Мадам Жизнь
Познавательно-развлекательный проект
Отзыв о рассказе Солоухина «Моченые яблоки»
Главный герой рассказа Владимира Солоухина «Моченые яблоки» однажды ехал на своем автомобиле по проселочной дороге, раскисшей от прошедших дождей. Объезжая глубокую лужу, он свернул в сторону и автомобиль застрял. Причем застрял настолько сильно, что его надо было выкапывать.
И хотя уже стемнело, водитель машины стал внимательно прислушиваться, не работает ли где-то поблизости трактор. Но вокруг стояла тишина. Тогда он достал лопату и принялся откапывать застрявший автомобиль.
Через какое-то время герой рассказа услышал, как по дороге кто-то идет. В свете включенных фар автомобиля вскоре показался человек лет сорока, который предложил помощь, но не бесплатно, а за довольно крупную сумму. Водителя машины покоробила неприкрытая жадность этого человека, и он отказался от его помощи.
Человек, усмехнувшись, пошел своей дорогой, а герой рассказа продолжил копать глинистую землю лопатой. Но вскоре удача повернулась к нему лицом – по дороге ехал грузовик, который остановился возле застрявшей машины.
Водитель грузовика сказал, что вытянет застрявший автомобиль тросом, и заехал спереди. Но старенький грузовик со стертыми покрышками не смог справиться и его колеса беспомощно прокручивалась, не в силах выдернуть застрявшую машину из грязи.
Герой рассказа решил, что водитель грузовика сейчас отцепит трос и уедет, но тот полез в кузов, достал лопату и они вдвоем принялись выкапывать автомобиль.
Водитель грузовика был рослым и сильным человеком, он работал так яростно, что вскоре сломал у своей лопаты черенок. Достав запасную лопату, он стал копать дальше. За разговором выяснилось, что нежданный помощник женат и у него подрастает дочка.
Когда сломалась вторая лопата, герой рассказа отдал ему свою, а сам пошел искать, что бы подложить под колеса. Он нашел прошлогодние снопы льна и принес их к машинам. Потом вместе с водителем грузовика они сходили за камнями и тоже положили их под колеса.
Совместными усилиями двое мужчин сумели вытащить застрявший автомобиль. Герой рассказа, помня путника, жадного до денег, предложил водителю грузовика вознаграждение. Но тот отказался от денег, он сказал, что работали они вместе и был очень доволен тем, что они выкопали из-под машины много земли.
А потом водитель грузовика неожиданно предложил главному герою заехать к нему в гости. Он сказал, что познакомит его с женой и дочкой, а еще пообещал угостить мочеными яблоками, которые у него остались с прошлого года.
Герой рассказа поехал за грузовиком, и по дороге он думал о том, что люди порой обнаруживают в себе неожиданные черты характера. Еще он подумал, что может быть и путник, подряжавшийся за деньги вытащить машину, в конце мог тоже отказаться от вознаграждения.
Таково краткое содержание рассказа.
Главная мысль рассказа Солоухина «Моченые яблоки» заключается в том, что люди по-разному относятся к одному и тому же делу. Ночной путник, который предлагал помощь герою рассказа, первым делом заговорил о деньгах, о том, что он будет помогать корысти ради. А водитель грузовика ни слова не сказал про деньги, истратил много личного времени и сил, помог вытащить машину, отказавшись от вознаграждения и пригласив героя рассказа к себе в гости.
Рассказ Солоухина «Моченые яблоки» учит не быть жадным и оказывать помощь нуждающимся в ней бескорыстно.
В рассказе мне понравился водитель грузовика, который оказался жизнерадостным и веселым человеком. Откапывая машину, он работал так интенсивно, что сломал две лопаты. Есть такое качество, как человеколюбие. Человеколюбом может стать только человек с большой душой, находящийся под влиянием энергии благости. Такие люди с золотым характером делают наш мир лучше. Водитель грузовика понимал, что он не может бросить на дороге человека, попавшего в беду. И он сделал все, чтобы неприятности остались позади.
Какие пословицы подходят к рассказу Солоухина «Моченые яблоки»?
Кто вовремя помог, тот дважды помог.
Кривая дорога лучше прямого бездорожья.
Дружи с лопатой, как с братом.
Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.
Владимир Солоухин – Моченые яблоки
Владимир Солоухин – Моченые яблоки краткое содержание
Моченые яблоки – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Владимир Алексеевич СОЛОУХИН
Как ни стремился я приехать засветло к тому месту на шоссе, от которого нужно поворачивать направо, ночь застала меня в пути.
Во время долгой езды по шоссе (сначала по бетонке, а потом булыжнику) я утешал себя, успокаивал, что не может быть. не такое уж ненастье. проеду. И вообще, когда едешь по широкой бетонке, кажется – в мире не бывает непроезжих дорог. Правда, иногда вдруг заденешь краешком глаза, увидишь, как от бетонки в лес узкой полоской тянется водянистое месиво, глубокие, заплывшие глинистой жижей колеи. На мгновение сожмется сердце, как перед несчастьем, но летящая навстречу бетонка мигом развеет дурное предчувствие. И мелькнувшая лесная дорога словно приснилась, словно померещилась от слезинки в глазу.
