Анализ Сказки об Италии Горького

Урок литературы в 8 классе “Сердце Матери”(по “Сказкам об Италии” М. Горького)
методическая разработка по литературе (8 класс) на тему

Скачать:

ВложениеРазмер
serdtse_materipo_skazkam_gorkogo.rar2.71 МБ

Предварительный просмотр:

«Сердце Матери». Урок литературы в 8 классе по «Сказкам об Италии»

Учитель: Симутина Людмила Васильевна

Место работы: Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «средняя общеобразовательная школа №1» Кемского муниципального района.

Прославим женщину – Мать,

всё побеждающей жизни!

Вся гордость мира от матерей!

Цель урока : формирование навыков выразительного чтения, умения ориентироваться в тексте, делать выводы и обобщения. Воспитание чувств патриотизма и мужества, любви к окружающему миру и доброты, признательности и благодарности старшему поколению, активной жизненной позиции.

Тип урока: урок усвоения новых знаний и комплексного применения усвоенных ранее.

Методы: частично – поисковый, наблюдение, выразительное чтение, сопоставление разных видов искусства, беседа.

  1. Текст сказок «Подвиг Матери», «Мать изменника» у каждого ученика.
  2. Презентация.
  3. Запись « Аве Мария » Шуберта.
  4. Тетради по литературе с результатами выполнения домашнего задания: выписать из текстов сказок высказывания Горького о матери и подумать над их содержанием.
  1. Вступительное слово учителя.

В 1906 году М. Горький поселяется на Капри – небольшом острове в Неаполитанском заливе. До Капри от материка ходит пароходик с рядами потемневших от солнца, влаги, времени скамеек. Через 3 часа хода он пристает к высоким обрывистым горам, в ложбине между которыми приютился небольшой посёлок. На узенькой улочке маленькие магазины, в которых продают разноцветные бусы, соломенные шляпы, овощи, лимоны, апельсины.

Круглый год цветут розы. Каждый маленький клочок камня, где есть немного земли и песка, покрыт вечнозелёной растительностью…Лимонные рощи, кипарисы, пальмы…

Особенно много самых разнообразных цветов……. Вдали дымитсявезувий, с моря доносится запах рыбы и водорослей. Слышатся песни рыбаков.

Именно здесь в 1911-1913 годах родились горьковские « Сказки об Италии».

Почему сказки? Ведь события, изображённые в них, вполне реальны. Давно доказано, что многое в них «нарисовано с натуры», отражает факты действительности.

«Сказкам об Италии» предпосланы слова Г. Х. Андерсена: «Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь». Горьковские сказки – это рассказы, раскрывающие «сказочность» в реальной жизни. Основная тема – это крутые, внезапные перемены, неожиданные перерождения. Один из исследователей горьковского творчества, отмечая черты своеобразия «сказок…» пишет:» Созданные на совершенно реалистической основе, «сказки» пропитаны той поэзией созидания и борьбы, тем духом подъёма. Порыва и веры в неизбежную победу счастья, которое так свойственно Горькому».

Во всех сказках итальянского цикла, особенно в трёх из них очень ярко звучит тема материнства.

– Почему именно образ Матери становится главным в его сказках? Именно этот вопрос будет одним из главных на сегодняшнем уроке.

Тема материнства всегда волновала художников, поэтов, писателей. Образ матери как символ вечной правды, красоты, жизнеутверждения встречается в работах мастеров древности, средневековья, эпохи Возрождения.

Леонардо да Винчи, Санти Рафаэль, Лукас Кранах…Именно с их полотен на нас смотрят нежные, искренние, сильные лики Матери.

  1. Предварительная беседа по сказкам.

Совершенно естественно звучит гимн Матери, с которого начинается 9 сказка: « Прославим женщину – Мать, неиссякаемый источник всё побеждающей Жизни!». Этот зачин сразу вводит нас в атмосферу высоких и больших чувств. Он вносит тот высокий пафос, которым характеризуется сказка в целом. Не случайно. Именно в этой сказке впервые встречается написание слова Мать с большой буквы.

– Как вы думаете, почему?

Откроем тетради и запишем тему урока: «Сердце Матери» («Сказки об Италии» М. Горького). Запишите также один из эпиграфов сегодняшнего урока.

  1. Аналитическая беседа по сказке.

Давайте обратимся к сюжету сказки «Подвиг Матери».

(краткий пересказ учеником сказки)

Обратите внимание. что вся сказка строится на знакомом вам литературном приёме, встречавшемся в других произведениях Горького. Что это за приём?

(ответы учеников – противопоставление, антитеза)

Да, уже в самом начале сказки противопоставляются 2 враждебные тенденции – материнское созидание и жестокое разрушение. Жизнь и Смерть.

– Кто является представителями этих противоположных начал?

Да, в конфликте основную роль играют Мать и Тимур.

  1. Работа с текстом, запись выводов в тетрадь.

В тетради начертите таблицу из двух колонок. Попытаемся дать характеристику двум центральным персонажам этой сказки.

Разрушает жизнь. Служит Смерти. Страшный человек, кровавый бич земли. Мстительный скорбящий отец.

Тиран. Властитель. Закрытое сердце.

Созидает жизнь. Побеждает Смерть. Гордая, сильная, страдающая. Требовательная, властная, любящая

Обратите внимание. Что противопоставление героев идёт не только на внутреннем, но и на внешнем уровне.

– Проследите за тем, как выглядят Мать и Тимур?

– Как держится она с ним, как разговаривает?

( Хромой (неполноценность «счастливого» завоевателя —величественность Матери)

– Что противопоставляет Мать Тимуру, его смертоносной силе? («Что ты скажешь о себе, женщина?»)

(ответы детей – миссия служения жизни, требует справедливости, потому что она Мать и служит жизни).

– Что убедило Тимура? Какие доводы Матери заставили Тимура раскрыть своё сердце?

( Сердце Матери. Сила, мудрость, любовь, заключённые в нём).

У поэтессы Л. Татьяничевой есть замечательное стихотворение (читает подготовленный ученик).

Мне говорят, что слишком много

Любви я детям отдаю,
Что материнская тревога

до срока старит жизнь мою…
Ну что смогу я им ответить —

Сердцам, бесстрастным, как броня?
Любовь, мной отданная детям,

Сильнее делает меня.

Действительно, именно любовь к сыну дала Матери столько силы, которая потрясла даже видавшего все правителя.

Все сказки М. Горького построены на афоризмах, в которых выражается основная мысль произведения.

– Что такое афоризм?

Значение слова Афоризм по Ожегову:
Афоризм – Краткое выразительное изречение, содержащее обобщающее умозаключение

Разберём афоризмы, выписанные вами дома в тетради, объясним их. 1афоризм «Прославим женщину – Мать, неиссякаемый источник всё побеждающей жизни. Прославим в мире Женщину-Мать, единую силу, перед которой покорно склоняется Смерть!»

2 афоризм « Без любви нет счастья, без женщины нет любви, без матери нет ни поэта, ни героя. Вся гордость мира от матерей!».

3 афоризм « Восславим женщину-Мать, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир! Все прекрасное в человеке — от лучей солнца и от молока Матери …»

Сказка заканчивается аккордом, подводящим философские итоги развивающейся темы: «Мы (Матери) – сильнее Смерти. Мы, которые непрерывно дарим миру мудрецов, поэтов, героев, мы, кто сеет в нём всё, чем он славен!»

  1. Аналитическая беседа по 11 сказке «Мать изменника».

11 сказка начинается с афоризма: « О Матерях можно рассказывать бесконечно…»

Следующие за афоризмом строки рисуют город, находящийся под страшнейшей опасностью разрушения. Картина жизни осаждённого города воссоздана очень точно. Особую выразительность придают ей пейзажные детали.

Работа с текстом. Луна – «потерянный щит, избитый ударами мечей».

На фоне исстрадавшегося, истекающего кровью города – Марианна, мать изменника.

– Что объединяет её со всеми Матерями, со всеми остальными гражданами?

– Что роднит её с Матерью из предыдущей сказки?

(Сильно любит своего сына. Ещё недавно она смотрела на сына с гордостью, как на драгоценный подарок родине, как на добрую силу, рождённую в помощь людям.)

_ Что нового появляется в образе Матери?

( Понимание ответственности за измену сына. Эти мысли матери выражены в афоризмах: « Я мать, я его (сына) люблю и считаю себя виновной в том, что он таким стал», «Матери ненавидят оружие нападения, признавая только то, которым защищается жизнь»)

– Какова главная, кульминационная сцена в сказке?

(разговор Матери с сыном)

И опять столь излюбленный приём Горького – противопоставление.

Мать (материнское созидание) – Сын (индивидуальное разрушение).

Логическое продолжение диалога Матери и Тимура.

Мать убедила Тимура во всемогущей силе Матери, Давшей миру всех его героев.

В 11 сказке, явившись к сыну как «воплощение несчастий города», Мать спорит с ним о том, кто может считаться героем…

«Герой – это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть…»

– Что сделала мать? («Человек – я сделала для родины все, что могла. Мать – я остаюсь со своим сыном».)

Вывод. Горе матери, потерявшей сына, безмерно, это страшное наказание, но страшнее этого наказания – предательство сына – таков лейтмотив сказки М. Горького.

Замечательный австрийский композитор Франц Шуберт написал очень красивую вокальную композицию, прославляющую Мать «Аве, Мария». Давайте её послушаем.

(Прослушивание музыкального фрагмента)

  1. Д. з. Написать сочинение-миниатюру «Образ Матери в «Сказках об Италии» М. Горького.

Анализ Сказки об Италии Горького

всё побеждающей жизни!

О Матерях можно рассказывать бесконечно.

1.Как вы понимаете эту мысль М.Горького?

Уже несколько недель город был обложен тесным кольцом врагов, закованных в железо; по ночам зажигались костры, и огонь смотрел из черной тьмы на стены города множеством красных глаз — они пылали злорадно, и это подстерегающее горение вызывало в осажденном городе мрачные думы.

Со стен видели, как всё теснее сжималась петля врагов, как мелькают вкруг огней их черные тени; было слышно ржание сытых лошадей, доносился звон оружия, громкий хохот, раздавались веселые песни людей, уверенных в победе, — а что мучительнее слышать, чем смех и песни врага?

Все ручьи, питавшие город водою, враги забросали трупами, они выжгли виноградники вокруг стен, вытоптали поля, вырубили сады — город был открыт со всех сторон, и почти каждый день пушки и мушкеты врагов осыпали его чугуном и свинцом.

По узким улицам города угрюмо шагали отряды солдат, истомленных боями, полуголодных; из окон домов изливались стоны раненых, крики бреда, молитвы женщин и плач детей. Разговаривали подавленно, вполголоса и, останавливая на полуслове речь друг друга, напряженно вслушивались — не идут ли на приступ враги?

