Образ и характеристика Лебедева в романе Идиот Достоевского

Лебедев Лукьян Тимофеевич

1. Сочинения
2. Персонажи произведений
3. Лебедев Лукьян Тимофеевич

(«Идиот»)

«Чиновник», отец Веры Лукьяновны Лебедевой, дядя Владимира Докторенко. Сначала он прибился к компании разбогатевшего Парфена Рогожина, а затем выступает в качестве хозяина дачи в Павловске, в которой находит пристанище князь Мышкин. Этот человек одним из первых познакомился с князем, когда тот возвращался из Швейцарии в Петербург, оказавшись (наряду с Рогожиным) его попутчиком в вагоне поезда. Это был «дурно одетый господин, нечто вроде закорузлого в подьячестве чиновника, лет сорока, сильного сложения, с красным носом и угреватым лицом». Он встрял в разговор Рогожина и князя, выказав удивительную осведомленность, и повествователь, обобщая, дает ему подробную характеристику: «Эти господа всезнайки встречаются иногда, даже довольно часто, в известном общественном слое. Они все знают, вся беспокойная пытливость их ума и способности устремляются неудержимо в одну сторону, конечно, за отсутствием более важных жизненных интересов и взглядов, как сказал бы современный мыслитель. Под словом: “все знают” нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служит такой-то, с кем он знаком, сколько у него состояния, где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто ему двоюродным братом приходится, кто троюродным и т.д, и т.д, и все в этом роде. Большею частию эти всезнайки ходят с ободранными локтями и получают по семнадцати рублей в месяц жалованья. Люди, о которых они знают всю подноготную, конечно, не придумали бы, какие интересы руководствуют ими, а между тем, многие из них этим знанием, равняющимся целой науке, положительно утешены, достигают самоуважения и даже высшего духовного довольства. Да и наука соблазнительная. Я видал ученых, литераторов, поэтов, политических деятелей, обретавших и обретших в этой же науке свои высшие примирения и цели, даже положительно только этим сделавших карьеру. »
У Лебедева, как выясняется позже, есть 15-летний сын-гимназист Костя и три дочери, причем одна из них, Вера, уже совсем взрослая (20 лет), средней Тане — 13, а недавно умершая «в родах» жена Елена оставила и вовсе грудную дочь Любу. Добряк Мышкин, понаблюдав, как Лебедев дома постоянно кричит и всеми недоволен, приходит к парадоксальному выводу: «Лебедев, топающий на них ногами, вероятно, их всех обожает. Но что всего вернее, как дважды два, это то, что Лебедев обожает и своего племянника. » А между тем именно племянник Докторенко, вымогающий у дяди деньги на карточные долги, безжалостно его выставляет перед тем же князем в неприглядном виде: « — Да перестань, пьяный ты человек! Верите ли, князь, теперь он вздумал адвокатством заниматься, по судебным искам ходить; в красноречие пустился и все высоким слогом с детьми дома говорит. Пред мировыми судьями пять дней тому назад говорил. И кого же взялся защищать: не старуху, которая его умоляла, просила, и которую подлец ростовщик ограбил, пятьсот рублей у ней, все ее достояние себе присвоил, а этого же самого ростовщика, Зайдлера какого-то, жида, за то, что пятьдесят рублей обещал ему дать. » Лебедев же, всерьез задетый, тотчас выступает адвокатом самого себя: « — Видите, слышите, как он меня страмит, князь! — покраснев и действительно выходя из себя, вскричал Лебедев. — А того не знает, что, может быть, я, пьяница и потаскун, грабитель и лиходей, за одно только и стою, что вот этого зубоскала, еще младенца, в свивальники обертывал, да в корыте мыл, да у нищей, овдовевшей сестры Анисьи, я, такой же нищий, по ночам просиживал, напролет не спал, за обоими ими больными ходил, у дворника внизу дрова воровал, ему песни пел, в пальцы прищелкивал, с голодным-то брюхом, вот и вынянчил, вон он смеется теперь надо мной. »
Лебедев шпионит за Мышкиным, пытается даже «интриговать» против него, собираясь установить над разбогатевшим князем-«идиотом» какую-то опеку, оставаясь при этом истинным другом блаженного постояльца: «Лебедев действительно некоторое время хлопотал; расчеты этого человека всегда зарождались как бы по вдохновению и от излишнего жару усложнялись, разветвлялись и удалялись от первоначального пункта во все стороны; вот почему ему мало что и удавалось в его жизни. Когда он пришел потом, почти уже за день свадьбы, к князю каяться (у него была непременная привычка приходить всегда каяться к тем, против кого он интриговал, и особенно если не удавалось), то объявил ему, что он рожден Талейраном и неизвестно каким образом остался лишь Лебедевым. »
А еще Лебедев, по существу, является близким «родственником» Ардалиона Александровича Иволгина (хотя уверяет, что очень дальний) — ибо также невоздержан к вину, также врет и фантазирует на каждом шагу, только, в отличие от генерала, сохранившего понятие об осанке, Лебедев уж просто настоящий шут и в этом качестве напоминает Ежевикина из повести «Село Степанчиково и его обитатели».
В «Заключении» сообщается, что Лебедев живет «по-прежнему» и «изменился мало».

© 2012 — 2020 Сетевое издание «Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества»
Свидетельство Роскомнадзора о регистрации СМИ Эл № ФС77-51838 от 7 декабря 2012 г.

Все права на материалы сайта принадлежат редакции и являются ее собственностью. Права на иные материалы, являющиеся объектами авторского права, принадлежат их авторам. При цитировании информации гиперссылка на сайт обязательна.

Лебедев

В своей монографии «Мир Достоевского» (М.: «Советский писатель», 1980) В.Я. Кирпотин представил Лебедева нам следующим образом.

Ф.М. Достоевский искал объединяющую нить, которая позволила бы ему ориентироваться в хаосе сущего, позволила бы ему объединить в одну картину то, что происходит сейчас и не закончилось еще, что еще движется и не только не улеглось, но еще предстает во взвешенном и распыленном виде, в элементах и фактах, разлетающихся в разные стороны.

Достоевский нашел в Апокалипсисе стержневой образ, давший ему возможность объединить в одну цельную художественную и в то же время историко-философскую картину последовательные звенья романного мира «Идиота».

Сравнение современной действительности с апокалиптической вложено в уста Лебедева.