Два пучка света, выбрасываемые вперед моим “газиком”, то совсем упирались в дорогу, когда попадалась выбоина, то прыскали к облакам. Они представлялись мне умными живыми щупальцами, которые автомобиль – тоже живое существо – выпускает, чтобы ощупывать, изучать дорогу.
Вот щупальца замешкались, поползли вправо, совсем соскользнули с каменной полосы, обшарили мокрую траву, канаву, чахлый кустик, жирные пласты пашни и недоуменно замерли на водной глади.
Сама по себе она не очень пугала меня. Бывает, лучше глубокая и широкая лужа с твердым, укатанным дном, чем безобидное на вид место, где колеса с каждым поворотом все глубже вязнут в плотную, засасывающую трясину. А вообще-то самое страшное – глубокая колея. Пока “газик” (или “лазик”, как мы его зовем) стоит на своих четырех колесах, все еще есть надежда выкарабкаться из самой непролазной грязи. Но бывает, садится он на грунт своим низом, животом (“дифером”, говорят шоферы), – тогда дело плохо. Колеса теперь могут вертеться, сколько им вздумается, как у паровоза, приподнятого над рельсами.
Лужи, полные воды, я приноровился проскакивать с разгона и, преодолев их больше десяти, почувствовал даже некоторый задор, этакую неосторожную удаль. Между лужами мотор рычал надсадно, стонал. Каждое колесо, чтобы продвинуться хоть на один оборот, сначала крутилось вхолостую, пробуксовывало в липкой грязи.
В одном месте лужа показалась мне слишком глубокой, а вправо вроде бы уходил следок объезда. Я и свернул на этот следок. Метра три машина протащилась с разгона, а потом задрожала, засвиристела на одном месте. Я включил задний ход и прибавил газу. “Газик” дернулся назад, но опять задрожал на месте. При этом слышно было, как он резко осел вниз. Судорожно я двинул вперед рычаг демультиплакатора. Это приспособление резко увеличивает силу автомобиля, и на него теперь была последняя надежда. Мотор заревел еще надсаднее, но “газик” даже не дернулся хотя бы на сантиметрик, только еще глубже и прочнее осел. Каждый раз, когда я переключал ход то с заднего на передней, то с переднего на задний, пытаясь раскачать машину, автомобиль вздрагивал на одном месте, не в состоянии дернуться и продвинуться ни вперед, ни назад.
Я выключил мотор, фары и встал на крыло, чтобы осмотреться.
Влажная беззвучная темнота окружила меня. С крыла машины капало. Два раза звучно шлепнулась отлипшая грязь.
Первым делом я стал прислушиваться, не работает ли поблизости трактор. Теперешнюю нашу ночь нельзя представить без того, чтобы не тарахтел вдали тракторный мотор. Обычно во время вечерних прогулок, во время любимого тихого сидения на пустынном холме даже досадно немного на то, что нельзя остаться вовсе в полном ночном безмолвии: либо трактор в отдалении, либо радиовещание из соседнего села. Сейчас рокотание трактора показалось бы мне слаще самой светлой музыки.
Но тихо было вокруг. Поздняя осень. Ночная осенняя пора. Темные ветреные ночи, поздние мглистые утра, серенькие, моросящие деньки. Мокнущая солома на полях, полупрозрачные леса. А главное – очень уж темно по ночам, сыро и ветрено. Пожалуй, в такую осеннюю ночь теплая изба и теплая постель покажутся уютнее, чем даже в зимнюю морозную пору.
С фонариком я оглядел машину со всех сторон. Сидела она прочно, всем животом и передней и задней осями. До дороги, с которой я так легковерно свернул, карабкаться метра четыре, не меньше. Значит, нужно лопатой выбирать всю землю из-под автомобиля, чтобы он опять встал на колеса; затем нужно вырыть отлогий путь к твердой (уж стала твердой казаться расхлябанная колея!) дороге; затем нужно под колеса накидать либо веток, либо дров, либо камней – что окажется поблизости. Затем хорошо, если бы кто-нибудь подтолкнул сзади.
Плохо ездить в дороге одному! В компании все переходит в шутку. Посмеялись бы над бедой и взялись бы дружно за дело. Вдвоем и то уж легче. И словом перекинешься, и работу сделаешь в два раза быстрее. Кроме того, двое могут сделать то, что одному совсем не под силу. Очень плохо в дороге одному.
Пришлось зажечь подфарники, чтобы светило на те места, где выбирать землю лопатой. Сначала я старался не зачерпнуть воды или грязи в туфли, но оступился раз, оступился другой – и стало все равно. Брюки я закатал выше колен. Впрочем, они все время сползали, раскатывались. Я и на них перестал обращать внимание.
Выбирать землю из-под брюха автомобиля было неудобно: лопата соскальзывала, лязгала по металлу. Земля утрамбовалась весом машины, лопата в нее никак не лезла, хоть плачь!
Остановившись отдышаться, снова стал слушать ночь и услышал впереди по дороге сочное, мокрое чмоканье. Кому-то еще не сидится дома в такую пору. Но ему что, если он пешком, – на дифер не сядет. Я дернул за рычажок фар и ударил вдаль таким ярким светом, что идущий по дороге человек от неожиданности заслонился рукой и даже отвернулся. Я погасил свет и стал поджидать прохожего.