Особенно невыносимой становилась жизнь с вечера, когда в тишине стоны и плач звучали яснее и обильнее, когда из ущелий отдаленных гор выползали сине-черные тени и, скрывая вражий стан, двигались к полуразбитым стенам, а над черными зубцами гор являлась луна, как потерянный щит, избитый ударами мечей.

Не ожидая помощи, изнуренные трудами и голодом, с каждым днем теряя надежды, люди в страхе смотрели на эту луну, острые зубья гор, черные пасти ущелий и на шумный лагерь врагов — всё напоминало им о смерти, и ни одна звезда не блестела утешительно для них.

В домах боялись зажигать огни, густая тьма заливала улицы, и в этой тьме, точно рыба в глубине реки, безмолвно мелькала женщина, с головой закутанная в черный плащ. Люди, увидав ее, спрашивали друг друга:

И прятались в ниши под воротами или, опустив головы, молча пробегали мимо нее, а начальники патрулей сурово предупреждали ее:

— Вы снова на улице, монна Марианна?

2.Как вы думаете, что означает имя главной героини? (Её имя образовалось за счет слияния двух древнееврейских имен: Мария и Анна, что обозначает «горькая, печальная» и «благодать, красавица»). Как вы думаете, такой выбор автора случаен? Почему люди избегают встречи с ней?

Смотрите, вас могут убить, и никто не станет искать виновного в этом. Она выпрямлялась, ждала, но патруль проходил мимо, не решаясь или брезгуя поднять руку на нее; вооруженные люди обходили ее, как труп, а она оставалась во тьме и снова тихо, одиноко шла куда-то, переходя из улицы в улицу, немая и черная, точно воплощение несчастий города, а вокруг, преследуя ее, жалобно ползали печальные звуки: стоны, плач, молитвы и угрюмый говор солдат, потерявших надежду на победу.

3. Что заставило Марианну бродить ночами по улицам осажденного города?

Гражданка и мать, она думала о сыне и родине: во главе людей, разрушавших город, стоял ее сын, веселый и безжалостный красавец; еще недавно она смотрела на него с гордостью, как на драгоценный свой подарок родине, как на добрую силу, рожденную ею в помощь людям города — гнезда, где она родилась сама, родила и выкормила его. Сотни неразрывных нитей связывали ее сердце с древними камнями, из которых предки ее построили дома и сложили стены города, с землей, где лежали кости ее кровных, с легендами, песнями и надеждами людей — теряло сердце матери ближайшего ему человека и плакало: было оно подобно весам, но, взвешивая любовь к сыну и городу, не могло понять — что легче, что тяжелей.

4.Какие мысли терзали несчастную женщину? Почему автор сравнивает сердце матери с весами?

Так ходила она ночами по улицам, и многие, не узнавая ее, пугались, принимали черную фигуру за олицетворение смерти, близкой всем, а узнавая, молча отходили прочь от матери изменника. Но однажды, в глухом углу, около городской стены, она увидала другую женщину: стоя на коленях около трупа, неподвижная, точно кусок земли, она молилась, подняв скорбное лицо к звездам, а на стене, над головой ее, тихо переговаривались сторожевые и скрежетало оружие, задевая камни зубцов.

Мать изменника спросила:

— Сын. Муж убит тринадцать дней тому назад, а этот — сегодня.

И, поднявшись с колен, мать убитого покорно сказала:

— Мадонна всё видит, всё знает, и я благодарю ее!

— За что? — спросила первая, а та ответила ей:

— Теперь, когда он честно погиб, сражаясь за родину, я могу сказать, что он возбуждал у меня страх: легкомысленный, он слишком любил веселую жизнь, и было боязно, что ради этого он изменит городу, как это сделал сын Марианны, враг бога и людей, предводитель наших врагов, будь он проклят, и будь проклято чрево, носившее его.

5. Что возбуждало в неизвестной собеседнице Марианны страх за сына?

Как тяга к веселой и беззаботной жизни могла сделать человека изменником?

Закрыв лицо, Марианна отошла прочь, а утром на другой день явилась к защитникам города и сказала:

— Или убейте меня за то, что мой сын стал врагом вашим, или откройте мне ворота, я уйду к нему.

— Ты — человек, и родина должна быть дорога тебе; твой сын такой же враг для тебя, как и для каждого из нас.

— Я — мать, я его люблю и считаю себя виновной в том, что он таков, каким стал.

Тогда они стали советоваться, что сделать с нею, и решили:

— По чести — мы не можем убить тебя за грех сына, мы знаем, что ты не могла внушить ему этот страшный грех, и догадываемся, как ты должна страдать. Но ты не нужна городу даже как заложница — твой сын не заботится о тебе, мы думаем, что он забыл тебя, дьявол, и — вот тебе наказание, если ты находишь, что заслужила его! Это нам кажется страшнее смерти!

— Да! — сказала она. — Это — страшнее.

6.Почему атмосфера любви породила жестокость и злобу?

Почему сотни неразрывных нитей не привязали к Родине сына?

Они открыли ворота пред нею, выпустили ее из города и долго смотрели со стены, как она шла по родной земле, густо насыщенной кровью, пролитой ее сыном: шла она медленно, с великим трудом отрывая ноги от этой земли, кланяясь трупам защитников города, брезгливо отталкивая ногою поломанное оружие, — матери ненавидят оружие нападения, признавая только то, которым защищается жизнь. Она как будто несла в руках под плащом чашу, полную влагой, и боялась расплескать ее; удаляясь, она становилась всё меньше, а тем, что смотрели на нес со стены, казалось, будто вместе с нею отходит от них уныние и безнадежность.

Видели, как она на полпути остановилась и, сбросив с головы капюшон плаща, долго смотрела на город, а там, в лагере врагов, заметили ее, одну среди поля, и, не спеша, осторожно, к ней приближались черные, как она, фигуры.

7.Что испытывает Марианна в этот момент?

Подошли и спросили — кто она, куда идет?

— Ваш предводитель — мой сын, — сказала она, и ни один из солдат не усомнился в этом. Шли рядом с нею, хвалебно говоря о том, как умен и храбр ее сын, она слушала их, гордо подняв голову, и не удивлялась — ее сын таков и должен быть!

И вот она пред человеком, которого знала за девять месяцев до рождения его, пред тем, кого она никогда не чувствовала вне своего сердца, — в шелке и бархате он пред нею, и оружие его в драгоценных камнях. Всё — так, как должно быть; именно таким она видела его много раз во сне — богатым, знаменитым и любимым.

8. В чем опасность такого рода материнских мечтаний?

Какое ключевое слово связывает образы Марианны и её сына? (Гордость).

— Мать! — говорил он, целуя ее руки. — Ты пришла ко мне, значит, ты поняла меня, и завтра я возьму этот проклятый город!

— В котором ты родился, — напомнила она. Опьяненный подвигами своими, обезумевший в жажде еще большей славы, он говорил ей с дерзким жаром молодости:

— Я родился в мире и для мира, чтобы поразить его удивлением! Я щадил этот город ради тебя — он как заноза в ноге моей и мешает мне так быстро идти к славе, как я хочу этого. Но теперь — завтра — я разрушу гнездо упрямцев!

— Где каждый камень знает и помнит тебя ребенком, — сказала она.

— Камни — немы, если человек не заставит их говорить, — пусть горы заговорят обо мне, вот чего я хочу!

— Но — люди? — спросила она.

— О да, я помню о них, мать! И они мне нужны, ибо только в памяти людей бессмертны герои!

— Герой — это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть.

— Нет! — возразил он.

— Разрушающий так же славен, как и тот, кто созидает города. Посмотри — мы не знаем, Эней или Ромул построили Рим, но — точно известно имя Алариха и других героев, разрушавших этот город.

— Который пережил все имена, — напомнила мать.

9.Для чего Марианна вступает в этот явно бесполезный спор

Как вы поняли её слова: «Герой – это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть…»?

Так говорил он с нею до заката солнца, она всё реже перебивала его безумные речи, и всё ниже опускалась ее гордая голова.

Мать — творит, она — охраняет, и говорить при ней о разрушении значит говорить против нее, а он не знал этого и отрицал смысл ее жизни.

Мать — всегда против смерти; рука, которая вводит смерть в жилища людей, ненавистна и враждебна Матерям, — ее сын не видел этого, ослепленный холодным блеском славы, убивающим сердце.

И он не знал, что Мать — зверь столь же умный, безжалостный, как и бесстрашный, если дело идет о жизни, которую она, Мать, творит и охраняет. Сидела она согнувшись, и сквозь открытое полотнище богатой палатки предводителя ей был виден город, где она впервые испытала сладостную дрожь зачатия и мучительные судороги рождения ребенка, который теперь хочет разрушать.

10. Почему от «безумных речей» сына «всё ниже опускалась её гордая голова? Объясните сравнение Горького: «Мать – зверь столь же умный, безжалостный, как и бесстрашный».

Багряные лучи солнца обливали стены и башни города кровью, зловеще блестели стекла окон, весь город казался израненным, и через сотни ран лился красный сок жизни; шло время, и вот город стал чернеть, как труп, и, точно погребальные свечи, зажглись над ним звезды.

Она видела там, в темных домах, где боялись зажечь огонь, дабы не привлечь внимания врагов, на улицах, полных тьмы, запаха трупов, подавленного шёпота людей, ожидающих смерти, — она видела всё и всех; знакомое и родное стояло близко пред нею, молча ожидая ее решения, и она чувствовала себя матерью всем людям своего города.

С черных вершин гор в долину спускались тучи и, точно крылатые кони, летели на город, обреченный смерти.

— Может быть, мы обрушимся на него еще ночью, — говорил ее сын, — если ночь будет достаточно темна! Неудобно убивать, когда солнце смотрит в глаза и блеск оружия ослепляет их — всегда при этом много неверных ударов, — говорил он, рассматривая свой меч.

Мать сказала ему:

— Иди сюда, положи голову на грудь мне, отдохни, вспоминая, как весел и добр был ты ребенком и как все любили тебя.

Он послушался, прилег на колени к ней и закрыл глаза, говоря:

— Я люблю только славу и тебя, за то, что ты родила меня таким, каков я есть.

— А женщины? — спросила она, наклоняясь над ним.

— Их — много, они быстро надоедают, как всё слишком сладкое.

Она спросила его в последний раз:

— И ты не хочешь иметь детей?

— Зачем? Чтобы их убили? Кто-нибудь, подобный мне, убьет их, а мне это будет больно, и тогда я уже буду стар и слаб, чтобы отмстить за них.

— Ты красив, но бесплоден, как молния, — сказала она, вздохнув. Он ответил, улыбаясь: — Да, как молния.

11. Как он объясняет свое нежелание иметь детей? Удачно ли сравнение героя с молнией? Права ли Марианна, считая себя виноватой в том, каким стал её сын?

И задремал он на груди матери, как ребенок. Тогда она, накрыв его своим черным плащом, воткнула нож в сердце его, и он, вздрогнув, тотчас умер — ведь она хорошо знала, где бьется сердце сына. И, сбросив труп его с колен своих к ногам изумленной стражи, она сказала в сторону города:

— Человек — я сделала для родины всё, что могла; Мать — я остаюсь со своим сыном! Мне уже поздно родить другого, жизнь моя никому не нужна.