Лебедев не атеист, но и не теолог, и его объяснения «Откровений» Иоанна Богослова не связаны с клерикальной догматикой. Он привязывает к трудной и темной религиозной книге некоторые свои излюбленные мысли о современности. Нет сомнения и в том, что мысли эти принадлежат самому Достоевскому. Лебедев прибегает к Апокалипсису для того, чтобы объяснить роковые процессы социально-этического и социально-экономического текущего дня.

Из Апокалипсиса Лебедев черпал не столько содержание, сколько форму своих суждений. По содержанию его высказывания родственны «почвенничеству» и «почвеннически» истолкованному славянофильству. Достоевский через посредство Лебедева не столько подводит современность под апокалиптический миф, сколько показывает, как выглядит на деле то, что современники еще понять не могут и что они пытаются объяснить знакомым и утвердившимся в памяти мифом.

Лебедев играет очень большую роль в построении романа «Идиот» и в определении его общего смысла. Лебедев – одна из важнейших фигур романа. Сравнение текущей действительности с временем третьего всадника на коне вороном, держащего меру в руке своей, должно пройти связующей нитью через эпизоды романа, незаметно для читателя, но так, что если эту нить выкинуть, то все рассыплется. Иначе Лебедев окажется вставной фигурой, а его толкование Апокалипсиса превратится в самодовлеющую болтовню.

Внимательный анализ показывает, что Достоевский в самом деле тщательно «ткал» текст таким образом, чтобы он ненавязчиво, незримо соответствовал толкованию Лебедева: и Петербург, и Россия, да и вся Европа находятся на коне вороном, вся человеческая вселенная стала держаться на искусственно исчисляемой, абстрактной мере, не могущей заменить органических сцеплений любви и братства.

В рассуждениях Лебедева обнаруживается влияние социальных учений, сумевших уже установить, что абстрактная и всеобщая эквивалентность денег способна обратить в товар, годный для продажи, любую качественную ценность.

Лебедев – чиновник, добрый семьянин, циник, шут и ходатай по нечистым делам. За ним тянулись гуляка и кутила Залежев, подпившие купчики, и медицинский студент, и неизбежный в таких случаях у Достоевского «полячок», и редактор забулдыжной обличительной газетки, и какой-то огромный, вершков двенадцати, господин, очевидно, сильно надеявшийся на свои кулаки, и «благородный» аферист Келлер, с «необыкновенной готовностью» признавшийся в «таких делах, что возможности не было представить себе, как это можно про такие дела рассказывать». Сюда же примыкала компания нигилистов, больше мнимых, чем настоящих, предводительствуемая Бурдовским и Ипполитом.

Гаврила Ардалионович Иволгин работал секретарем у генерала Епанчина. Это был очень красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средневысокого роста, с маленькою, наполеоновскою бородкой, с умным и очень красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ.

Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся, наконец, у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей все это впоследствии и в тоже время ребячески мечтавший иногда про себя вести концы и примирить все противоположности, – он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное, в такую минуту! Еще одно непредвиденное, но самое страшное истязание для тщеславного человека – мука краски за своих родных, у себя же в доме, выпала ему на долю. «Да стоит ли, наконец, это само вознаграждение!» – промелькнуло в это мгновение в голове Гани.

Ганя характеризуется Настасьей Филипповной как «нетерпеливый нищий», как человек, неудовлетворенный своей мерой и судорожно стремящийся повысить ее. Сюжетно-фабульная роль Гани в романе начинается с решения Тоцкого и Епанчина «купить Ганю продажей ему Настасьи Филипповны в законные жены», причем условием сделки подразумевалось согласие Гани на то, чтоб молодая жена стала любовницей его патрона.

Ганя боится прогадать – и только он не видит разницы между качественными и количественными ценностями, и смущают его только сомнения в верности и выгодности сделки.

Достоевский был весьма разнообразен в типологической характеристике своих образов, неистощим в творческом изобретении сюжетно-фабульных эпизодов, в которых они участвуют. Но в «Идиоте» они в конечном итоге тем или иным путем сводятся к отвлеченному мерилу, позволяющему выразить их суть в количественных единицах, измерить их одним и тем же масштабом цен.

Исповедуясь князю, Ганя развивает мотивы, во всю силу развернутые в «Подростке», но Ганя не Подросток. Это разные и даже противостоящие друг другу образы. Подросток думает о судьбах мира, он не эгоист, Ганя до мозга костей проеден эгоизмом. Подросток проходит через увлечение деньгами как через преодолеваемый соблазн, он преследует всеобщие цели, мечтает о богатырстве, чтобы переустроить общество и перевоспитать людей.

Таким образом, теперь, когда мы представили характеристику героев романа, отраженную в литературоведческой критике, обратимся к конкретному анализу оценочной семантики слов, характеризующих героев романа как со стороны автора – Ф.М. Достоевского, так и со стороны самих героев и их окружения.

2. Оценочная семантика языковых единиц как способ выражения характеристики личности

2.1 Описание оценки личности героев романа

2.1.1 Князь Лев Николаевич Мышкин

Князь Мышкин является главным героем произведения. Очень часто его автохарактеристика выражается в так называемом «сомнительном» значении.

Ср.: – Да ведь и я так, кой-чему только. Меня по болезни не находили возможным систематически учить. (с.29–I).

Здесь выражение «не находили возможным» синонимично выражению «не считали нужным». В приведенном контексте ясно выражена самооценка героя в том, что его «не находили возможным учить», т.е. он не может оценить свои способности, а полагается на мнение других. Это отрицательная черта характера.

– Я н-н-нет! Я ведь… Вы, может быть, не знаете, я ведь, по прирожденной болезни моей, даже совсем женщин не знаю. (с.34–I).

В этой фразе видно, что Мышкин говорит очень медленно, неуверенно, как бы боясь чего-то. Это видно по структуре предложения: сначала слово «нет» произносится долго, после слова «ведь» многоточие говорит о длительной паузе, и затем следует вводное словосочетание, которое выражает сомнение.

–Нет-с, я думаю, что не имею ни талантов, ни особых способностей; даже напротив, потому что я больной человек и правильно не учился (с. 46-I).

В этом контексте показана неуверенность героя в своих словах, т.е. он говорит «я думаю, что не имею особых способностей», он все-таки сначала думает о том, что какие-то способности у него есть, но ничего особенного, и дальше вводное словосочетание, в котором выражается мысль о том, что он уже не уверен, что они у него вообще есть. Тут он находит в себе качество, которое, он считает, может быть полезным для окружающих, и этим он гордится.