Прохожий был в брезентовом плаще и кепке. На ногах резиновые сапоги. В руках можжевеловая палка. Он не собирался останавливаться около меня, но мне пропустить его показалось невозможным. Единственная живая душа в этой ночи, в этом моем одиночестве! Как же так не поговорить с человеком, не отвести душу! А ему неужели не интересно, почему я здесь торчу, кто я, откуда? Может быть, мне нужна помощь? Именно насчет помощи-то. Неужели можно пройти, не осведомясь?
Но нет, я со своей бедой не вызывал никакого интереса, никакой хотя бы праздной любознательности прохожего с можжевеловой палкой. Мало ли застревает машин на наших дорогах!
– Завяз вот, – сказал я, вроде бы и не обращаясь к прохожему, но все же в тот самый момент, когда он поравнялся с моей машиной.
– Что делать, грязь.
– Как что делать? Дороги.
– Так и будешь сидеть, пока дорогу к тебе не подведут?
Владимир Солоухин – Моченые яблоки
Владимир Солоухин – Моченые яблоки краткое содержание
Моченые яблоки читать онлайн бесплатно
Владимир Алексеевич СОЛОУХИН
Как ни стремился я приехать засветло к тому месту на шоссе, от которого нужно поворачивать направо, ночь застала меня в пути.
Во время долгой езды по шоссе (сначала по бетонке, а потом булыжнику) я утешал себя, успокаивал, что не может быть. не такое уж ненастье. проеду. И вообще, когда едешь по широкой бетонке, кажется – в мире не бывает непроезжих дорог. Правда, иногда вдруг заденешь краешком глаза, увидишь, как от бетонки в лес узкой полоской тянется водянистое месиво, глубокие, заплывшие глинистой жижей колеи. На мгновение сожмется сердце, как перед несчастьем, но летящая навстречу бетонка мигом развеет дурное предчувствие. И мелькнувшая лесная дорога словно приснилась, словно померещилась от слезинки в глазу.
Два пучка света, выбрасываемые вперед моим “газиком”, то совсем упирались в дорогу, когда попадалась выбоина, то прыскали к облакам. Они представлялись мне умными живыми щупальцами, которые автомобиль – тоже живое существо – выпускает, чтобы ощупывать, изучать дорогу.
Вот щупальца замешкались, поползли вправо, совсем соскользнули с каменной полосы, обшарили мокрую траву, канаву, чахлый кустик, жирные пласты пашни и недоуменно замерли на водной глади.
Сама по себе она не очень пугала меня. Бывает, лучше глубокая и широкая лужа с твердым, укатанным дном, чем безобидное на вид место, где колеса с каждым поворотом все глубже вязнут в плотную, засасывающую трясину. А вообще-то самое страшное – глубокая колея. Пока “газик” (или “лазик”, как мы его зовем) стоит на своих четырех колесах, все еще есть надежда выкарабкаться из самой непролазной грязи. Но бывает, садится он на грунт своим низом, животом (“дифером”, говорят шоферы), – тогда дело плохо. Колеса теперь могут вертеться, сколько им вздумается, как у паровоза, приподнятого над рельсами.
Лужи, полные воды, я приноровился проскакивать с разгона и, преодолев их больше десяти, почувствовал даже некоторый задор, этакую неосторожную удаль. Между лужами мотор рычал надсадно, стонал. Каждое колесо, чтобы продвинуться хоть на один оборот, сначала крутилось вхолостую, пробуксовывало в липкой грязи.
В одном месте лужа показалась мне слишком глубокой, а вправо вроде бы уходил следок объезда. Я и свернул на этот следок. Метра три машина протащилась с разгона, а потом задрожала, засвиристела на одном месте. Я включил задний ход и прибавил газу. “Газик” дернулся назад, но опять задрожал на месте. При этом слышно было, как он резко осел вниз. Судорожно я двинул вперед рычаг демультиплакатора. Это приспособление резко увеличивает силу автомобиля, и на него теперь была последняя надежда. Мотор заревел еще надсаднее, но “газик” даже не дернулся хотя бы на сантиметрик, только еще глубже и прочнее осел. Каждый раз, когда я переключал ход то с заднего на передней, то с переднего на задний, пытаясь раскачать машину, автомобиль вздрагивал на одном месте, не в состоянии дернуться и продвинуться ни вперед, ни назад.
Я выключил мотор, фары и встал на крыло, чтобы осмотреться.
Влажная беззвучная темнота окружила меня. С крыла машины капало. Два раза звучно шлепнулась отлипшая грязь.
Первым делом я стал прислушиваться, не работает ли поблизости трактор. Теперешнюю нашу ночь нельзя представить без того, чтобы не тарахтел вдали тракторный мотор. Обычно во время вечерних прогулок, во время любимого тихого сидения на пустынном холме даже досадно немного на то, что нельзя остаться вовсе в полном ночном безмолвии: либо трактор в отдалении, либо радиовещание из соседнего села. Сейчас рокотание трактора показалось бы мне слаще самой светлой музыки.
Но тихо было вокруг. Поздняя осень. Ночная осенняя пора. Темные ветреные ночи, поздние мглистые утра, серенькие, моросящие деньки. Мокнущая солома на полях, полупрозрачные леса. А главное – очень уж темно по ночам, сыро и ветрено. Пожалуй, в такую осеннюю ночь теплая изба и теплая постель покажутся уютнее, чем даже в зимнюю морозную пору.