И тот же нож, еще теплый от крови его — ее крови, — она твердой рукою вонзила в свою грудь и тоже верно попала в сердце, — если оно болит, в него легко попасть.

12.Какое впечатление произвёл на вас финал «сказки»?

Простой вопрос. Это вопрос, отвечая на который, нужно назвать какие-то факты, вспомнить и воспроизвести определенную информацию.

Уточняющий вопрос. Целью этого вопроса является предоставление человеку возможностей для обратной связи относительно того, что он только что сказал.

Интерпретационный (объясняющие) вопрос. Обычно начинается со слова «Почему?».

Творческий вопрос. Если в вопросе есть частица «бы», элементы условности, предположения, прогноза, то такой вопрос называется творческим.

Оценочный вопрос. Этот вопрос направлен на выяснение критериев оценки тех или иных событий, явлений, фактов.

Практический вопрос. Вопрос направлен на установление взаимосвязи между теорией и практикой.

Вопросы для ромашки Блума

Простой вопрос. О чем сказка М.Горького?

Уточняющий вопрос. Такой ли развязки вы ожидали? Могло ли окончание истории быть принципиально другим?

Интерпретационный (объясняющие) вопрос. Можем ли мы сказать, что Марианна поступила так именно от любви к сыну?

Творческий вопрос. Как вы поступили бы на месте Марианны?

Оценочный вопрос. Правильно ли поступила Марианна?

Практический вопрос. Почему М. Горький выбрал жанр сказки для своего произведения? Что ближе по идейному содержанию сказка или легенда?

Образы-символы в «Сказках об Италии» М. Горького

НауменкоПорохина Алла Владимировна,Доктор филологических наук, профессор, Военный университет МО РФ,г. Москваnaumenko.porohina@gmail.com

Образысимволы в «Сказках об Италии» М.Горького.

Аннотация.В статье предложен анализ образной системы «Сказок об Италии» А.М.Горького.Наибольшее вниманиеуделено образамсимволам Города, Солнца, Будущего, Детства и их функционированию в сказках. Отмечено использование условносимволического элемента в описаниях пейзажных картин.Ключевые слова:«Сказки об Италии», образысимволы, Город, Пепе, БогСолнце, Генуя.

Впервые в России «Сказки об Италии»были напечатаны в шестом номережурнала “Современник” за 1911год ( V, VI и VII по окончательной нумерации).В связис выходом “Сказок” отдельной книгойкритикИзмайловИ.И.далимтакую оценку: “…здесь нет ни одной сказки в условном литературном смысле, ‬это простые картинки жизни, те вымыслы действительности, про которые Андерсен сказал, что это самые лучшие сказки…”Критик говорил также о полном овладении материалом, глубокомпроникновении Горького в жизнь:”Теперь ужеэти впечатления итальянской жизни не мимолётны. Он усвоил язык, насмотрелся типов. И вот виденным и слышанным в Италии делится сейчас с читателем»[1, с.2 ].Р. ИвановРазумник высказался так:”…без успеха прошли неудачные “Сказки” М. Горького»[2, с.3].Положительные отклики на эти произведения А.М.Горького появились в разных изданиях тех лет: в «Вестнике знания», «Нашей заре», «Утре России», в «Журнале журналов». Критики отмечали гуманистический пафос произведений А.М.Горького, их жизненную достоверность, правдивость, художественное мастерствоавтора в изображении природы Италии и характеров героев.В 1920 г. в издании библиотеки детского журнала “Северное сияние” были опубликованы четыре итальянские сказки Горького: “Стачка”, “Цветок”, “Тоннель” и “Пепе”; они вышли отдельной книжкой, под заголовком “Сказки”, с иллюстрациями А. Маковского. В связи с этим изданием на страницах журнала “Книжный мир” появился следующий отзыв:”Сказки эти ‬особые сказки. В них нет ничего волшебного, фантастического в обычном сказочном стиле.Это всё ‬картинки из жизни трудовой Италии ‹…› Но хотя в этих “сказках”‬не “сказка”, а “быль”, тем неменее в них есть тоочарование, которое мы испытываем, читая сказку. “Сказочен” этот энтузиазм товарищеского чувства рабочих, который внедряет в голову рабочего мысль о непобедимости рабочих. Сказочна эта несокрушимая вера в могущество человеческого труда, побеждающего мир. И разве не сказочен весь этот итальянский фон, согретый благодатным южным солнцем»[3, с.6].Особый интерес представляет отзыв итальянского писателя Джованни Джерманетто:”Много прекрасных страниц написано об Италии, об её небе, еёсолнце и цветах, о Венеции, Неаполе, Риме,Флоренции, но как мало сказано там об еёнароде. Максим Горький ‹…› сумел показать нам в очаровательной рамке прекрасной природы Италии, в правдивых словах весь быт, нищету, бедность, страдания, героическую борьбу итальянского народа ‹…› Горький никогда не жил в Италии чужестранным гостем, ‬он жил жизнью страны, жизнью еёнарода. Рабочие любили его, молодёжь зачитывалась его книгами. Я както спросил одну молодую девушку, кто ее любимый итальянский автор; она ответила мне: Горький.Я зналочень много итальянцев, которые, пользуясь железнодорожными 75процентными скидками на период религиозных празднеств в Риме, вместо того, чтобы являться целовать туфлю папы Римского, ездили в Неаполь, а оттуда на Капри повидаться со знаменитым русским писателем.Его влияние на итальянский народ было очень велико”[4, с. 4142].В одном из предисловий к циклу «Сказки об Италии» А.М.Горькийот лица издателя пояснял будущему читателю, почему он так назвал свои произведения. И главным в этом пояснении было стремление писателяуказать на непохожесть жизни русских и итальянцев, которая,в свою очередь,и может быть воспринята русскими как сказка.Образная система этих произведений, как и их стилевое своеобразие,характеризуется синтезомизобразительного и выразительного начал. Именно поэтому повествование в них ведётся в двух планах: конкретном, реальном, близком к факту, и в романтикосимволическом, причём, существуют они почти всегда рядом, то сливаясь, тоизолируясь. Так проявиласьхудожественная тенденция в русской литературеначала века в целом, и в творчестве А.М.Горького,в частности. Она олицетворяла собойпреображение реализма, вела к преобразованию прозы в духе «синтетизма». Родоначальникомэтого явления в русской литературе признан А.П.Чехов, в прозе и драматургии которого принцип художественной концентрации осуществляетсяза счёт предельного уплотнения смыслов. Сужение же эмпирического материала при одновременном расширении жизненного содержания, ложащегося в основу произведения, вот принцип синтетизма в новом русском реализме.

Втворчестве А.М.Горького 1910х годов наблюдается повышенная экспрессия образной речи, что разрушает канон объективности стиля и сближает с неореалистической поэтикой, хотя, как известно,он был противником модернистских приёмов.И всётаки избежать влияния этой широко распространённой тенденции писателю в то время не удалось.Этот факт исследователями воспринимается как положительный, обогативший его творчество и новой разновидностью прозаического жанра ‬новеллой, которая признана основной формой неореализма, и приёмами новой, экспрессивнойобразности, когда чувственная конкретность описаний постоянно соединяется со своеобразной символикой.Особое место в образной символике «Сказок об Италии» занимает образсимволГорода. Именно с описания Неаполя, в котором забастовали служащие трамвая,начинается создание образа обобщённогои многоликого соборного города, зарисовки которого встречаем в разных новеллах цикла. При этом писатель почти всегда называет город, о котором пишет: Милан, Генуя, Неаполь, Турин, Рим.Так, в Iновеллевнимание читателя обращено не столько к городу, сколько к стачечникам, к образу многолюдной толпы, которая мгновенно преображается в монолит, в единое, мощное одухотворённое начало, символизирующее силу обновления жизни.Причём, объединение людей происходит так быстро, как «в сказке». И, собственно, город, представляющий собойв самом начале события затаившееся, разделённое на участников и наблюдателей пространство,быстро, почти через мгновение, преображается, начинает жить другой жизнью, жизнью весёлых, ликующих победителей: «через полчаса по всему Неаполю с визгом и скрипом мчались вагонытрамвая, на площадях стояли, весело ухмыляясь, победители»[5, с.12]Во II новелле действие разворачивается «на маленькой площади перед вокзалом», где собралась«густая толпа народа, в которой преобладают рабочие». Над толпой возвышается фигура Колумба, словно расширяя зрительныеграницы и площади и города, символизирующая величие человеческой личности, преодолевшей всё и победившей, потому чтоверившей «в свою мечту». В финале новеллы «высокий человек в кожаном переднике, с голыми, огромными руками», символизируя собой крепость рабочего движения в Италии, держит на плече девочку лет шести и произноситвесьма характерную фразу: «Понимаешь, если это привьётся… Нас трудно будет одолеть, а?»[6, с.18].В этой фразе всё: и упоение борьбой, и осознание нравственной победы над обстоятельствами, и чувство единения, и осознание счастья от новизны жизни. Поэтому

те, кто приняли детей Пармы, веселы и идут «навстречу новой жизни».Совсем не случайнофигура мечтателя и первооткрывателя Нового Света Колумба описана как в начале сказки, так и в конце, Горький такподчёркивает высоту подвига рабочих Неаполя, спасающих от голодной смерти детейПармы, людей будущей Италии.В III новелле, посвящённой труду мостовщиков, город, где происходит действие, не назван, а картина праздничных, пёстрых, ярких, «какриза священника», городских улиц и площадейстоль захватывающе интересна, что конкретизация здесь и не требуется. Главное для писателя ‬воспеть труд простого человека, возвыситьдело рук человеческих, отсюда и такое обобщение: «каждый город ‬храм, возведённый трудами людей, всякая работа ‬молитва Будущему»[7, с.20].Как видим, город здесь ‬символ святости и божественности самой жизни, торжествующей в лучах Солнца,которое является источником жизни и счастья человека и которому Море поёт мудрую песню. И всё: и море, и громкий смех ребятишек, и всплески воды, «вздымается к солнцу, как весёлая жертва ему». Солнце, как видно, тоже символизирует живую жизнь, её торжество, способность к обновлению. А напоминание о весёлой жертве ему ‬это только дань традиции, сохранившейся с древнейших времён.