– А почерк превосходный. Вот в этом у меня, пожалуй, и талант; в этом я просто каллиграф. Дайте мне, я вам сейчас напишу что-нибудь для пробы (с.47-I).

Здесь употреблено вводное слово «пожалуй», оно придает уверенность всему высказыванию.

– Я не могу жениться ни на ком, я нездоров (с.54-I)

В этом случае в качестве отрицательной самооценки используется краткое прилагательное «нездоров», образованное от прилагательного «здоровый» при помощи приставки не-.

– Я там только поправил; не знаю, научился ли я глядеть. Я, впрочем, почти все время был очень счастлив (с.74-I).

Выражению сомнения способствуют слова «впрочем» и «почти».

Впрочем – вводное слово, выражает нерешительность, колебание, переход к другой мысли (словарь С.И. Ожегова)

Почти – наречие. Без малого, так, что немного недостает до чего-нибудь (словарь С.И.Ожегова).

То есть употребление в одной фразе двух таких слов уже говорит о том, что счастлив он не был.

– Я действительно, пожалуй, философ, и кто знает, может, и в самом деле мысль имею поучать… Это может быть, право, может быть (с.75-I).

«Сомнительное» значение выражается с помощью вводных слов «впрочем», «пожалуй», «кто знает», «может», «может быть». Герой рассуждает о своих качествах неуверенно, что свидетельствует о нерешительности его характера.

– Я ведь сам знаю, что меньше других жил и меньше всех понимаю в жизни. Я, может быть, иногда очень странно говорю (с. 78-I).

Значение слова «странно» говорит о то, что герой признает себя либо «больным» и в связи с этим он не может контролировать свою речь, либо он хочет сказать о том, что говорит что-то такое, что другим не дано понять. Здесь можно двояко считать.

В ряде контекстов присутствует эмоционально-экспрессивная лексика:

– Я был такой большой, я всегда такой мешковатый (с. 83-I)

– Я прежде действительно был так нездоров, что и в самом деле был почти идиот (с.101-I)

Все это говорит о том, что Мышкин самоуничижает себя. Встречаются слова-коннотативы, особенно оценочные: «мешковатый», «идиот». Эта автохарактеристика говорит только лишь об отрицательных сторонах характера героя и о его способности их не только заметить у себя, но и говорить о них другим людям.

– Я нелюдим и, может быть, долго к вам не приду (с. 90-I)

В этой фразе используется краткое прилагательное, образованное от полного прилагательного «нелюдимый». Значение слова говорит о том, что Мышкин не любит окружение людей, или просто не привык к нему.

– Я, впрочем, готов перескочить через некоторые приличия, и пусть даже смеются надо мной, только бы войти как-нибудь (с. 136-I)

Здесь снова используется слово «впрочем», которое говорит о неуверенности в своих словах, и слово «готов», т.е. он не как все люди, готовится перескочить через рамки приличия. Ему тяжело это делать спонтанно.

– Я совсем, совсем становлюсь такой рассеянный и смешной (c. 217-II)

–Да, я идиот, истинный идиот (с.270-II)

Здесь встречаются слова-коннотативы, особенно оценочные: «смешной», «идиот». Эта автохарактеристика говорит только лишь об отрицательных сторонах характера героя и о его способности их не только замечать у себя, но и говорить о них другим людям.

– Я сказал, что вы… такой же, как я, больной. Но вы не такой же, как я, вы… даете уроки, вы мать содержите (с. 276-II)

В этой фразе Мышкин опять говорит медленно, неуверенно, как будто боится произносить слова. Сначала он приравнивает другого героя к себе, но сразу же говорит, что тот не такой, как он.

– Впрочем, ни я, ни вы, мы оба ни в чем не виноваты умышленно. Я третьего дня себя виноватым считал, а теперь рассудил, что это не так (с.306-II)

– Мне очень стыдно было эти три дня. Я знаю, что я виноват… (с. 328-III)

В этих двух примерах видно, что князь в одном случае «не считает себя виноватым», а в другом – просит не напоминать ему об этом, потому что ему «очень стыдно и он считает себя виноватым». Это говорит о том, что он не только перед разными людьми по-разному себя оценивает, но и о том, что он, постоянно находясь в напряженной мыслительной деятельности, оценивает каждый свой поступок не один раз. Хотя на самом деле так не считает. Также он говорит всем о том, что он недалекого ума.

– Я вам сказал, что я небольшой учености (с. 478-IV)

– Я знаю, что мне лучше сидеть и молчать. Когда я упрусь и замолчу, то даже очень благоразумным кажусь, и к тому же обдумываю (с.517-IV)

– И хоть я знаток небольшой, но, кажется, отличная копия (с. 217-II)

Эти самооценки героя выражаются словосочетаниями «небольшой учености», «очень благоразумным», «знаток небольшой». Он не то чтобы совсем считает себя «недалеким», он подбирает такие фразы, которые не дают точного определения степени его недалекости. Хотя он всем доказывает свою «небольшую ученость», на самом деле о себе так не думает.

– У меня нет жеста приличного, чувства меры нет: у меня слова другие, а не соответственные мысли, а это унижение для этих мыслей (с. 329-III)

Причину своих недостатков князь Мышкин видит в болезни и в несоответствии слов мыслям. Он предельно точно определяет то, в чем именно выражается у него потеря чувства меры – слова не соответствуют мысли.

– Но я знаю наверно, что она со мной погибнет, и потому оставляю ее (с.414-III)

Наверно – по всей вероятности (словарь С.И. Ожегова). Он не совсем уверен в своих словах, для этого и используется слово «наверно», но Мышкин не хочет доказать, что это не так, он согласен смириться с тем, чтобы расстаться с любимой девушкой, нежели постараться сделать все наверняка.

Может быть, это просто говорит о том, что герой еще «не вырос», т.е. считает себя маленьким и боится принимать серьезных решений.

– Какие мы еще дети, Коля! и.. .и… как это хорошо, что мы дети! (с.481-IV)

– Мне 27 год, а ведь я знаю, что я как ребенок (с. 517-IV)

А может, просто он боится чужого мнения, заранее думает о том, что его будут осуждать. Из-за этого он самоуничижает себя:

– Я не имею права выражать мою мысль, я это давно говорил (с.517-IV)

– Я не имею жеста. Я имею жест всегда противоположный, а это вызывает смех и унижает идею (с.517-IV)

Эта боязнь осуждения выражается в следующих фразах: «я не имею права…», «я не имею жеста…». Именно общество довело его до такого, но его он не считает виновным, а, наоборот, винит одного себя, хотя сам не знает в чем.