С фонариком я оглядел машину со всех сторон. Сидела она прочно, всем животом и передней и задней осями. До дороги, с которой я так легковерно свернул, карабкаться метра четыре, не меньше. Значит, нужно лопатой выбирать всю землю из-под автомобиля, чтобы он опять встал на колеса; затем нужно вырыть отлогий путь к твердой (уж стала твердой казаться расхлябанная колея!) дороге; затем нужно под колеса накидать либо веток, либо дров, либо камней – что окажется поблизости. Затем хорошо, если бы кто-нибудь подтолкнул сзади.
Плохо ездить в дороге одному! В компании все переходит в шутку. Посмеялись бы над бедой и взялись бы дружно за дело. Вдвоем и то уж легче. И словом перекинешься, и работу сделаешь в два раза быстрее. Кроме того, двое могут сделать то, что одному совсем не под силу. Очень плохо в дороге одному.
Пришлось зажечь подфарники, чтобы светило на те места, где выбирать землю лопатой. Сначала я старался не зачерпнуть воды или грязи в туфли, но оступился раз, оступился другой – и стало все равно. Брюки я закатал выше колен. Впрочем, они все время сползали, раскатывались. Я и на них перестал обращать внимание.
Выбирать землю из-под брюха автомобиля было неудобно: лопата соскальзывала, лязгала по металлу. Земля утрамбовалась весом машины, лопата в нее никак не лезла, хоть плачь!
Остановившись отдышаться, снова стал слушать ночь и услышал впереди по дороге сочное, мокрое чмоканье. Кому-то еще не сидится дома в такую пору. Но ему что, если он пешком, – на дифер не сядет. Я дернул за рычажок фар и ударил вдаль таким ярким светом, что идущий по дороге человек от неожиданности заслонился рукой и даже отвернулся. Я погасил свет и стал поджидать прохожего.
Прохожий был в брезентовом плаще и кепке. На ногах резиновые сапоги. В руках можжевеловая палка. Он не собирался останавливаться около меня, но мне пропустить его показалось невозможным. Единственная живая душа в этой ночи, в этом моем одиночестве! Как же так не поговорить с человеком, не отвести душу! А ему неужели не интересно, почему я здесь торчу, кто я, откуда? Может быть, мне нужна помощь? Именно насчет помощи-то. Неужели можно пройти, не осведомясь?
Но нет, я со своей бедой не вызывал никакого интереса, никакой хотя бы праздной любознательности прохожего с можжевеловой палкой. Мало ли застревает машин на наших дорогах!
– Завяз вот, – сказал я, вроде бы и не обращаясь к прохожему, но все же в тот самый момент, когда он поравнялся с моей машиной.
– Что делать, грязь.
– Как что делать? Дороги.
– Так и будешь сидеть, пока дорогу к тебе не подведут?
Прохожему было лет сорок, не больше. Да еще нужно прикинуть лет пять на то, что не брит. Задав свой шутливый вопрос, он остановился и повернулся ко мне лицом.
– Куда бы за трактором сходить?
– Здесь поблизости некуда. В бригадах сейчас ни одного трактора. Да и какой трактор киселя хлебать поедет. Мне вот, правда, торопиться некуда. Хошь, помогу?
– Ну как? Где подкопаем, где подложим. Не может быть, чтобы не вытащили. Она сама-то исправна?
– Сама как часы. Я буду очень рад, если вы.
– Ты не думай, что я без корысти. Трояк за работу.
Не то чтобы жалко было трех рублей – отдашь и десять. Но очень уж откровенная корысть неприятно резанула меня. Я ответил так, как никогда не ожидал от себя в такую минуту:
– Не надо. Я как-нибудь один. Подожду.
И, усмехнувшись еще раз, теперь уж на прощание, он зашлепал по грязи своими резиновыми сапогами.
Хм, “подожду”! А чего, спрашивается, ждать? Дурак я, дурак! Зачем отказался от подмоги? Может, и правда вытащили бы?
Некоторое время я с остервенением (от злости на себя) рыл землю. Но было ясно, что, как только я попытаюсь тронуть машину, она увязнет опять, и все мое выкапывание пойдет насмарку.
Между тем лесок, который я недавно проехал (какой там лесок осиновые кустики!), до сих пор сливавшийся с чернотой ночи, так что его нельзя было и заподозрить, начал смутно проступать, потому что сзади него пожелтело и засветилось. Вокруг леска образовалось слабенькое сияньице. Потом пошли в небо, вроде как прожекторы, вздрагивающие, трепетные пучки света.
Вот чего нужно было ждать: чтобы засветился осиновый лесок! Через пятнадцать минут грузовик поравнялся с местом моего одинокого сидения.
Наверно, и сам остановился бы грузовик, но для верности я вышел на дорогу и посемафорил рукой, прося ли, требуя ли остановиться.
– На кой тебя сюда понесло? – заругался шофер вместо приветствия. Ехал бы по дороге.
– Думал, как лучше объехать лужу.
– Петух думал – в горшок попал. Дернуть, что ли?
– Ну а как же? Конечно, дернуть. Век буду благодарить.
Шофер захлопнул дверцу и поехал вперед, чтобы встать поудобнее для выдергивания.