В V новелле о молодом музыканте, мечтающем написать музыку города, последний описан Горьким и как тяжёлая груда камней, и как место неутомимого боя за счастье, и как некий организм, разрушенный сверхсилой, уподобленный человеку, истекающему кровью, и, наконец, как живое существо, охваченное «томительным желанием видеть себя красиво и гордо поднятым к солнцу»[8, с.33]. Все эти быстроменяющиесякартины состояния города, в который так стремится мальчик, воспринимаются как характеристики разных ипостасейединой сущности, хранящей тайнубытия непознанной ещё юношей жизни, символизирующей вечное её изменение и обновление.В XXIVновелле, повествующей о семье социалиста Паоло, действие и вовсепроисходит за городской чертой, но Городпопрежнему в центре события. Всё внимание читателяприковано к четырём фигурам, возникающим словно из небытия,на фоне освещённого огнями города и к самому городу, представляющемся неким затаившимся существом, который «всё обильней сеет во тьму скромные бледные огни». Расставание четырёх происходит около развалин какогото здания, почти в полной тьме, поскольку Паоло занимается пока ещё тайным делом. Их мечты ‬пока тоже тайна, вот почему они скрывают её от других, да и самискрываются после расставания на «улице города узкой и растрёпанной, как рукав старой, поношенной одежды»[9, с.220], оставшись никем не замеченными. Таким образом, Городздесь не только фон, но и соучастник события, надёжно скрывающий тайну человека.В последней, XXVIIновелле, посвящённой сказочно красивому праздникуПасхи, священнодействокоторого словно бы окутывает собою весь Город, начинаясь в «узких щелях улиц» на окраинах и продолжаясь на площадях, которые, «точно дыры, протёртые временем в его каменной одежде»[10, с.241].Эта часть ‬не только описание особого, светлого религиозного праздника, это гимн Началу жизни, Весне, этопеснь торжеству Преображения: «Светает; в церквах весёлый звон, колокола, торопливо захлёбываясь, оповещают, что воскрес Христос, бог весны; на площади музыканты сдвинулись в тесное кольцо ‬грянула музыка и, притопывая в такт ей, многие пошли к церквам, там тоже ‬органы гудят славу и под куполом летают множество птиц, принесённых людьми, чтобы выпустить их в ту минуту, когда густые голоса органа воспоют славу воскресшему богу весны»[11, с.245].Таким образом, Город в «Сказках об Италии» это образреальный и условный, собирательныйодновременно, а часто и фантастическое огромное «тело», который описан Горьким щедро, красочно,и, порой, изобретательно.Все картины Города пронизаны музыкой и романтикой жизни и борьбы, которая возвышает человека, делает его счастливым властелином собственной судьбы.Сквозным образом романтикосимволического значения всего цикла является образ БогаСолнца. Всепейзажные картины в новеллах наполнены солнечным светом, без которого невозможна Италия и здесь Горький правдив и реалистичен, а вот как воспринимается Солнце итальянцами и самим автором‬в произведениях поясняетсяс помощью романтикосимволического кода, восходящего к мифологемам древнейшего времени и периода зарождения христианских праздников и обрядов. К примеру: канун Пасхи, встреча бога Весны, Начало дня и др. Именно символика праздников Кануна, Утра, Весны использована Горьким для всестороннего показа живительной силы БогаСолнца и его благодатного воздействия на природу и людей. И здесь Горький показывает силу языческой традиции чувственного поклонения Солнцу. Так, в IIIновелле, в которой панорамно и почти восторженно описан город в шуме южного дня, когда солнце в зените, происходит нечто магическое: люди совершают бессознательно, конечно, весёлую жертву Солнцу. А центром всего является само светило, творящее сказки.В VI новелле, начинающейся с описания тающего в синем небе в полдень солнца, Горький также красочно, щедро и живописно рисует природу края, пленившего его самого, а завершает признанием: «Любит солнце эту землю».И это только начало истории о жизни старикаи юноши, которые, словно часть божественной природы, окружающей их, органичны и естественны в своих чувствах и помыслах, слиты с нею; и в этом единстве и слитности их красота и сила.Поэтому и песня юноши о Солнце воспринимается как божественный гимн красоте души человеческой.В XX новелле всё освящено солнцем, восходящимв священной тишине над островом, который«среди равнины сонных вод, под бледным куполом неба, подобен жертвеннику пред лицом БогаСолнца»[12, с.176].Перед магией Солнца не может устоять ни природа, ни человек. Вот и Этторе Чекко, одинокийстарик, каждый день выходит из дома навстречу Солнцу, приветствуя новую жизнь, символизирует собой связь между земным и небесным: «Старик следит, как всё вокруг негодышит светом, поглощая его живую силу, как хлопочут птицы и, строя гнёзда, поют, он думает о своих детях…»[13, с.182]. И вот уже его думы материализуются в образе: «Земля ‬богата, люди ‬бедны, солнце ‬доброе, человек ‬зол».Но смеющееся Солнце вселяет уверенность в старикаи его мрачные мысли рассеиваются.Не останутся незамеченными исследователями и другие образысимволы«Сказок об Италии».Это, конечно, образы матерей, наделённые особой «магической» силойи наибольшей символической обобщённостью. Так, к примеру, мать урода в Xновелле воспринимается и как реалистический, и как символический.С одной стороны, это несчастная женщинамать, родившая уродливого ребёнка, с другой ‬символ ответственности за то, что она творит и охраняет. Похожей является и мать предателяв XI новелле, но эта женщина наделена ещё и особым даром ‬принимать единственно правильные решенияв ответственный момент своей жизни ‬жертвовать во имя вечной жизни людей жизнью собственной и жизнью своего сынапредателя.«Сказки об Италии» это произведения и о детях Италии, о её будущем.Поэтому во многих новеллахдети являются эпицентром повествования, писатель называет их то «герольдами весны», то «первыми лучами солнца», то«свежестью утра», то «игрой весеннего солнца в жилах», то «королями и хозяевами жизни».Самой привлекательной кажется XXVIсказка о Пепе, герой которой, безусловно, любимыйу Горького, и наделён как конкретнореалистическими, так и условносимволическимичертами.Вопервых, без Пепе трудно представитьсебе весёлую толпу мальчишек, таких же, как он, оборвышей, но весёлых и любознательных фантазёров; вовторых,Пепе, как и все дети, слит с природой, он не только занят её изучением, но и понимает её язык; втретьих, Пепе, как и все дети, наивносправедлив и настолько в этом гармоничен, что не вызывает у взрослого богатого американца, брюки которого они с сестрой превратили в обновку, чувство мщения. В образе Пепесконцентрированы лучшие национальные черты итальянского народа ‬умение радоваться жизни во всех её проявлениях, находить выход из самых трудных ситуаций, любить свою прекрасную Италиюи мн.др. Именно поэтому этот ребёнок символизирует собой новую Италию, бережно хранящую память о прошлом и внимательно и зорко всматривающуюся в своё будущее.

Ссылки на источники1.Биржевые ведомости.1913, № 13377, 1 февраля.2.Русские ведомости. 1912, № 1, 1 января.3.Книжный мир. 1920, №1, с.6.4.Дж.Джерманетто. Воспоминания о Горьком.// Вестник Академии наук СССР. ‬М. 1942, №78, с.4142. 5.М.Горький. Сказки об Италии. ‬М., Художественная литература, 1964, с. 12.6.Там же, с.18.7.Там же, с.20.8.Там же, с.33.9.Там же, с.220.10.Там же, с.241.11.Там же, с.245.12.Там же, с.176.13.Там же, с.182.

Максим Горький – Сказки об Италии .Сказка IX. Мать изменника

О Матерях можно рассказывать бесконечно. Уже несколько недель город был обложен тесным кольцом врагов, закованных в железо; по ночам зажигались костры, и огонь смотрел из черной тьмы на стены города множеством красных глаз — они пылали злорадно, и это подстерегающее горение вызывало в осажденном городе мрачные думы. Со стен видели, как всё теснее сжималась петля врагов, как мелькают вкруг огней их черные тени; было слышно ржание сытых лошадей, доносился звон оружия, громкий хохот, раздавались веселые песни людей, уверенных в победе, — а что мучительнее слышать, чем смех и песни врага? Все ручьи, питавшие город водою, враги забросали трупами, они выжгли виноградники вокруг стен, вытоптали поля, вырубили сады — город был открыт со всех сторон, и почти каждый день пушки и мушкеты врагов осыпали его чугуном и свинцом. По узким улицам города угрюмо шагали отряды солдат, истомленных боями, полуголодных; из окон домов изливались стоны раненых, крики бреда, молитвы женщин и плач детей. Разговаривали подавленно, вполголоса и, останавливая на полуслове речь друг друга, напряженно вслушивались — не идут ли на приступ враги? Особенно невыносимой становилась жизнь с вечера, когда в тишине стоны и плач звучали яснее и обильнее, когда из ущелий отдаленных гор выползали сине-черные тени и, скрывая вражий стан, двигались к полуразбитым стенам, а над черными зубцами гор являлась луна, как потерянный щит, избитый ударами мечей. Не ожидая помощи, изнуренные трудами и голодом, с каждым днем теряя надежды, люди в страхе смотрели на эту луну, острые зубья гор, черные пасти ущелий и на шумный лагерь врагов — всё напоминало им о смерти, и ни одна звезда не блестела утешительно для них. В домах боялись зажигать огни, густая тьма заливала улицы, и в этой тьме, точно рыба в глубине реки, безмолвно мелькала женщина, с головой закутанная в черный плащ. Люди, увидав ее, спрашивали друг друга:

— Это она? — Она!

И прятались в ниши под воротами или, опустив головы, молча пробегали мимо нее, а начальники патрулей сурово предупреждали ее: — Вы снова на улице, монна Марианна? Смотрите, вас могут убить, и никто не станет искать виновного в этом. Она выпрямлялась, ждала, но патруль проходил мимо, не решаясь или брезгуя поднять руку на нее; вооруженные люди обходили ее, как труп, а она оставалась во тьме и снова тихо, одиноко шла куда-то, переходя из улицы в улицу, немая и черная, точно воплощение несчастий города, а вокруг, преследуя ее, жалобно ползали печальные звуки: стоны, плач, молитвы и угрюмый говор солдат, потерявших надежду на победу. Гражданка и мать, она думала о сыне и родине: во главе людей, разрушавших город, стоял ее сын, веселый и безжалостный красавец; еще недавно она смотрела на него с гордостью, как на драгоценный свой подарок родине, как на добрую силу, рожденную ею в помощь людям города — гнезда, где она родилась сама, родила и выкормила его. Сотни неразрывных нитей связывали ее сердце с древними камнями, из которых предки ее построили дома и сложили стены города, с землей, где лежали кости ее кровных, с легендами, песнями и надеждами людей — теряло сердце матери ближайшего ему человека и плакало: было оно подобно весам, но, взвешивая любовь к сыну и городу, не могло понять — что легче, что тяжелей. Так ходила она ночами по улицам, и многие, не узнавая ее, пугались, принимали черную фигуру за олицетворение смерти, близкой всем, а узнавая, молча отходили прочь от матери изменника. Но однажды, в глухом углу, около городской стены, она увидала другую женщину: стоя на коленях около трупа, неподвижная, точно кусок земли, она молилась, подняв скорбное лицо к звездам, а на стене, над головой ее, тихо переговаривались сторожевые и скрежетало оружие, задевая камни зубцов. Мать изменника спросила: — Муж? — Нет. — Брат? — Сын. Муж убит тринадцать дней тому назад, а этот — сегодня. И, поднявшись с колен, мать убитого покорно сказала: — Мадонна всё видит, всё знает, и я благодарю ее! — За что? — спросила первая, а та ответила ей: — Теперь, когда он честно погиб, сражаясь за родину, я могу сказать, что он возбуждал у меня страх: легкомысленный, он слишком любил веселую жизнь, и было боязно, что ради этого он изменит городу, как это сделал сын Марианны, враг бога и людей, предводитель наших врагов, будь он проклят, и будь проклято чрево, носившее его. Закрыв лицо, Марианна отошла прочь, а утром на другой день явилась к защитникам города и сказала: — Или убейте меня за то, что мой сын стал врагом вашим, или откройте мне ворота, я уйду к нему. Они ответили: — Ты — человек, и родина должна быть дорога тебе; твой сын такой же враг для тебя, как и для каждого из нас. — Я — мать, я его люблю и считаю себя виновной в том, что он таков, каким стал. Тогда они стали советоваться, что сделать с нею, и решили: — По чести — мы не можем убить тебя за грех сына, мы знаем, что ты не могла внушить ему этот страшный грех, и догадываемся, как ты должна страдать. Но ты не нужна городу даже как заложница — твой сын не заботится о тебе, мы думаем, что он забыл тебя, дьявол, и — вот тебе наказание, если ты находишь, что заслужила его! Это нам кажется страшнее смерти!