– О да, я виноват! Вероятнее всего, что я во всем виноват! Я еще не знаю, в чем именно, но я виноват… (с.545-IV)

Сомнение героя в том, что он виноват, выражается вводными словосочетаниями «вероятнее всего» и «я еще не знаю, в чем именно».

Таким образом, можно сделать вывод о том, что языковыми средствами самооценки князя Мышкина в основном являются эмоционально-экспрессивные вводные слова с отрицательной оценочностью и вводные слова с «сомнительным» значением.

Анализ романа «Идиот» (Ф. М. Достоевский)

Автор: Самый Зелёный · Опубликовано 04.11.2019 · Обновлено 04.11.2019

Творчество знаменитого русского писателя Фёдора Достоевского, который стремился проникнуть в самые глубины человеческой души, до сих пор занимает одно из главнейших мест во всей русской литературе. Глубокий психологизм его творений является уникальным и хорошо известен не только русским читателям, но и любителям хорошей литературы по всему земному шару.

Одним из самых известных творений этого писателя является его роман «Идиот», в котором Достоевский поднял великое множество важных вопросов, касающихся не только общества Российской империи девятнадцатого века, но и самой человеческой души во всём её многообразии. Многомудрый Литрекон предлагает Вам анализ романа «Идиот» по плану.

История создания

Как и всегда в жизни Достоевского, роман «Идиот» создавался в очень трудной для писателя обстановке. Во время работы над произведением умерла его новорождённая дочь, на Федора Михайловича давили кредиторы, а также редакция журнала, для которого он писал свой роман.

Из-за такой тяжёлой атмосферы писатель на последние деньги покинул Россию и продолжил работу над романом в Швейцарии. Преодолевая своё упадочное настроение, плохое здоровье и неприятные погодные условия, Достоевский всё-таки смог закончить роман, однако по итогу был несколько разочарован своим творением, считая, что так и не смог полностью раскрыть свою мысль читателю.

«Случилось же так, что все лопнуло. Роман вышел неудовлетворителен, но, кроме того, вышло и то, чего я не мог даже и предвидеть прежде: вышло то, что я, долго быв вне России, потерял возможность даже и писать как следует, так что даже и на новое произведение какое-нибудь надеяться не могу. (…) хоть „Идиот” и не удался, но за 2-е издание его несколько книготорговцев готовы были дать и давали хоть и небольшие, сравнительно, деньги, но все же значительные, полторы и две тысячи».

Как и все части «великого пятикнижья», «Идиот» впитал в себя библейские мотивы. В основу сюжета легла идея второго пришествия, которая давно волновала религиозного писателя. Он не раз ставил вопрос о том, что будет, если Иисус Христос придет в современный мир? Этот мотив прослеживается в романах «Бесы», «Братья Карамазовы» и «Подросток», но в «Идиоте» он занял центральное место. В Мышкине автор воплотил образ божьего человека, лишенного человеческих страстей и готового отдать всего себя ради других. Но ответ Достоевского на свой же вопрос очевиден в финале: Мышкин пребывает в беспамятстве и не может жить в современных реалиях. Люди глубоко ранят его.

Жанр и направление

«Идиот» можно село отнести к реалистическому направлению в русской литературе. Писатель стремился достоверно отобразить все тонкости окружающей русской действительности. В сюжете присутствует огромное количество деталей, подчёркивающих общую атмосферу. Созданные им образы выглядят органично и реалистично, читатель может поверить в то, что описанные в романе события могли произойти на самом деле.

Жанр произведения «Идиот» можно определить как психологический роман. Повествование охватывает длительный промежуток времени и включает в себя большое количество действующих лиц. Произведение пропитано глубоким психологизмом, важнейшее место в произведении выделено под внутренние монологи и рассуждения персонажей, затрагивающие вечные вопросы о человеке и жизни.

Суть: о чём роман?

Роман «Идиот» начинается с того, как молодой дворянин – князь Лев Мышкин, возвращается в Россию после длительного прибывания в Швейцарии, где он лечился от своего давнего психического недуга. С самых первых страниц князь предстаёт перед нами как очень искренний и непосредственный человек, в моральном плане стоящий на ступень выше окружающих его людей.

В поезде главный герой знакомится с купцом Парфёном Рогожиным и узнаёт о Настасье Барашковой – падшей женщине, ведущей самый порочный образ жизни.

В Петербурге князь Мышкин навещает своих ближайших родственников – семью Епанчиных. За счёт своей искренности и душевности князь легко завоёвывает симпатии всей семьи, члены которой становятся его хорошими друзьями. Ему нравится красавица Аглая — младшая дочь в семье. Симпатия взаимна.

В тот же день Лев Николаевич встречается с Настасьей Филипповной, которую отчаянно добивается Рогожин. Между этой троицей образуется незримая связь, которая не разорвётся до самого конца повествования.

Князь Мышкин сам внезапно проникается симпатией к Настасье, надеясь помочь ей и исцелить её душу. Он совершенно серьёзно предлагает ей выйти за него замуж, смущая Барашкову, которая под влиянием князя начинает демонстрировать лучшие стороны своей натуры.

Образуется любовный треугольник: Рогожин – Мышкин – Барашкова. На протяжении всего романа Настасья Филипповна мечется между двумя мужчинами. От тяжелейшего психологического напряжения герои начинают сходить с ума.

Помимо основной сюжетной линии в романе присутствует огромное количество побочных, которые только подчёркивают общую атмосферу безумия и безысходности и подталкивают князя к пропасти. Так, любимая Аглая отталкивает его из-за связи с Настасьей, не понимая истинных мотивов его поступка. Тоцкий и Епанчин хотят «замять» скандал с Настасьей и выдать ее замуж за секретаря Ганечку, который нуждается в деньгах и за них готов принять позор.

Постоянное нарастание напряжения приводит к тому, что в конечном итоге Рогожин приводит Мышкина в свой дом, где на кровати лежит зарезанная им Барашкова. В этот момент психика героев окончательно рушится. Они ложатся рядом с трупом, обнимаются и начинают говорить обо всём. На утро Рогожина находят абсолютно безумным, а князя Мышкина — впавшим в то полусознательное состояние, в котором он прибывал до курса лечения в Швейцарии.

Главные герои и их характеристика

Система образов и характеристика главных героев в романе «Идиот» отражена Многомудрым Литреконом в таблице:

Если таблицу необходимо дополнить, напишите об этом Литрекону в комментариях.