Когда шофер подошел зацепить трос, я при свете подфарников разглядел его. Здоровенный рыжеволосый детина. Стандартная стеганка коротка ему. Наверно, неудобно лазить в карманы – приходится высоко задирать локти. Впрочем, стеганка расстегнута, клетчатая рубаха тоже, голенища резиновых сапог загнуты. От этого ноги кажутся еще длинней. А сам он весь как восклицательный знак: чем выше, тем шире и здоровее.
«Антоновские яблоки» И. А. Бунин Кратко
Иван Алексеевич Бунин
Рассказ «Антоновские яблоки» Краткое содержание
Иван Алексеевич Бунин родился и вырос в обнищавшем родовом гнезде на Орловщине. Воспитанный в дворянско-сословных традициях будущий писатель с детства полюбил патриархальный провинциальный быт. Эта любовь отразилась на всем его творчестве. Яркий пример — ранний рассказ Бунина «Антоновские яблоки».
Очень краткий пересказ рассказа «Антоновские яблоки»
Суть произведения ясна из его краткого пересказа. Повзрослевший автор с грустью вспоминает о своем детстве и молодости в родном имении. Ему особенно запомнился запах антоновских яблок, символизирующий богатство и процветание сельских жителей.
В памяти рассказчика встают идиллические картины из прошлого: урожайная осень, шумные праздники в деревне, счастливая жизнь крестьян и мелких помещиков.
Автор хранит самые теплые воспоминания о своих родственниках: «старосветской» тетушке и шурине — заядлом охотнике. В усадьбе Арсения Семеныча он неоднократно участвовал в традиционной для русских помещиков забаве — охоте.
Давно уже ушла в прошлое беззаботная жизнь среднего дворянского сословия, которое обнищало и разорилось. Ему на смену пришло мелкопоместное дворянство, которое для автора не менее дорого. В образе жизни, радостях и горестях этих обедневших людей он видит отголоски былого величия своих предков.
Список и краткое описание героев рассказа И.А. Бунина «Антоновские яблоки»
Главные герои
- Рассказчик . В этом образе легко угадывается сам писатель. В общих чертах он описал собственные годы возмужания: счастливое детство в родном имении, постепенное обнищание, отъезд в девятнадцатилетнем возрасте.
- Анна Герасимовна — тетя автора. Это типичная провинциальная помещица «старой закалки», очень гостеприимная женщина, обожающая вести разговоры «про старину».
- Арсений Семеныч — шурин автора. Это беззаботный человек, ведущий разгульный образ жизни. Арсений Семеныч — символ бесшабашного дворянина с неукротимым нравом, один из последних представителей людей этого типа.
Второстепенные герои
- Жители деревни Выселки — древние старики, богатые мужики, красивые бабы и девки. Все эти крестьяне живут весело и счастливо, мало чем отличаясь от своих хозяев.
- Собирательный образ мелкопоместного дворянина — разорившийся вконец помещик, тратящий последние деньги на охоту и с тоской вспоминающий о былых временах.
Краткое содержание рассказа «Антоновские яблоки» подробно по главам
Глава 1
Автор вспоминает прекрасную теплую осень в родном имении. Главный показатель хорошего года — богатый урожай антоновских яблок. Их сбором занимались все крестьяне. Аромат яблок несколько дней окутывал местность. Каждый вечер в саду устраивались пляски, слышался громкий смех. 
В эти дни молодой рассказчик любил ночью выбегать в сад и любоваться на звездное небо. Ему казалось, что жизнь всегда будет такой же прекрасной.
Глава 2
«Ядреная антоновка — к веселому году». Эта фраза запомнилась автору на всю жизнь. В урожайный год деревня Выселки словно преображалась. Проезжая через нее, автор в очередной раз обращал внимание на обеспеченность жителей.
Старики в Выселках были настолько древние, что даже не знали, сколько им лет. Казалось, что они умирают не от старости, а только в результате несчастного случая.
У многих мужиков были очень богатые дворы и обширное хозяйство. Глядя на самодовольного крестьянина с красавицей-женой, автор невольно завидовал их образу жизни. Хотя в быту помещики мало чем отличались от крестьян.
Старозаветным «островком», напоминающем о временах крепостного права, было для автора имение тетки — Анны Герасимовны. Приезжая к ней, он как бы попадал в другую эпоху. Гостя почтительно встречали старые дворовые люди, хранящие верность своей хозяйке. Сама тетка начинала долгие неспешные беседы о былых временах, рассказывала разные истории из своей жизни. На столы выставлялось обильное угощение…
Глава 3
Одним из самых ярких юношеских воспоминаний остаются для автора приезды к шурину — Арсению Семенычу. В его имении постоянно собиралось множество охотников. Во время шумного обеда в зал могла вбежать охотничья собака и утащить кусок со стола. Сам хозяин мог напугать гостей выстрелом прямо в доме.
Огромную радость доставляла шумная охота: безумная скачка, травля зверя, усталость в конце дня. Вечером вся компания могла без приглашения нагрянуть к какому-нибудь соседнему помещику и прожить у него несколько дней.