— Да! — сказала она. — Это — страшнее.

Они открыли ворота пред нею, выпустили ее из города и долго смотрели со стены, как она шла по родной земле, густо насыщенной кровью, пролитой ее сыном: шла она медленно, с великим трудом отрывая ноги от этой земли, кланяясь трупам защитников города, брезгливо отталкивая ногою поломанное оружие, — матери ненавидят оружие нападения, признавая только то, которым защищается жизнь. Она как будто несла в руках под плащом чашу, полную влагой, и боялась расплескать ее; удаляясь, она становилась всё меньше, а тем, что смотрели на нес со стены, казалось, будто вместе с нею отходит от них уныние и безнадежность. Видели, как она на полпути остановилась и, сбросив с головы капюшон плаща, долго смотрела на город, а там, в лагере врагов, заметили ее, одну среди поля, и, не спеша, осторожно, к ней приближались черные, как она, фигуры. Подошли и спросили — кто она, куда идет? — Ваш предводитель — мой сын, — сказала она, и ни один из солдат не усумнился в этом. Шли рядом с нею, хвалебно говоря о том, как умен и храбр ее сын, она слушала их, гордо подняв голову, и не удивлялась — ее сын таков и должен быть! И вот она пред человеком, которого знала за девять месяцев до рождения его, пред тем, кого она никогда не чувствовала вне своего сердца, — в шелке и бархате он пред нею, и оружие его в драгоценных камнях. Всё — так, как должно быть; именно таким она видела его много раз во сне — богатым, знаменитым и любимым. — Мать! — говорил он, целуя ее руки. — Ты пришла ко мне, значит, ты поняла меня, и завтра я возьму этот проклятый город! — В котором ты родился, — напомнила она. Опьяненный подвигами своими, обезумевший в жажде еще большей славы, он говорил ей с дерзким жаром молодости: — Я родился в мире и для мира, чтобы поразить его удивлением! Я щадил этот город ради тебя — он как заноза в ноге моей и мешает мне так быстро идти к славе, как я хочу этого. Но теперь — завтра — я разрушу гнездо упрямцев! — Где каждый камень знает и помнит тебя ребенком, — сказала она. — Камни — немы, если человек не заставит их говорить, — пусть горы заговорят обо мне, вот чего я хочу! — Но — люди? — спросила она. — О да, я помню о них, мать! И они мне нужны, ибо только в памяти людей бессмертны герои! Она сказала: — Герой — это тот, кто творит жизнь вопреки смерти, кто побеждает смерть. — Нет! — возразил он. — Разрушающий так же славен, как и тот, кто созидает города. Посмотри — мы не знаем, Эней или Ромул построили Рим, но — точно известно имя Алариха и других героев, разрушавших этот город. — Который пережил все имена, — напомнила мать. Так говорил он с нею до заката солнца, она всё реже перебивала его безумные речи, и всё ниже опускалась ее гордая голова. Мать — творит, она — охраняет, и говорить при ней о разрушении значит говорить против нее, а он не знал этого и отрицал смысл ее жизни. Мать — всегда против смерти; рука, которая вводит смерть в жилища людей, ненавистна и враждебна Матерям, — ее сын не видел этого, ослепленный холодным блеском славы, убивающим сердце. И он не знал, что Мать — зверь столь же умный, безжалостный, как и бесстрашный, если дело идет о жизни, которую она, Мать, творит и охраняет. Сидела она согнувшись, и сквозь открытое полотнище богатой палатки предводителя ей был виден город, где она впервые испытала сладостную дрожь зачатия и мучительные судороги рождения ребенка, который теперь хочет разрушать. Багряные лучи солнца обливали стены и башни города кровью, зловеще блестели стекла окон, весь город казался израненным, и через сотни ран лился красный сок жизни; шло время, и вот город стал чернеть, как труп, и, точно погребальные свечи, зажглись над ним звезды. Она видела там, в темных домах, где боялись зажечь огонь, дабы не привлечь внимания врагов, на улицах, полных тьмы, запаха трупов, подавленного шёпота людей, ожидающих смерти, — она видела всё и всех; знакомое и родное стояло близко пред нею, молча ожидая ее решения, и она чувствовала себя матерью всем людям своего города. С черных вершин гор в долину спускались тучи и, точно крылатые кони, летели на город, обреченный смерти. — Может быть, мы обрушимся на него еще ночью, — говорил ее сын, — если ночь будет достаточно темна! Неудобно убивать, когда солнце смотрит в глаза и блеск оружия ослепляет их — всегда при этом много неверных ударов, — говорил он, рассматривая свой меч. Мать сказала ему: — Иди сюда, положи голову на грудь мне, отдохни, вспоминая, как весел и добр был ты ребенком и как все любили тебя. Он послушался, прилег на колени к ней и закрыл глаза, говоря: — Я люблю только славу и тебя, за то, что ты родила меня таким, каков я есть. — А женщины? — спросила она, наклонясь над ним. — Их — много, они быстро надоедают, как всё слишком сладкое. Она спросила его в последний раз: — И ты не хочешь иметь детей? — Зачем? Чтобы их убили? Кто-нибудь, подобный мне, убьет их, а мне это будет больно, и тогда я уже буду стар и слаб, чтобы отмстить за них.

— Ты красив, но бесплоден, как молния, — сказала она, вздохнув. Он ответил, улыбаясь: — Да, как молния.

И задремал на груди матери, как ребенок. Тогда она, накрыв его своим черным плащом, воткнула нож в сердце его, и он, вздрогнув, тотчас умер — ведь она хорошо знала, где бьется сердце сына. И, сбросив труп его с колен своих к ногам изумленной стражи, она сказала в сторону города: — Человек — я сделала для родины всё, что могла; Мать — я остаюсь со своим сыном! Мне уже поздно родить другого, жизнь моя никому не нужна. И тот же нож, еще теплый от крови его — ее крови, — она твердой рукою вонзила в свою грудь и тоже верно попала в сердце, — если оно болит, в него легко попасть.

Сказки об Италии

Очень кратко

В цикле раскрывается всё очарование и красота Италии, обычаи южан, повествуется о рабочем движении в начале ХХ века и необыкновенных жизненных историях.

Эпиграфом к циклу взята цитата Г. Х. Андерсена: «Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь».

«В Неаполе забастовали служащие трамвая: во всю длину Ривьеры Кияия вытянулась цепь пустых вагонов». Появляются солдаты и человек в цилиндре, угрожающий бастующим кондукторам и вагоновожатым. Тогда протестующие ложатся на рельсы. Люди на улицах следуют их примеру и поддерживают их.

«Через полчаса по всему Неаполю с визгом и скрипом мчались вагоны трамвая, на площадках стояли, весело ухмыляясь, победители».

«В Генуе, на маленькой площади перед вокзалом, собралась густая толпа народа — преобладают рабочие, но много солидно одетых, хорошо откормленных людей». Все ожидают прибытия голодных детей пармских бастующих. Хозяева не уступают, рабочим трудно, и они отправляют детей сюда. Ребятишек встречают гимном Гарибальди.

«Почти все дети расхватаны по рукам, они сидят на плечах взрослых». Их кормят на ходу, дети радуются, толпа ликует, прославляет Италию и социализм.

«Город — празднично ярок и пёстр, как богато расшитая риза священника; в его страстных криках, трепете и стонах богослужебно звучит пение жизни». Люди на тротуаре готовятся обедать. Старик с длинным носом попугая видит, как из фьяски, которую несёт мальчик, капают, точно рубины, капли вина, и кричит ему об этом. Старик наливает это вино, а проходящая с матерью кудрявая девочка бросает в чашу лепестки цветов, и они плавают, «точно розовые лодочки». Дар ребёнка — дар бога, говорит старик и благословляет девочку.

«Синее спокойное озеро в глубокой раме гор, окрылённых вечным снегом, тёмное кружево садов пышными складками опускается к воде. Около груды щебня сидит чёрный, как жук, рабочий, на груди у него медаль, лицо смелое и ласковое». Он рассказывает прохожему, как он, Паоло, и его отец работали — пробивали чрево горы, чтобы соединить две страны. Отец умер, так и не закончив работы. Через тринадцать недель после его смерти люди с обеих сторон встретились. Паоло считает этот день лучшим в своей жизни: «целовали побеждённую гору, целовали землю. и полюбил я её, как женщину!» Возле могилы отца он говорит: «Люди — победили. Сделано, отец!»

Молодой музыкант описывает, какой должна быть музыка, которую он хочет написать. Мальчик идёт к большому городу: «. над ним ещё не угасло кровавое пламя заката. там и тут, точно раны, сверкают стекла; разрушенный, измученный город — место неутомимого боя за счастье — истекает кровью. » «А вслед мальчику бесшумно идёт ночь, закрывая чёрною мантией забвения даль, откуда он вышел». Мальчик же, одинокий, маленький, спокойно идёт в город. «Город живёт и стонет в бреду многогранных желаний счастья». Что же встретит мальчика?

«Море дремлет и дышит опаловым туманом, синеватая вода блестит сталью, крепкий запах морской соли густо льётся на берег». На камнях два рыбака: старик и молодой «черноглазый смугляк». Юноша рассказывает о богатой молодой американке, которую катал до утра. Во время прогулки они молчали. Старик замечает: «Истинная любовь. бьёт в сердце, как молния, и нема, как молния». Юноша к утру желал только одного: получить её, хотя бы на одну ночь. «Так — проще» — замечает старик. «Маленькое счастье — всегда честнее», отвечает юноша.

