант” было действительно интересно, хотя бы потому что это не история о бравой Красной армии к которой мы привыкли. Очень мало произведений, где автор не трясет мощью перед читателем, а выкладывает хотя бы часть подноготной.
Читать стоит.

Зубр
Речь в повести идет о великом ученом генетике Н. В. Тимофееве-Ресовском, с которым Гранил имел честь быть знакомым лично и преклонялся перед его талантом.
Даниил Александрович сравнивает ученого с могущественным животным – зубром, в повести так и зовет его – “Зубр”

Могучая его голова была необычайна, маленькие глазки свер кали исподлобья, колюче и зорко

густая седая грива его лохматилась

И тут же зовет его “Колюша”. От этого Колюши до сих пор какие-то смешанные чувства.
В 1925 году наш герой отправляется в Берлин по приглашению общества кайзера Вильгельма по развитию науки для создания научной лаборатории, где из обычного сотрудника довольно бстро выбивается в руководители.
Гранин смог через призиму личности одного героя описать достаточно большую эпоху, даже не побоюсь этого слово, гигансткий исторический пласт от 20-ых годов до 70-ых.
Колюша не раз делал попытки вернуться в Россию, но каждый раз его отговаривали и он оставался работать в Германии на благо генетики, оставаясь при этом советским учёным.
После войны Зубру удалось сохранить лабораторию, которая в последствии перешла вместе со все коллективом в ведение Советского Союза.
Вроде бы жизнь начала налаживаться, но тут не менее известный физик Л.А.Арцимович отказывается подать нашему герою руку. Вроде бы ну и что такого, мало ли у кого бывает, но тут понеслось как снежный ком

Это была одна из самых позорных минут в его жизни. Он был публично оскорблен, и не мог ничем защитить себя

Обвинение: Измена Родине и сотрудничество на благо фашистов.
Несколько лет отсидел, где множество раз обдумывал суицид, но так и не решился.
Удивительные были времена. Сначала мы громогласно дружили с Германией и засылали туда своих ученых, поднимать наук с колен, а потом вспоминали про них и обвиняли в измене Родины.
Люблю я нашу страну.

Произведения прочитаны в рамках игры “Долгая прогулка” 2017 год.