Если рассказчику случалось опоздать на охоту, он весь день проводил в опустевшем доме: бродил по незнакомому саду, рассматривал старинные книги в библиотеке, предавался мечтам, глядя на фамильные портреты…
Глава 4
Автор считает настоящей трагедией разорение помещичьих хозяйств. Уже нет в живых Анны Герасимовны, Арсения Семеныча, долгожителей в Выселках. Вместе с ними уходит в прошлое целая эпоха.
Приезжая осенью в родовое гнездо, рассказчик гостит у нищих мелкопоместных дворян, жизнь которых также имеет свои прелести. Такой помещик стал еще ближе к крестьянам. Встав очень рано, он закуривает дешевую папиросу, приказывает подавать чай. Выходя на улицу, мелкопоместный с грустью думает, что не может отправиться на охоту, потому что нет денег на борзых собак. Он бесцельно наблюдает за работой крестьян и с нетерпением ждет первого снега.
С наступлением зимы бедные дворяне собираются вместе, пропивают последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях с гончими. Ночами они за печальными песнями вспоминают о навсегда ушедших годах.
Кратко об истории создания произведения «Антоновские яблоки»
Свой творческий путь И. А. Бунин начал со стихотворений. Рассказ «Антоновские яблоки» — одно из самых первых его произведений в прозе. Рассказ был впервые опубликован в журнале «Жизнь» (1900 г.).
Солоухин Владимир — Моченые яблоки
Тут можно читать онлайн книгу Солоухин Владимир – Моченые яблоки – бесплатно полную версию (целиком). Жанр книги: Русская классическая проза. Вы можете прочесть полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и смс на сайте Lib-King.Ru (Либ-Кинг) или прочитать краткое содержание, аннотацию (предисловие), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Моченые яблоки краткое содержание
Моченые яблоки – описание и краткое содержание, автор Солоухин Владимир, читать бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки Lib-King.Ru.
Моченые яблоки – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Моченые яблоки – читать книгу онлайн бесплатно, автор Солоухин Владимир
Владимир Алексеевич СОЛОУХИН
Как ни стремился я приехать засветло к тому месту на шоссе, от которого нужно поворачивать направо, ночь застала меня в пути.
Во время долгой езды по шоссе (сначала по бетонке, а потом булыжнику) я утешал себя, успокаивал, что не может быть. не такое уж ненастье. проеду. И вообще, когда едешь по широкой бетонке, кажется – в мире не бывает непроезжих дорог. Правда, иногда вдруг заденешь краешком глаза, увидишь, как от бетонки в лес узкой полоской тянется водянистое месиво, глубокие, заплывшие глинистой жижей колеи. На мгновение сожмется сердце, как перед несчастьем, но летящая навстречу бетонка мигом развеет дурное предчувствие. И мелькнувшая лесная дорога словно приснилась, словно померещилась от слезинки в глазу.
Два пучка света, выбрасываемые вперед моим “газиком”, то совсем упирались в дорогу, когда попадалась выбоина, то прыскали к облакам. Они представлялись мне умными живыми щупальцами, которые автомобиль – тоже живое существо – выпускает, чтобы ощупывать, изучать дорогу.
Вот щупальца замешкались, поползли вправо, совсем соскользнули с каменной полосы, обшарили мокрую траву, канаву, чахлый кустик, жирные пласты пашни и недоуменно замерли на водной глади.
Сама по себе она не очень пугала меня. Бывает, лучше глубокая и широкая лужа с твердым, укатанным дном, чем безобидное на вид место, где колеса с каждым поворотом все глубже вязнут в плотную, засасывающую трясину. А вообще-то самое страшное – глубокая колея. Пока “газик” (или “лазик”, как мы его зовем) стоит на своих четырех колесах, все еще есть надежда выкарабкаться из самой непролазной грязи. Но бывает, садится он на грунт своим низом, животом (“дифером”, говорят шоферы), – тогда дело плохо. Колеса теперь могут вертеться, сколько им вздумается, как у паровоза, приподнятого над рельсами.
Лужи, полные воды, я приноровился проскакивать с разгона и, преодолев их больше десяти, почувствовал даже некоторый задор, этакую неосторожную удаль. Между лужами мотор рычал надсадно, стонал. Каждое колесо, чтобы продвинуться хоть на один оборот, сначала крутилось вхолостую, пробуксовывало в липкой грязи.
В одном месте лужа показалась мне слишком глубокой, а вправо вроде бы уходил следок объезда. Я и свернул на этот следок. Метра три машина протащилась с разгона, а потом задрожала, засвиристела на одном месте. Я включил задний ход и прибавил газу. “Газик” дернулся назад, но опять задрожал на месте. При этом слышно было, как он резко осел вниз. Судорожно я двинул вперед рычаг демультиплакатора. Это приспособление резко увеличивает силу автомобиля, и на него теперь была последняя надежда. Мотор заревел еще надсаднее, но “газик” даже не дернулся хотя бы на сантиметрик, только еще глубже и прочнее осел. Каждый раз, когда я переключал ход то с заднего на передней, то с переднего на задний, пытаясь раскачать машину, автомобиль вздрагивал на одном месте, не в состоянии дернуться и продвинуться ни вперед, ни назад.
Я выключил мотор, фары и встал на крыло, чтобы осмотреться.
Влажная беззвучная темнота окружила меня. С крыла машины капало. Два раза звучно шлепнулась отлипшая грязь.