Ha маленькой станции между Римом и Генуей в купе заходит одноглазый старик. Он рассказывает о своей жизни. У него тринадцать сыновей и четыре дочери. Глаз он потерял в детстве, когда в него попал камень. В 19 лет он встретил свою любовь. Девушка, как и он, была очень бедна. Но они поженились, а добрые люди помогли им всем — от хлева, что стал для молодых домом, до статуи мадонны и посуды: «. нет лучше веселья, как творить добро людям, поверьте мне, ничего нет красивее и веселее, чем это!»

Увидев седовласого человека лет тридцати, товарищ рассказчика знакомит его с историей этого мужчины.

Он — ярый социалист. На собраниях он заметил девушку, с которой они всё чаще вступали в идейную конфронтацию. Девушка была ревностной католичкой, а её религия резко выступает против социализма. Они пытались переубедить друг друга, доказать свою правоту. И хотя девушку трогали за душу его пламенные речи об освобождении человека, она не могла отречься от бога. К ним пришла любовь. Но она отказывалась заключать брак в мэрии, а он — венчаться в церкви. Вскоре девушка заболела чахоткой. Перед смертью она признала умом правоту любимого, но «сердце не могло согласиться» с ним.

Недавно мужчина женился на своей ученице, и они вместе ходят на могилу умершей.

«Прославим женщину — Мать, неиссякаемый источник всё побеждающей жизни!»

Тимур-ленг, прозванный неверными Тамерланом, пролил реки крови, мстя за смерть своего сына Джигангира. Пируя, хромой Тимур спрашивает своего придворного поэта Кермани, сколько б тот дал за него. Кермани называет цену пояса Тимура и говорит, что сам хан не стоит ни гроша! «Вот как говорил поэт Кермани с царём царей, человеком зла и ужаса, и да будет для нас слава поэта, друга правды, навсегда выше славы Тимура».

Но вот к царю является Мать — женщина из итальянских земель, из-под Салерно, она ищет своего сына, которого теперь у хана. Она требует вернуть его. «Всё прекрасное в человеке — от лучей солнца и от молока Матери, — вот что насыщает нас любовью к жизни!» И Тимур приказывает разослать во все концы завоёванных им земель гонцов и найти сына женщины.

По узкой тропе между садов идёт седая женщина. Она вдова, «муж её, рыбак, вскоре после свадьбы уехал ловить рыбу и не вернулся, оставив её с ребёнком под сердцем». Ребёнок родился уродом: «руки и ноги у него были короткие, как плавники рыбы, голова, раздутая в огромный шар . » Она работала, не покладая рук, чтобы прокормить его. А он только ел и мычал. Она была красива, многие мужчины искали её любви, но всех женщина отвергла, боясь вновь родить урода.

Однажды ребёнок отравился чем-то и умер. После этого она стала простою, как все.

Город обложен тесным кольцом врагов. Люди изнурены трудом и голодом. Во тьме мелькает женщина, Марианна, мать изменника, который возглавляет теперь завоевателей. Её сердце подобно весам: оно взвешивает любовь к родному городу и сыну, но не может понять, что легче, что тяжелей. В темноте какая-то женщина благодарит мадонну за то, что сын её пал за родной город и проклинает чрево Марианны, породившее изменника. Марианна выходит за пределы города и идёт в лагерь сына. Понимая, что не сможет убедить его сохранить город, где его помнит каждый камень, Марианна убивает заснувшего у неё на коленях сына, а потом пронзает ножом своё сердце.

Когда Гвидо было шестнадцать лет, он вышел рыбачить в море с сорокалетним отцом. Ветер ударил их в четырёх километрах от берега. Отец почувствовал, что живым он не вернётся и передал все свои знания о море и рыбе сыну, пока они дрейфовали на бушующих волнах. Они долго держались за барку. Наконец их стремительно понесло к берегу, отец разбился о чёрные рёбра скал. Гвидо тоже был порядком измят, но остался жив. И теперь, прожив шестьдесят семь лет, Гвидо восхищается отцом, который, чувствуя приближение смерти, нашёл силу и время передать ему всё, что он считал важным.

Джузеппе Чиротта и Луиджи Мэта ссорятся. Джузеппе говорит, что узнал сладость ласк жены Луиджи. Жена Мэты не может доказать свою невиновность, и Луиджи бросает её и уезжает. Добрые старухи берут женщину под свою опеку, и выводят лжеца на чистую воду: Чиротта сказал это со зла. Его судят за клевету и причинённый стыд его собственной жены и детей. Люди решают, что Джузеппе будет платить брошенной женщине половину своего заработка. Луиджи, узнав о невиновности жены, просит её вернуться к нему. А Чиррота он пишет письмо: если Джузеппе сойдёт с острова на материк, Луиджи и три его брата зарежут его: «Живи, не сходя с острова, пока я не скажу тебе — можно!»

За графином вина Джиованни, большеголовый, широкоплечий парень, рассказывает Винченцо, костлявому маляру с улыбкой мечтателя, как он стал социалистом и предлагает Винченцо сложить об этом стихи.

Роту Джиованни отправили в Болонью — там волновались крестьяне. Поначалу угнетённые сыпали на солдат черепицу, камни, палки. К ним приходил доктор с очень красивой блондинкой, дворянкой. Она говорила с врачом по-французски — Джиованни знал этот язык. Блондинка осуждала социализм и не считала себя равной людям «дурной крови». Узнав, о чём она говорит, солдаты постепенно перешли на сторону крестьян. Из деревни провожали солдат с цветами. Крестьяне могли бы научить блондинку, как надо ценить честных людей.

«Да, это очень годится для поэмы!» — отвечает маляр.

В саду отеля появляется женщина: «это старуха, очень высокого роста, тёмное строгое лицо, сурово нахмуренные брови». За нею является горбун с квадратным телом. Это — голландцы, брат и сестра. Сестра была старше брата на четыре года. Она с детства проводила с ним много времени. Тогда же горбун начал проявлять интерес к строительству домов.

Когда горбуну минуло 13 лет, вся его комната была завалена чертежами, брусьями, инструментами. Всё это сыпалось на сестру, когда та входила. Однажды сестра сказала: «Ты нарочно делаешь это, урод! — и ударила его по щеке». В следующий раз горбун предложил девушке дотронуться до крысоловки, и та дико кричала от боли. После этого она стала не так часто заходить к нему. «Ей было девятнадцать лет, и она уже имела жениха, когда отец и мать погибли в море».

После обручения жених строил дом. Как-то он уговорил горбуна пойти посмотреть его. Когда они двое взошли на верхний ярус лесов, то упали оттуда. Брат «только вывихнул ногу и руку, разбил лицо, а жених переломил позвоночник и распорол бок».

В день своего совершен­нолетия горбун объявил, что построит за городом дом для всех городских уродов, тогда, возможно, он станет счастливым человеком. Но сестра отдала это здание городу под психиат­рическую лечебницу, а первым пациентом стал её брат. Семи лет было достаточно, чтобы превратиться в идиота. Увидев, «что враг её убит и не воскреснет», сестра взяла брата на своё попечение.

Утром на палубе появляются толстяк, человек в серых бакенбардах, рыжий круглый мужчина с брюшком и две дамы: молодая, полная, и постарше, остроносая. Они обсуждают Италию: здесь много свинства, отврати­тельный кофе, и «все ужасно похожи на жидов». На палубе появляется человек, «в шапке седых кудрявых волос, с большим носом, весёлыми глазами». На его поклон из русских отвечает только толстяк. Разговаривая с лакеем, это человек хвалит русских. Толстяк переводит его слова своим согражданам. Рыжий замечает: «Все они изумительно невежественны в отношении к нам. » — «Тебя — хвалят, а ты находишь, что это по невежеству. » — отвечает ему толстяк.

Бакенбардист делится с соотече­ственниками идеей: надо крестьянам выставлять за счёт казны несколько десятков вёдер водки — мол, напьются и сами друг друга перебьют.

«Сверкая медью, пароход ласково и быстро» приближается к берегу.

За столиком в кафе сидит пятидеся­тилетний «полинявший» мужчина. Рядом садится широкогрудый человек с агатовыми глазами, Трама, и приветствует первого, «господина инженера». Трама с нетерпением ждёт новую машину инженера. Из разговора ясно, что Трама — социалист и организовывает бунты. Он отмечает, что теперь люди пользуются достижениями знаменитых предков. Старший мужчина, прощаясь, советует Траме учиться: «Из вас выработался бы инженер с доброй фантазией».

ХVIII

Если человек не находит куска хлеба на родной земле, «гонимый нуждою», он уезжает на юг Америки. Женщина, как родина, влечёт к себе, поэтому многие перед отъездом женятся. В деревне Сарачена живёт красавица Эмилия Бракко. Деревенские парни мечтают о ней, но она хранит свою честь замужней женщины. Старуха-свекровь оскорбляет невестку подозрениями, и однажды Эмилия убивает старуху топором в лесу: «Лучше быть убийцей, чем слыть за бесстыдную, когда честна» — говорит она карабинерам. Эмилии дают четыре года тюрьмы.

Её односельчанину Донато Гварначья его мать пишет о связи невестки и отца. Донато возвращается на родину, и, выяснив, что это правда, застреливает и отца, и жену. На суде Донато оправдывают.

Выходит на свободу Эмилия. Между нею и Донато вспыхивает искра, и теперь сами они идут по пути преступной страсти, руша идеалы, во имя которых пролили кровь. Они думают о побеге за океан.

Узнав об этом, мать Эмилии в церкви наносит молящемуся Донато два удара по голове буквой V, что значит вендетта. Он остаётся жив, и мать ужасается этому. «Скоро эту женщину будут судить и, конечно, осудят тяжко, но — чему может научить удар того человека, который сам себя считает вправе наносить удары и раны?».

«Старик Джиованни Туба ещё в ранней молодости изменил земле ради моря». Ещё мальчишкой его влекло синее око моря. Он ходил по выходным ловить рыбу. «Вот он висит на краю розовато-серой скалы, спустив бронзовые ноги; чёрные, большие, как сливы, глаза его утонули в прозрачной зеленоватой воде; сквозь её жидкое стекло они видят удивительный мир, лучший, чем все сказки».

Но когда ему минуло восемьдесят, он приходит жить в хижину своего брата. Дети и внуки брата слишком голодны и бедны, чтобы быть добрыми. Старику тяжело среди людей, и в один вечер он идёт к морю, молится, снимает свои лохмотья и входит в воду.

Древний старец Этторе Чекко получает открытку с изображением своих сыновей — Артуро и Энрико. За организацию забастовки рабочих они арестованы. Чекко неграмотен, надпись на неизвестном ему языке. Он чувствует неладное. Жена знакомого художника, владеющая английским, отвечает старику: они в тюрьме, потому что социалисты. «Это — политика» — объясняет она. С этой открыткой старик идёт к русскому синьору, слывущему честным и добрым человеком, и тот говорит, что Чекко счастливый отец: «они в тюрьме за то, что выросли честными ребятами».