Тематика в романе «Идиот» весьма разносторонняя и богатая, поэтому здесь отражены только основные темы в творчестве Достоевского:

1. Любовь – традиционно настоящая любовь у Достоевского лишена всяких плотских и материальных аспектов. Мышкин испытывает к Настасье Филипповне самые возвышенные чувства, которые опираются на христианскую мораль и человеческое сострадание. С другой стороны, в лице Рогожина писатель показывает, что у этого чувства есть и тёмная сторона, которая способна пожрать человека изнутри, свести его с ума и толкнуть на самые страшные поступки.
2. Доброта – самая обычная человеческая доброта и открытость в романе Достоевского становится реальной силой. Писатель показывает, как почувствовав к себе доброжелательное и искренне отношение, даже самый низкий человек становится чуть лучше, приоткрывает, казалось бы, давно забитую и уничтоженную человечность.
3. Вера – как и всегда, писатель подтверждает свою преданность православной церкви. В монологе князя Мышкина о религии он осуждает католичество, считая, что только православие по-настоящему приближает людей к Богу.
4. Дружба – в этом романе Достоевский показал, пожалуй, самых необычных друзей в истории русской литературы – Мышкина и Рогожина. Отличаясь внешне и ещё более внутренне, соревнуясь за Настасью Филипповну и постепенно сходя с ума, они, тем не менее, продолжают тянуться друг к другу. Мышкин надеется спасти Рогожина, а Рогожин — спастись.
5. Быт и нравы России – Россия у Достоевского показана в довольно тёмных тонах. В воздухе веет безнадёжностью и напряжением. Общество подвержено самым низким порокам и медленно разлагается. Люди ударяются в мистицизм, ожидают конца света. Таким образом Достоевский отобразил тот цивилизационный тупик, в котором, по его мнению, находился русский народ во второй половине девятнадцатого века.
6. Общественное мнение – автор показывает нам слепоту общества, в котором не осталось ничего святого. Общество, в котором каждый стремится лишь к удовлетворению своих эгоистичных потребностей, по мнению Достоевского, серьёзно больно и нуждается в нравственных ориентирах. Их дает русскому человеку именно вера в Бога.

Проблемы

Проблематика романа «Идиот» столь же интересна и насыщенна, поэтому за дополнениями и уточнениями обращайтесь к Многомудрому Литрекону в комментариях.

• Социальное неравенство – в книге часто показывается нищета и материальное неравенство, царящие в России, которые ещё более усугубляют плачевное состояние людских умов и сердец. Чудовищная бедность, потребность в деньгах толкают людей на низкие и страшные поступки.
• Одержимость страстью – на примере Рогожина демонстрируется любовь, лишённая настоящей возвышенности и выродившаяся в губительную всепожирающую страсть, которая и привела его самого, Мышкина и Барашкову к окончательному краху.
• Алчность – жажда денег, жадность и скупость показаны в романе, как самые страшные болезни общества.
• Ревность – ревность Рогожина в итоге сводит его с ума и толкает на страшное злодеяние – убийство.
• Эгоизм – общество Российской империей изображено как жестокая среда, в которой каждый думает только о себе.

Смысл

В своём романе Достоевский изобразил всю греховность общества, в котором он жил. Многочисленные пороки, нищета и безумие окружают людей, превращая их в озлобленных зверей. Даже высокодуховный князь Мышкин оказывается неспособным противостоять всей этой мерзости и снова замыкается в себе. Основная идея романа «Идиот» состоит в том, что люди не готовы принять Христа в новом обличии и не сильно продвинулись со времен распятия миссии. Вера выродилась в пустую обрядность и больше не поддерживает людей в борьбе со злом внутри них.

В то же время писатель показывает, что люди не безнадёжны. Даже самая опустившаяся персона в глубине души остаётся человеком. Человечество ещё может исцелиться, вернуться на правильный путь, если обратится к Богу и осознает своё единство. Такова главная мысль романа «Идиот».

Критика

Роман Достоевского вызвал бурные обсуждения в литературной среде. Многие отмечали глубокий психологизм произведения и хорошую проработку персонажей, их органичность и достоверность. Так, Аполлон Майков, друг писателя, отозвался о его работе весьма неоднозначно, но все же похвалил книгу как интересное чтиво:

«Самое, если хотите, реальное лицо — Идиот (это вам покажется странным?), прочие же все как бы живут в фантастическом мире, на всех хоть и сильный, определительный, но фантастический, какой-то исключительный блеск. Читается запоем, и в то же время — не верится».

Один из главных критиков творчества Достоевского, Николай Страхов, так написал ему о романе:

«…Вы загромождаете Ваши произведения, слишком их усложняете. Если бы ткань Ваших рассказов была проще, они бы действовали сильнее. Например, „Игрок”, „Вечный муж” произвели самое ясное впечатление, а все, что Вы вложили в „Идиота”, пропало даром».

Литературный критик Буренин (которого сам автор считал наиболее понимающим рецензентом), напротив, не увидел в романе ничего достоверного, посчитав его невнятной фантасмагорией.

«Лица, группирующиеся вокруг князя Мышкина, тоже если не идиоты, то как будто тронувшиеся субъекты. Тринадцатилетние мальчики у г. Достоевского говорят не только как взрослые люди, но даже на манер публицистов, пишущих газетные статьи, а взрослые люди, женщины и мужчины, беседуют и поступают, как десятилетние ребята. Словом, роман можно было бы не только „Идиотом” назвать, но даже „Идиотами”: ошибки не оказалось бы в подобном названии».

С ним был согласен знаменитый писатель, Николай Лесков, который иронично заметил, что все герои этой книги «одержимы душевными болезнями». Не менее жесткую критику на «Идиота» обрушил М.Е. Салтыков-Щедрин, известный сатирик и либерал:

«(…) С одной стороны, у него являются лица, полные жизни и правды, с другой — какие-то загадочные и словно во сне мечущиеся марионетки, сделанные руками, дрожащими от гнева…»

Известный критик более позднего времени, православный мыслитель Лев Шестов, написал о Мышкине разгромные строки:

«Нет, князь Мышкин — одна идея, т. е. пустота. Да и роль-то его какова! Он стоит между двух женщин и, точно китайский болванчик, кланяется то в одну, то в другую сторону. (…) Нет, князь Мышкин — выродок даже среди высоких людей Достоевского, хотя все они более или менее неудачны. Достоевский понимал и умел рисовать лишь мятежную, борющуюся, ищущую душу. Как только же он делал попытку изобразить человека нашедшего, успокоившегося, понявшего — он сразу впадал в обидную банальность».