Первым делом я стал прислушиваться, не работает ли поблизости трактор. Теперешнюю нашу ночь нельзя представить без того, чтобы не тарахтел вдали тракторный мотор. Обычно во время вечерних прогулок, во время любимого тихого сидения на пустынном холме даже досадно немного на то, что нельзя остаться вовсе в полном ночном безмолвии: либо трактор в отдалении, либо радиовещание из соседнего села. Сейчас рокотание трактора показалось бы мне слаще самой светлой музыки.
Но тихо было вокруг. Поздняя осень. Ночная осенняя пора. Темные ветреные ночи, поздние мглистые утра, серенькие, моросящие деньки. Мокнущая солома на полях, полупрозрачные леса. А главное – очень уж темно по ночам, сыро и ветрено. Пожалуй, в такую осеннюю ночь теплая изба и теплая постель покажутся уютнее, чем даже в зимнюю морозную пору.
С фонариком я оглядел машину со всех сторон. Сидела она прочно, всем животом и передней и задней осями. До дороги, с которой я так легковерно свернул, карабкаться метра четыре, не меньше. Значит, нужно лопатой выбирать всю землю из-под автомобиля, чтобы он опять встал на колеса; затем нужно вырыть отлогий путь к твердой (уж стала твердой казаться расхлябанная колея!) дороге; затем нужно под колеса накидать либо веток, либо дров, либо камней – что окажется поблизости. Затем хорошо, если бы кто-нибудь подтолкнул сзади.
Плохо ездить в дороге одному! В компании все переходит в шутку. Посмеялись бы над бедой и взялись бы дружно за дело. Вдвоем и то уж легче. И словом перекинешься, и работу сделаешь в два раза быстрее. Кроме того, двое могут сделать то, что одному совсем не под силу. Очень плохо в дороге одному.
Пришлось зажечь подфарники, чтобы светило на те места, где выбирать землю лопатой. Сначала я старался не зачерпнуть воды или грязи в туфли, но оступился раз, оступился другой – и стало все равно. Брюки я закатал выше колен. Впрочем, они все время сползали, раскатывались. Я и на них перестал обращать внимание.
Выбирать землю из-под брюха автомобиля было неудобно: лопата соскальзывала, лязгала по металлу. Земля утрамбовалась весом машины, лопата в нее никак не лезла, хоть плачь!
Остановившись отдышаться, снова стал слушать ночь и услышал впереди по дороге сочное, мокрое чмоканье. Кому-то еще не сидится дома в такую пору. Но ему что, если он пешком, – на дифер не сядет. Я дернул за рычажок фар и ударил вдаль таким ярким светом, что идущий по дороге человек от неожиданности заслонился рукой и даже отвернулся. Я погасил свет и стал поджидать прохожего.
Прохожий был в брезентовом плаще и кепке. На ногах резиновые сапоги. В руках можжевеловая палка. Он не собирался останавливаться около меня, но мне пропустить его показалось невозможным. Единственная живая душа в этой ночи, в этом моем одиночестве! Как же так не поговорить с человеком, не отвести душу! А ему неужели не интересно, почему я здесь торчу, кто я, откуда? Может быть, мне нужна помощь? Именно насчет помощи-то. Неужели можно пройти, не осведомясь?
Солоухин Владимир — Моченые яблоки
Тут можно читать онлайн книгу Солоухин Владимир – Моченые яблоки – бесплатно полную версию (целиком). Жанр книги: Русская классическая проза. Вы можете прочесть полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и смс на сайте Lib-King.Ru (Либ-Кинг) или прочитать краткое содержание, аннотацию (предисловие), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Моченые яблоки краткое содержание
Моченые яблоки – описание и краткое содержание, автор Солоухин Владимир, читать бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки Lib-King.Ru.
Моченые яблоки – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Моченые яблоки – читать книгу онлайн бесплатно, автор Солоухин Владимир
Владимир Алексеевич СОЛОУХИН
Как ни стремился я приехать засветло к тому месту на шоссе, от которого нужно поворачивать направо, ночь застала меня в пути.
Во время долгой езды по шоссе (сначала по бетонке, а потом булыжнику) я утешал себя, успокаивал, что не может быть. не такое уж ненастье. проеду. И вообще, когда едешь по широкой бетонке, кажется – в мире не бывает непроезжих дорог. Правда, иногда вдруг заденешь краешком глаза, увидишь, как от бетонки в лес узкой полоской тянется водянистое месиво, глубокие, заплывшие глинистой жижей колеи. На мгновение сожмется сердце, как перед несчастьем, но летящая навстречу бетонка мигом развеет дурное предчувствие. И мелькнувшая лесная дорога словно приснилась, словно померещилась от слезинки в глазу.
Два пучка света, выбрасываемые вперед моим “газиком”, то совсем упирались в дорогу, когда попадалась выбоина, то прыскали к облакам. Они представлялись мне умными живыми щупальцами, которые автомобиль – тоже живое существо – выпускает, чтобы ощупывать, изучать дорогу.
Вот щупальца замешкались, поползли вправо, совсем соскользнули с каменной полосы, обшарили мокрую траву, канаву, чахлый кустик, жирные пласты пашни и недоуменно замерли на водной глади.