В ночь рождения Младенца все люди радуется. Дети бегают на площади, разбрасывая шутихи. По окончанию мессы из церкви «пёстрой лавою течёт толпа» людей. Ясли Младенца несут в старую церковь. Дети радуются и разглядывают фигурки: что добавилось с прошлого года? Они поют языческие песенки и песни с библейским сюжетом. «В старом храме всё живее звенит детский смех — лучшая музыка земли». Люди празднуют до рассвета.

Главная гордость квартала святого Якова — Нунча, торговка овощами, лучшая танцорка и первая красавица. Иностранцы предлагали ей деньги, но она не хотела знаться с чужими мужчинами: Нунча не отказывала только своим, но никогда не шла против своих желаний: «стоит только один раз сделать что-нибудь нехотя, и уже навсегда потеряешь уважение к себе».

Приходит день, когда дочь Нунчи, Нина, уже не уступает матери в красоте, но ведёт себя скромно. «Как мать — она гордилась красотой дочери, как женщина — Нунча не могла не завидовать юности». Наконец Нина заявляет матери, что пришёл и её черёд. Вернувшийся из Австралии Энрико нравится Нине, а Нунча играет с ним и это мешает дочери. Нунча отступается от мужчины.

Однажды Нина говорит танцующей матери при всех: «. это не по годам тебе, пора щадить сердце».

Нунча предлагает дочери гонку: они пробегут три раза до фонтана, не отдыхая. Мать с лёгкостью побеждает Нину. Уже за полночь, а Нунча всё танцует. Перед последним танцем она вскрикивает и падает замертво.

ХХIII

Ночью на берегу моря сидят старик рыбак и молодой солдат, его племянник. Старик замечает ему, что хорошо любили в старину, и женщины ценились дороже. Рыбак рассказывает историю семьи Гальярди, теперь они носят прозвище деда — Сенцамане (Безрукий). Средний сын, Карлоне, собирался жениться на умной девушке Джулии. Но грек-охотник так же был влюблён в девушку. Не добившись взаимности, он решил обманом заполучить её и представил людям всё так, будто бы опорочил Джулию. Карлоне поверил и ударил девушку по лицу. Позднее, узнав правду, он убил грека и отрубил себе кисть руки: «Рука, ударившая безвинно мою возлюбленную, — оскорбила меня, я её отсёк. Я хочу теперь, чтоб ты, Джулия, простила меня. » Потом Карлоне женился на Джулии, и жили они до старости.

Племянник рыбака считает Карлоне глупым дикарём. Старик отвечает: «Твоя жизнь через сто лет тоже покажется глупостью. Если только кто-нибудь вспомнит, что ты жил на земле. »

Мать и сестра провожают сына и брата в Рим. Юноша — социалист. Он уходит из своего города из-за стачки. Его соратник Паоло обещает беречь мать и сестру изгнанника и продолжать их дело в городе. Он не пропадёт, уверяет Паоло. «У него — хороший ум, крепкое сердце, он сам умеет любить и легко заставляет других любить его. А любовь к людям — это ведь и есть те крылья, на которых человек поднимается выше всего. »

На острове под скалою обедают крепкие мужики в лохмотьях. Горбоносый седой человек средних лет рассказывает историю своей юности.

Андреа Грассо пришёл к ним в деревню нищим, но через несколько лет стал богатым человеком. Он нанимал бедняков и жестоко обращался с ними. Однажды между Грассо и рассказчиком произошла стычка. Он просил этого злого и жадного человека уйти, а Грассо ткнул его ножом, но не глубоко. Парень ударил обидчика ногой, «как бьют свиней». Рассказчика дважды несправедливо сажали в тюрьму за стычки с Грассо. В третий раз рассказчик пришёл в церковь. Грассо увидел своего врага, и его разбил паралич. Через семь недель Грассо умер. «А люди создали про меня какую-то сказку» — заканчивает свой рассказ мужчина.

«Пепе — лет десять, он хрупкий, тоненький, быстрый, как ящерица». Какая-то синьора поручает ему отнести её подруге корзину яблок и обещает сольдо. Пепе возвращается к ней только вечером. Когда он шёл через площадь, мальчишки стали задирать его, и Пепе атаковал их прекрасными плодами из сада уважаемой синьоры.

Сестра мальчугана, «много старше, но не умнее его», устраивается прислугой в дом богатого американца. Узнав, что у хозяина много брюк, Пепе просит сестру принести ему одни. Заставший их с разрезанными брюками американец хочет вызвать полицию. Но Пепе ему отвечает: «. я бы не сделал так, будь у меня много брюк, а у вас ни одной пары! Я бы дал вам две, пожалуй — три пары даже. » Американец хохочет, угощает Пепе шоколадом и даёт ему франк.

ХХVII

«В безлунную ночь страстной субботы. медленно ходит женщина в чёрном плаще». За ней плывут музыканты. Это шествие последних страданий Христа. Но вот впереди вспыхивает отражение красного огня. Женщина устремляется вперёд. На площади в свете факелов появляются две фигуры: «светловолосая, знакомая фигура Христа, другая — в голубом хитоне — Иоанн, любимый ученик Иисуса». Женщина подходит к ним и сбрасывает капюшон: это светозарная мадонна. Люди славят её.

Старухи, хоть и знают, что Христос — столяр из улицы Пизакане, Иоанн — часовщик, а мадонна — золотошвейка, молятся и благодарят мадонну за всё.

Светает. Люди расходятся по церквям. «И все мы воскреснем из мёртвых, смертию смерть поправ».

Лидия Спиридонова

Первыми впечатлениями об Италии Горький поделился с крестником Зиновием Пешковым. 31 октября (13 ноября) 1906 г. он писал: “Здесь удивительно красиво, какая-то сказка, бесконечно разнообразная, развертывается перед тобой. Красиво море, остров, его скалы и – люди не портят этого впечатления беспечной, веселой красоты.(…) Очень подкупает демократизм, который здесь – особенно после Америки – сильно бросается в глаза. Рабочий говорит хозяину – “Сегодня великолепный день, и я не могу работать!” Хозяин пробует его убедить:” Надо же работать!” Безуспешно. “Ну, черт с тобой, поедем в море!” Оба бросают дело, берут лодку и едут в море, где целый день качаются на солнце. Конечно, это – частный случай, но – разве он возможен в демократической Америке?”(1)

Два впечатления – сказочная красота природы и демократизм народа – определили отношение Горького к Италии, которая на долгое время стала его второй родиной. На этих двух доминантах держится структура написанных на Капри “Сказок об Италии”. Вот серовато-лиловый каменистый Капри: по острову ” переливается широкая гамма изумрудного и золотого, горят розовые , желтые и красные цветы”, старая площадь похожа на оперную декорацию, улыбаются стены домов, а море ” точно чаша, полная темным пенным вином”, по краям ее ” сверкает живая нить самоцветных камней, это огни городов – золотое ожерелье залива, а огни у подножья Искии , ” как ряды крупных бриллиантов, нашитые на мягкий бархат тьмы” (2)

Вот Неаполь : “Город, похожий на старую гравюру, щедро облит жарким солнцем и весь поет, как орган; синие волны залива бьют о камень набережной, вторя грохоту и крикам гулкими ударами, – точно бубен бьет”.(12,9) И снова Капри:” Если смотреть на остров издали, с моря, он должен казаться подобным богатому храму в праздничный день: весь чисто вымыт, щедро убран яркими цветами, всюду сверкают крупные капли дождя – топазами на желтоватом молодом листе винограда, аметистами на гроздьях глициний, рубинами на кумаче герани и точно изумруды всюду на траве, в густой зелени кустарника, на листве деревьев.”(12,151) Как мы видим, Горький расточительно щедр на яркие краски. Италия для него -добрая земля, которую он воспринимает как живое существо, это – прекрасная женщина, украшенная драгоценными камнями.

Романтическим ореолом окружен и народ Италии, шумный и веселый, подвижный, как ртуть, насыщенный радостью жизни, верящий в непобедимость своей воли. Это праздничная толпа на улицах маленького городка, забастовщики в Неаполе, жители Генуи, встречающие детей Пармы, рабочие, пробившие Симплонский туннель и крестьяне, помогающие беднякам построить семейное счастье. Всех их объединяет солидарность простых людей, знающих цену тяжкому труду и сердечной доброте.

Строители Симплонского туннеля испытывают “радостное бешенство победителей”, когда рушится последний пласт породы и они видят лица рабочих, шедших им навстречу . Радость их Горький объясняет не тем, что кончился, наконец, изнурительный и опасный труд под землею, сопряженный с риском для жизни. Это радость “детей Бога”, которые почувствовали себя ” выше, сильнее горы”. Ведь многие из них не верили в возможность “просверлить ее” и прислушивались к старикам, уверявшим, что “нельзя бороться с землей, она отомстит за свои раны и останется непобежденной”(12, 21) Но люди победили, и Горький устами своего героя высказывает одно из самых заветных своих убеждений:” Человек – умеет работать! О, сеньор, маленький человек, когда он хочет работать, – непобедимая сила! И поверьте: в конце концов этот маленький человек сделает все, чего хочет.”(там же)

Восторженный гимн солидарности простых людей – доминирующий мотив во многих “Сказках об Италии”. Говоря о забастовке трамвайщиков в Неаполе, Горький нагнетает чувство страха, когда на улицах появляются агенты муниципальной полиции и отряд карабинеров- “зловещая группа людей в треуголках, коротеньких плащах, с красными, как две струи крови, лампасами на брюках”(12, 10). Кажется, что вот-вот прольется кровь рабочих, защищающих свои права. Но множество простых людей, “серая пыльная толпа зрителей”, ложится на рельсы рядом с забастовщиками, и солдаты, получившие приказ заменить вагоновожатых, отступают. Они уже не похожи на “жестяные заводные игрушки”, которыми может распоряжаться высокий офицер “с нахмуренными бровями и презрительно искривленным ртом”. Солдаты хохочут, проявляя явную симпатию к народу. Забастовщики победили.

Приехав в Италию вскоре после событий 1905-1906 г.г., Горький верил, что революция в России продолжится, и народ в конце- концов добьется свободы и равноправия. “Побеждают только верующие”, – утверждает писатель во второй сказке(12,13). Поэтому в итальянской жизни он всюду пытается подметить и показать русскому читателю черты национального характера народа, свидетельствующие о солидарности простых людей , их взаимовыручке, бескорыстии и энтузиазме товарищества. В Генуе толпа людей, над которой “реют разноцветные знамена рабочих организаций”, быстро расхватала по рукам детей забастовщиков Пармы, чтобы приютить их и накормить.

Эту сцену Горький изображает как веселый праздник: “Качаются знамена, летят шляпы и цветы, над головами взрослых людей выросли маленькие детские головки, мелькают крошечные темные лапы, ловя цветы и приветствуя, и все гремит в воздухе непрерывный мощный крик:

– Viva il Socialismo!