Таким образом, современники не считали роман «Идиот» самым выдающимся произведением Достоевского. Он всегда был в тени «Преступления и наказания» и «Бесов».

«Образ чистой красоты» в романе Ф. М. Достоевского «Идиот» Текст научной статьи по специальности « Языкознание и литературоведение»

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Богданова Ольга Алимовна

Текст научной работы на тему ««Образ чистой красоты» в романе Ф. М. Достоевского «Идиот»»

Когда Аглая Епанчина после полугодовой разлуки впервые встречается с князем Мышкиным на даче, которую тот снимал у Лебедева в Павловске, она наполовину в шутку, наполовину всерьез читает перед князем и его гостями стихотворение А. С. Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный. ». Если сравнить прочитанные героиней строки с полным текстом пушкинской баллады, то можно увидеть, что она выбросила места, где прямо говорится о влюбленности рыцаря в «Марию деву, Матерь Господа Христа».

Сама Аглая своеобразно интерпретирует пушкинское творение: «Там, в стихах этих, не сказано, в чем, собственно, состоял идеал «рыцаря бедного», но видно, что это был какой-то светлый образ, «образ чистой красоты», и влюбленный рыцарь вместо шарфа даже четки себе повязал на шею»1. Далее в объяснении Аглаи появляется вместо идеала Богородицы некая «дама», относительно которой «рыцарю бедному» «уже все равно», кем бы она ни была и что бы она ни сделала: «. если б она потом хоть воровкой была, то он все-таки должен был ей верить и за ее чистую красоту копья ломать» (т. 8, с. 207).

Слов «образ чистой красоты» в стихотворении «Жил на свете рыцарь бедный. » нет, но похожее выражение — «гений чистой красоты» — встречается в другом пушкинском шедевре, «Я помню чудное мгновенье. », посвященном А. П. Керн, конкретной женщине, с которой автора связывали вполне земные чувства.

Ясно, что в причудливо совмещенных художественных образах Аглая хотела выразить свое понимание главной романной коллизии — взаимоотношений князя Мышкина и Настасьи Филипповны.

«Образ чистой красоты», который князь увидел в «падшей» женщине, бывшей наложнице богатого помещика Тоцкого, вызывает в нем такое же религиозное поклонение, с каким относился пушкинский «рыцарь бедный» к «пречистой», «пресвятой» Марии. Обожествление обычной земной женщины, пусть и красавицы, — это признак гуманистической эпохи Нового времени (XVII-XIX веков), отошедшей от церковно-библейской веры. Человек в его земной природе становится «мерой всех вещей». Переосмысляется и сам образ Христа, которого теперь нередко понимают как идеального, совершенного человека, лишенного божественной природы. Таков, по замыслу Достоевского, «положительно прекрасный человек» Мышкин, «Князь Христос» (т. 9, с. 253). Другими словами, суть этого распространенного в XIX веке мировоззрения состоит в признании некоего эталона независимой от Бога «человечности», в котором добро, истина и красота соединяются в неразрывном, органическом единстве.

С таким, воспринятым через Ф. Шиллера, представлением Достоевский не желал окончательно расставаться практически всю жизнь — через девять лет после «Идиота» в «Сне смешного человека» он писал, что «люди могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле» (т. 25, с. 118).

По этой логике, не что иное как несправедливое социальное устройство, принудив Настасью Филипповну к унизительной роли содержанки, изуродовало ее душу, разрушило изначальную, природную гармонию ее личности. Однако восстановить утраченное единство добра, истины и красоты в Настасье Филипповне вполне под силу идеальному

«Образ чистой красоты» в романе Ф. М. Достоевского «Идиот»

человеку, каковым и является, по первоначальному замыслу автора, прибывший в Петербург из Швейцарии князь Мышкин. Не случайно в романе подчеркивается, что он долгое время жил на родине Ж.-Ж. Руссо, французского мыслителя XVIII века, утверждавшего, что человеческая природа добра, разумна и прекрасна сама по себе, в своем земном состоянии, и портится только под воздействием «дурной социальности». Руссо, по сути, отрицал христианское учение о первородном грехе и его последствиях для человека, ставшего игрушкой в руках сатаны. По его мысли, не тронутый цивилизацией «естественный человек», подобный Мышкину в начале романа Достоевского, и есть подлинный идеал «человечности», не нуждающийся в преображении с помощью божественной силы. Вспомним, как в ответ на реплику одной из старших сестер Аглаи, Аделаиды, князь замечает: «я действительно, пожалуй, философ, и кто знает, может, и в самом деле мысль имею поучать. (здесь и далее курсив мой. — О. Б.)» (т. 8, с. 31). А чуть позже, в том же разговоре в гостиной Епанчиных, признается в мыслях о своей способности прожить жизнь «умнее всех» (т. 8, с. 53). Создается впечатление, что герой осознает себя предназначенным для некоей миссии.

Становится также понятным, почему при завязке романного действия, глядя на портрет Настасьи Филипповны и дивясь ее ослепительной красоте, князь Мышкин восклицает: «Ах, кабы добра! Все было бы спасено!» (т. 8, с. 32). Ведь «сладостная мечта»,

о которой говорил Пушкин в своем «Рыцаре бедном», в представлении героев романа, той же Аглаи, — это «восстановить и воскресить человека» (т. 9, с. 264). Именно с такой целью Мышкин предлагает свою руку Настасье Филипповне в первый же день знакомства. Гуманистическая «истина», соединясь с прекрасной внешностью и добром, воссоздаст в бывшей куртизанке «образ чистой красоты». Красота телесная в сочетании с красотой нравственной «спасет мир», потому что, как писал Достоевский еще в ста-

тье 1861 года, она «присуща всему здоровому», является «необходимой потребностью организма человеческого» (т. 18, с. 94).

Но все складывается не так, как первоначально задумывал автор «Идиота». В романе появляется «гениальная фигура» (т. 9, с. 253) Лебедева, мелкого дельца-мошенника, интригана и в то же время глубочайшего философа-парадоксалиста, толкователя Апокалипсиса. Именно он высказывает ключевые для дальнейшего понимания главных образов «Идиота» мысли: «. закон саморазрушения и закон самосохранения одинаково сильны в человечестве», «дьявол. владычествует человечеством до предела времен, еще нам неизвестного», «ослабели, . помутились источники жизни» в «наш век пароходов и железных дорог» (т. 8, с. 311, 315).