Сама по себе она не очень пугала меня. Бывает, лучше глубокая и широкая лужа с твердым, укатанным дном, чем безобидное на вид место, где колеса с каждым поворотом все глубже вязнут в плотную, засасывающую трясину. А вообще-то самое страшное – глубокая колея. Пока “газик” (или “лазик”, как мы его зовем) стоит на своих четырех колесах, все еще есть надежда выкарабкаться из самой непролазной грязи. Но бывает, садится он на грунт своим низом, животом (“дифером”, говорят шоферы), – тогда дело плохо. Колеса теперь могут вертеться, сколько им вздумается, как у паровоза, приподнятого над рельсами.
Лужи, полные воды, я приноровился проскакивать с разгона и, преодолев их больше десяти, почувствовал даже некоторый задор, этакую неосторожную удаль. Между лужами мотор рычал надсадно, стонал. Каждое колесо, чтобы продвинуться хоть на один оборот, сначала крутилось вхолостую, пробуксовывало в липкой грязи.
В одном месте лужа показалась мне слишком глубокой, а вправо вроде бы уходил следок объезда. Я и свернул на этот следок. Метра три машина протащилась с разгона, а потом задрожала, засвиристела на одном месте. Я включил задний ход и прибавил газу. “Газик” дернулся назад, но опять задрожал на месте. При этом слышно было, как он резко осел вниз. Судорожно я двинул вперед рычаг демультиплакатора. Это приспособление резко увеличивает силу автомобиля, и на него теперь была последняя надежда. Мотор заревел еще надсаднее, но “газик” даже не дернулся хотя бы на сантиметрик, только еще глубже и прочнее осел. Каждый раз, когда я переключал ход то с заднего на передней, то с переднего на задний, пытаясь раскачать машину, автомобиль вздрагивал на одном месте, не в состоянии дернуться и продвинуться ни вперед, ни назад.
Я выключил мотор, фары и встал на крыло, чтобы осмотреться.
Влажная беззвучная темнота окружила меня. С крыла машины капало. Два раза звучно шлепнулась отлипшая грязь.
Первым делом я стал прислушиваться, не работает ли поблизости трактор. Теперешнюю нашу ночь нельзя представить без того, чтобы не тарахтел вдали тракторный мотор. Обычно во время вечерних прогулок, во время любимого тихого сидения на пустынном холме даже досадно немного на то, что нельзя остаться вовсе в полном ночном безмолвии: либо трактор в отдалении, либо радиовещание из соседнего села. Сейчас рокотание трактора показалось бы мне слаще самой светлой музыки.
Но тихо было вокруг. Поздняя осень. Ночная осенняя пора. Темные ветреные ночи, поздние мглистые утра, серенькие, моросящие деньки. Мокнущая солома на полях, полупрозрачные леса. А главное – очень уж темно по ночам, сыро и ветрено. Пожалуй, в такую осеннюю ночь теплая изба и теплая постель покажутся уютнее, чем даже в зимнюю морозную пору.
С фонариком я оглядел машину со всех сторон. Сидела она прочно, всем животом и передней и задней осями. До дороги, с которой я так легковерно свернул, карабкаться метра четыре, не меньше. Значит, нужно лопатой выбирать всю землю из-под автомобиля, чтобы он опять встал на колеса; затем нужно вырыть отлогий путь к твердой (уж стала твердой казаться расхлябанная колея!) дороге; затем нужно под колеса накидать либо веток, либо дров, либо камней – что окажется поблизости. Затем хорошо, если бы кто-нибудь подтолкнул сзади.
Плохо ездить в дороге одному! В компании все переходит в шутку. Посмеялись бы над бедой и взялись бы дружно за дело. Вдвоем и то уж легче. И словом перекинешься, и работу сделаешь в два раза быстрее. Кроме того, двое могут сделать то, что одному совсем не под силу. Очень плохо в дороге одному.
Пришлось зажечь подфарники, чтобы светило на те места, где выбирать землю лопатой. Сначала я старался не зачерпнуть воды или грязи в туфли, но оступился раз, оступился другой – и стало все равно. Брюки я закатал выше колен. Впрочем, они все время сползали, раскатывались. Я и на них перестал обращать внимание.
Выбирать землю из-под брюха автомобиля было неудобно: лопата соскальзывала, лязгала по металлу. Земля утрамбовалась весом машины, лопата в нее никак не лезла, хоть плачь!
Остановившись отдышаться, снова стал слушать ночь и услышал впереди по дороге сочное, мокрое чмоканье. Кому-то еще не сидится дома в такую пору. Но ему что, если он пешком, – на дифер не сядет. Я дернул за рычажок фар и ударил вдаль таким ярким светом, что идущий по дороге человек от неожиданности заслонился рукой и даже отвернулся. Я погасил свет и стал поджидать прохожего.
Прохожий был в брезентовом плаще и кепке. На ногах резиновые сапоги. В руках можжевеловая палка. Он не собирался останавливаться около меня, но мне пропустить его показалось невозможным. Единственная живая душа в этой ночи, в этом моем одиночестве! Как же так не поговорить с человеком, не отвести душу! А ему неужели не интересно, почему я здесь торчу, кто я, откуда? Может быть, мне нужна помощь? Именно насчет помощи-то. Неужели можно пройти, не осведомясь?
Загрузка...