– Evviva Italia! “(12, 14-15)

При слове “социализм” все становится праздничным: старый город оживает, его серые камни расцветают “какими-то яркими пятнами”. Люди начинают верить, что их трудно одолеть, если они будут помогать друг другу.

Горький убежден, что новую жизнь могут создать только новые люди. Он рассказывает об одном из рабочих обществ Италии, где люди живут коммуной и не позволяют клеветать на женщину, оскорблять товарищей, о взаимопомощи бедняков Калабрии и событиях в коммуне Сенеркии, о мастерских Милана и Турина, где “формируются новые люди, растет новый мозг”(12,73) Он приводит слова Джузеппе Чиротты, героя ХШ сказки:” Мы – простые рабочие люди, синьор, у нас – своя жизнь, свои понятия и мнения, мы имеем право строить жизнь, как хотим и как лучше для нас. Социалисты? О, друг мой, рабочий человек родится социалистом, как я думаю, и, хотя мы не читаем книг, но правду слышим по запаху – ведь правда всегда крепко пахнет и всегда одинаково – трудовым потом”( 12, 72)

Сравним с этим высказыванием слова самого Горького, с юности познавшего тяжесть труда и издевательства хозяев. В письме от 13(26) 1912 г. с Капри, говоря об идеях социалистов, он ответил Р.И. Иванову-Разумнику так:” Вы скажете – марксизм! Да, но марксизм не по Марксу, а потому, что так выдублена кожа. Меня марксизму обучал лучше и больше книг казанский булочник Семенов …”(3) Итальянские социалисты, которые восторженно встретили Горького и общались с ним на протяжении всего каприйского периода жизни, были близки писателю по духу. Не случайно он так охотно откликался на их приветствия, посещал митинги , организованные Всеобщей Итальянской Конфедерацией Труда и неаполитанской секцией социалистической партии. Каприйское общество взаимопомощи рабочим избрало его своим пожизненным членом.

Писатель не раз встречался с такими известными общественными деятелями, как Артуро Лабриола , Джиованни Бергамаско, Энрико Ферри, членами редакции газеты “Аванти”, но еще более охотно он общался с простыми итальянцами. Героями сказок Горького чаще всего выступают люди труда : рыбаки Гвидо и его отец, строитель Паоло, маляр Винченцо, слесарь Джиованни, кузнец Джакомо, извозчики Джузеппе и Луиджи и многие другие. Их портреты нарисованы скупыми мазками, речи переданы в одной или двух фразах, но все они индивидуализированы и колоритны, срисованы с натуры рукой истинного художника. Вот портрет героя из ХП сказки:” Старый рыбак похож на птицу: маленькое стиснутое лицо, горбатый нос и невидимые в темных складках кожи круглые, должно быть, очень зоркие глаза. Пальцы рук крючковаты, малоподвижны и сухи”(12, 62) Или торговка овощами Катарина: “умная лисица, эдакий, знаете, старый мешок, туго набитый мясом и костями и кое-где сильно сморщенный “(12, 69).

Живые образы людей из народа придают “Сказкам об Италии” не сказочный, а реалистический характер. Весь цикл, собственно говоря, представляет собой ряд очерков, бытовых и пейзажных зарисовок с натуры. Что же позволило Горькому назвать их сказками? Это прежде всего романтический отблеск , лежащий на описаниях природы Италии и ее народа, изображенного сквозь призму социалистического идеала будущего. Поясняя замысел цикла, писатель заметил: “Возможно, что автор несколько прикрасил итальянцев, но – природа их страны так хороша, что и люди ее невольно кажутся, может быть, лучше , чем они есть на самом деле. Но и вообще – немножко прикрасить человека – не велик грех; людям слишком часто и настойчиво говорят, что они плохи, почти совершенно забывая, что они – при желании своем – могут быть и лучше.(…)

Мы любовно ухаживаем за цветами, мы пламенно любим множество других прекрасных бесполезностей, таких же, как цветы, а вот за душой человека, за сердцем его, – не умеем так ласково ухаживать, как следовало бы. Надо научиться этому, – ведь человек, несмотря на всю его неприглядность, все-таки самое великое на земле”.(4)

Романтическая вера в Человека с большой буквы, свойственная раннему творчеству Горького, проявилась в “Сказках об Италии” в соответствии с его мечтой о преображении мира и человека на новых более справедливых и гуманных началах. Он попытался не просто написать образы Италии, а дать представление о духовной жизни страны, в которой оказался после неласковой Америки, находящейся под властью Желтого Дьявола. А заодно и сравнить два типа демократии, о которой он получил представление от американских и итальянских социалистов. Это было для него крайне необходимо в тот период: осмысляя уроки первой русской революции, писатель размышлял о судьбах демократии в России.

После общения с Морисом Хилквитом и американскими социалистами – фабианцами Горький написал Е.П. Пешковой:” “Должен сказать тебе – я здесь многое понял и между прочим понял, что до сей поры я – революционером не был, я только становлюсь им. Те люди, которых мы привыкли считать революционерами – только реформаторы. Самое понятие революции – должно углубить. И возможно!”(5) В повести “Мать”, которую Горький начал писать в Америке и продолжил в Италии, он поставил вопросы о необходимости духовного обновления человека, о воспитании этики революционера, о соотношении насилия и гуманности в деятельности социалистов.

В этом отношении опыт итальянской социалистической партии был для него чрезвычайно важен. Внимательно изучая на Капри двухтомное исследование Альфредо Анджиолини “История социализма в Италии” (СПб, 1907), Горький отметил страницу 192, где изложены основные принципы социализма:” Чувство чести должно убедить всякого гражданина в том, что каждый человек, чтобы жить , должен работать. Чувство солидарности должно побудить смотреть на всех, кто, трудясь, делается жертвой эксплуатации, как на своих братьев, как на лиц, которым обязательно надо помочь и которым каждый добрый труженик должен оказать содействие” ( 6)

Горьковское понимание социализма было близко к этому толкованию. Считая его новой религией трудящихся, писатель в этот период был далек от марксистских догм, что сказалось в его попытке вместе с членами группы “Вперед”, противостоящей большевикам – ленинцам, создать каприйскую партийную школу. Определяя социализм как веру, Горький писал “социалистической леди” Ф.Э. Уорвик: ” Да здравствует эта новая религия, которая освобождает бедных от оков бедности и невежества, а богатых – от позорного бремени золота и предрассудков!”(7)

Итак, в “Сказках об Италии” писатель отразил свои собственные раздумья о судьбах демократии и развитии революционного движения в России. Сказочность этого цикла условна, как любая мечта о лучшем будущем для народа, как миф о прекрасной стране, населенной свободолюбивыми людьми, обладающими чувством собственного достоинства. В этом смысле Италия стала для писателя символом свободы и демократии, которые столь же восхищали его, как дивная природа страны. Поэтому не только в сказках, но и других произведениях, написанных на Капри, он обращает внимание на те черты итальянского народа, которые являются подтверждением его выводов.

Обратимся к неизвестным страницам цикла “Издалека”, в одной из статей которого Горький описывает поразившие его случаи из итальянской жизни. Первый : в городе Сиена метельщики улиц, простые неграмотные крестьяне, обнаружили рано утром, что со стены одного древнего дома исчез железный консоль для факела. Разбудив весь город, они привлекли к расследованию полицию и мэра. Оказалось, что консоль исчез потому, что домовладелец продал его заезжему англичанину. Возмущение охватило весь город. По инициативе горожан начались хлопоты о том, чтобы объявить этот дом национальной собственностью. Мэр поддержал их, и было принято решение национализировать этот памятник старины.

Другой пример касается так называемой “Ливийской войны”, которую вела Италия в Африке в 1911 г.. Завоевание турецких колоний Триполитании и Киренаики вызвало всплеск патриотических чувств в народе. Самой модной песенкой, звучавшей во всех городах и деревнях Италии, стала ” О Триполи, любовь моя!” Повсеместно, в том числе и на Капри, устраивались шумные празднества по поводу возвращения солдат ливийского экспедиционного корпуса. Горького поражает другое. Он рассказывает, как во время одной из битв около Анн-Зара в Триполи берсальеры особенно упорно бились с арабами за тот кусок земли, где они, копая редуты, нашли и отрыли римский мозаичный пол. Защита этого осколка старины стоила больших человеческих жертв, но берсальеры не отступили, хотя никакой необходимости в интересах успеха битвы не было.

Говоря об этом, Горький подчеркивает такую особенность итальянцев, как уважение к собственной истории. Он пишет: “Почти каждую весну крестьяне Италии, перекапывая виноградники, находят древние вещи – посуду, бронзу, монету – и надо видеть, как осторожно вынимают они эти вещи из земли, как боятся испортить чего-нибудь. Личной выгоды здесь нет – все найденное поступает в собственность государства, отправляется в музеи. Можно бы привести десятки примеров того, как любовно и заботливо народ охраняет древности своей земли, своей истории, и все эти примеры говорят одно и то же: хотя народ и безграмотен, и темен, но в костях у него уважение к своему прошлому, понимание ценности культуры…”(8)

Италия была для Горького огромным музеем под открытым небом, по которому он изучал историю человечества и его культуру. Но не только. Восхищаясь чарующей природой страны, идеализируя ее народ, он пытался научить россиян уважению к своему прошлому, любви к ценностям культуры и чувству собственного достоинства. В четвертой статье из цикла “Издалека” он писал об итальянцах: “Можно указать десятки ярких примеров уважения нации к своим большим людям, и это же уважение встретим к маленьким, ибо человек – везде человек, пишет ли он книги или работает на фабрике: неизвестно, какие силы скрыты в душе каждого и какие таланты заключены в нем. Чувство уважения нации к людям, стоящим впереди, неизбежно распространяется и на тех, кто в силу разных причин, остался сзади, затем это чувство, воспринятое массой, отражается ею на каждую личность, и так создается атмосфера, обличающая рост в человеке человечного – социального, культурного…”(9) Забота о росте человечного в человеке – отличительная черта Горького, мыслителя и демократа.

Примечания:

  • М. Горький. Полное собрание сочинений. Письма. Т. 5 , М. 1999, С. 226.
  • М. Горький. Полное собрание сочинений. Художественные произведения. Т.12, М. 1971, С. 122, 128. Далее ссылки на это издание даются в тексте : том и страница.
  • М. Горький. Полное собрание сочинений. Письма. Т.9, М. 2002. С. 236.
  • Известия” 1946, № 142, 18 июня.
  • М. Горький Полное собрание сочинений. Письма. Т.5. С. 210.
  • Личная библиотека А.М. Горького в Москве. Описание кн.1. М. 1981, С. 390.
  • М. Горький. Полное собрание сочинений. Письма. Т. 5 , С. 168.
  • Запросы жизни” 1912, № 13, 31 марта, С. 770.
  • Там же , С. 771-772.

  • Ссылка на основную публикацию