Из сюжета становится очевидным, что в судьбе Настасьи Филипповны действует «закон саморазрушения»; в ее лице красота не спешит сочетаться с истиной и добром, хотя имеет все возможности для этого.

Во-первых, при ближайшем рассмотрении трудно назвать героиню жертвой социальной несправедливости: в 1860-е годы в образованных кругах России буквально процветал культ свободной в выборе любимого человека женщины, жениться на которой считалось «передовым» поступком. Кроме того, героиня вполне могла бы отказаться от роскошной жизни на средства влюбленных богачей, если уж так тяготилась своей «продажностью», и жить самостоятельно, скромной трудовой жизнью. Зло, но по сути справедливо бросает ей Аглая: «Захотела быть честною, так в прачки бы шла» (т. 8, с. 473). Наконец, еще в начале произведения у нее появляется возможность выйти замуж за только что получившего огромное наследство князя Мышкина, горящего желанием искупить ее прошлые страдания искренним уважением и преданной любовью.

Однако Настасья Филипповна уезжает с купцом Рогожиным, а затем в течение всего романного действия, мечется между обоими героями, доводя их до умопомрачения.

Прекрасно понимая, что собственническая страсть Рогожина грозит ей гибелью, она, тем не менее, в очередной раз убегает в подвенечном платье от Мышкина и практически сознательно идет под нож измученного ревностью Парфена.

Ею движет «бесовская гордость» (т. 8, с. 482), не дающая принять сострадание Мышкина. Поэтому и не может состояться гуманистическое «воскресение» Настасьи Филипповны, ее «возвращение» к «образу чистой красоты» (каковым она, по-видимому, никогда и не являлась). В одной из последних сцен романа, перед несостоявшимся венчанием героини с князем, собравшуюся у дома толпу поражает ее «инфернальная», демоническая красота: она вышла «бледная, как платок; но большие черные глаза ее сверкали. , как раскаленные угли» (т. 8, с. 493). «Жалость» к Настасье Филипповне сменяется у Мышкина «ужасом» перед ней: «я боюсь ее лица» (т. 8, с. 494).

В подготовительных материалах к «Идиоту» автор записал: «Сострадание — все христианство» (т. 9, с. 270). Однако под христианством он здесь понимал не почти двухтысячелетнее церковно-евангельское учение, а опиравшееся на идеи Руссо современное ему «розовое» христианство социалистов-утопистов, во главе с гуманистическим Христом, который вновь и вновь приходит в мир бороться за земную справедливость.

В процессе работы над романом художественная логика приводит Достоевского к убеждению, что натура человека глубже гуманистических «мечтаний»: «бесовство» не укротить человеческой «жалостью», а внушенную дьяволом тягу к смерти — рациональными доводами. Сострадание бессильно по отношению к Настасье Филипповне. Христианство не может быть сведено к одной «жалости»: Мышкин не «воскресил» героиню ни духовно, ни социально. В мире, лежащем во зле, даже «положительно прекрасный человек» своими силами не способен «спасти» другого человека, не может противостоять дьяволу без Божьей поддержки.

Однако присутствия Бога в этом произведении Достоевского не чувствуется. Никто из основных героев не посещает храма, не молится, не читает Священное Писание. Мы не встречаем в романе ни одного духовного лица. При этом отчетливо ощущается воздействие на персонажей «великого и грозного» «нечистого духа» (т. 8, с. 311), перед которым все они беззащитны. Но что здесь есть — это великая тоска по Богу. Недаром уже в следующем романе Достоевского — «Бесы» (1870-1872) — появляется святой старец Тихон, насельник православного монастыря. Он становится воплощением положительного начала, получая от Бога силу сопротивления бесовской стихии, сокрушающей «человечность».

Идея же романа «Идиот», по признанию писателя, «почти лопнула» (т. 28, кн. 2, с. 321), потому что гуманистический Христос оказался несостоятельным в деле «спасения» красоты от «бесовства».

Интересно, что знаменитые слова о красоте, которая «спасет мир», проходят в «Идиоте» как бы через тройной фильтр. С одной стороны, эта мысль первоначально была близка автору, потому что прозвучала еще в подготовительных материалах к роману: «Мир красотой спасется» (т. 9, с. 222). Затем ее где-то за текстом произносит еще не разуверившийся в действенности «сострадания» Мышкин. На страницах романа она впервые и единожды появляется в насмешливых речах «инфернального» героя Ипполита, называющего эту мысль князя «игривой». К тому времени Мышкин уже сменил «жалость» по отношению к Настасье Филипповне на «ужас» и на каверзный вопрос Ипполита: «Какая красота спасет мир?» — не смог ответить ничего.

Красота не может сама по себе «спасти» мир — к такому неожиданному для себя выводу приходит Достоевский в итоге своего переломного романа. — Один из признаков творения, красота сама нуждается в «спасении» с помощью добра и истины, но не гуманистических, а обладающих божественной силой противостоять врагу человеческо-

го рода. Гармония добра, истины и красоты может быть достигнута только в Боге, а не в мирском идеале «человечности». А значит, «образ чистой красоты» оказывается утопией.

Это подтверждает и романная судьба другой необыкновенной красавицы «Идиота» — Аглаи Епанчиной. В отличие от Настасьи Филипповны, она «порядочная» девушка — генеральская дочь, блестящая невеста, окруженная любящей семьей и почтительными искателями ее руки. Князь Мышкин издали считает Аглаю «светом»; не знакомая с ней лично Настасья Филипповна пишет ей восторженные письма: «вы. совершенство», «вы невинны» (то есть лишены греха) (т. 8, с. 379-380). Один из поклонников называет ее «божественной девушкой» (т. 8, с. 482).

Однако в оценке близко знающей ее матери Аглая — «злая», «самовольная», «фантастическая», «безумная» (т. 8, с. 271, 273), а для отца она — «хладнокровный бесенок» (т. 8, с. 298). Интересно, что те же самые определения постоянно сопутствуют на страницах романа Настасье Филипповне.

По мере развития сюжета, сближаясь с младшей Епанчиной, Мышкин замечает в ней все больше «мрачного», «нетерпеливого», «капризного» (т. 8, с. 434). Пораженный ее ревнивой ненавистью к Настасье Филипповне, он бормочет, с болью теряя в Аглае свой идеал: «Вы не можете так чувствовать. » (т. 8, с. 364). Когда же героиня проявляет светлые черты характера, он радуется: «Ах, как вы прекрасны можете быть. » (т. 8, с. 436). К концу романа князь относится к Аглае почти так же, как и к ее сопернице, называя «безумной» и «ужасаясь иным взглядам ее в последнее время, иным словам» (т. 8, с. 467). В сцене свидания двух женщин, в которой также участвовали Мышкин и Рогожин, Аглая проявляет «почти беспредельную гордость», «ужасное наслаждение мщения», «невыразимое высокомерие». «И я ее за ангела почитала!» (т. 8, с. 473) —

могли бы посетовать вместе с Настасьей Филипповной все остальные персонажи.

Получается, что «образ чистой красоты» был в Аглае иллюзией; кроме разрушительных страстей, поднимающихся из глубин ее существа, ничто — никакая социальная несправедливость или одиночество, как в случае с Настасьей Филипповной, — не может объяснить «бесовского характера» «гордой барышни» (т. 8, с. 298, 473).

«Положительно прекрасный человек» и здесь оказался бессильным спасти красоту из демонического плена. Свадьба с Аглаей не состоялась, как и свадьба с Настасьей Филипповной. Первая красавица, исходя из авторской системы ценностей, погибла духовно, оторвавшись от России и став марионеткой в руках польского авантюриста-като-лика. Вторая, как уже говорилось, была зарезана одержимым ревнивцем. Сам «Князь Христос» ушел от мира в неизлечимую душевную болезнь.

В мире без Бога судьба красоты ужасна, свидетельствует Достоевский своим романом: с неизбежностью становится она орудием «нечистого духа».

В следующих произведениях романист подходит к теме красоты преимущественно с религиозно-философским ключом. И все же отблески прежнего, гуманистического, «шиллеровского», понимания красоты сохраняются у Достоевского до конца его творческого пути — достаточно вспомнить любование «живой жизнью» в облике Катерины Николаевны Ахмаковой («Подросток») или восхищение русской красавицей Грушенькой, сохранившей чистую любящую душу одновременно с обретением прочного житейско-практического положения («Братья Карамазовы»).

1 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1972-1990. Т. 8. С. 207. Далее в тексте статьи ссылки на это издание даются в круглых скобках.

«Образ главного героя в романе Достоевского «Идиот»»

Оригинальный, исключительный талант ставит Достоевского в ряд крупнейших писателей мира. «Гениальность Достоевского неоспорима, — писал Горький, — по силе изобразительности его талант равен, быть может, только Шекспиру». Произведения писателя — замечательного художника слова — неизменно задевают за живое, учат состраданию, сердечности и душевной чуткости.

В романе «Идиот» (1869) Достоевский пытался создать образ положительного героя, противостоящего жестокому и грязному миру хищников и честолюбцев, меркантильности и бесчеловечности окружающего общества. В одном из писем Достоевский признавался, что его «давно уже мучила… идея… изобразить вполне прекрасного человека», идея «старинная и любимая», и добавляет: « Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно…»

Эта трудная задача была разрешена писателем не до конца: ведь таким «вполне прекрасным человеком» Достоевский делает душевнобольного князя Мышкина — человека, который, благодаря особенностям своей психики, стоит вне обычных норм и представлений. лавным героем романа является «обновленный Раскольников», «исцелившийся» от гордыни человек, князь Мышкин, носитель «положительно-прекрасного» идеала. Князь Мышкин — «князь Христос», выросший вдали от общества, чуждый его сословно-загадочных страстей и интересов, человек исключительного душевного бескорыстия, красоты и гуманности, предощущающий радостную гармонию, ожидающую человечество в будущем. Как и его евангельский прообраз, Мышкин гибнет в борьбе неудовлетворенных эгоистических интересов и страстей, волнующих современное общество. Конечно, Мышкин — не Христос, а смертный человек, но из числа тех, избранных, кто напряженным духовным усилием сумел приблизиться к этому сияющему идеалу, кто глубоко носит его в своем сердце.

Наивную детскость и духовное смирение Мышкина Достоевский противопоставил мечущимся в противоречиях, страдающим, «дисгармоничным» героям романа. Отзывчивость Мышкина к чужому страданию и горю, его братское отношение ко всем людям, независимо от их состояния и общественного положения, ставят его нравственно выше окружающих людей и делают судьей и утешителем. Тем самым Мышкин выступает не столько в роли социального реформатора, сколько в роли нового Христа. Мышкин сам перенес много страданий, психическую болезнь, одиночество, поэтому он гораздо острее воспринимает страдания других. Нравственная сила Мышкина, его душевная чистота, бескорыстие, доброта и сочувствие к чужим страданиям делали его неоспоримым авторитетом не только для измученной, потерявшей веру в людей Настасьи Филипповны, но даже и для таких людей, как самовлюбленный и пустой генерал Епанчин или смятенный и ожесточенный купец Рогожин. Во имя спасения Настасьи Филипповны Мышкин жертвует собственным счастьем, счастьем и честью любимой девушки, самоотверженно борется против несправедливости, стремится облегчить страдания других людей.

Образ главного героя оказался для Достоевского « ужасно труден ». Князь Мышкин доверчиво и открыто идет к людям, надеясь помочь им в несчастьях, облегчить жизнь. Он видит портрет женщины, лицо которой было прекрасно, но в то же время отражало внутреннее страдание. Это — Настасья Филипповна, глубокая и страстная натура, человек с «пронзительным» и раненым сердцем. Она поставлена в ложное положение Тоцким, у которого находилась на содержании, ею теперь торгуют, как вещью. Князь Мышкин появляется в тот момент, когда Настасья Филипповна, испытывая боль и оскорбление от унизительных торгов, решает бросить всем вызов, шокирует общество своим напускным цинизмом.

Главная беда общества, в которое попадает князь Мышкин, — всеобщая «разъединенность». «Богатства больше, но силы меньше, — говорит Лебедев, — связующей мысли не стало». Князь Мышкин хочет внести «связующую мысль», но это ему не удается, он достигает обратного эффекта. Желая примирить, он разъединяет всех своим посредничеством и еще больше ссорит. Своим появлением герой усиливает борьбу между добром и злом, происходящую в душах людей. Настасья Филипповна от мечты о чистой и праведной жизни переходит к страданию от невозможности ее осуществить и сама погружает себя в цинизм. Рогожин то великодушен, то мрачен, то братается с князем, то хочет его убить. Ганя Иволгин то стремится жениться на Настасье Филипповне ради денег, то находит в себе силы отказаться от них. Ничтожный, жалкий и смешной Лебедев вдруг осознает низость своего падения, его сердце обретает способность сжаться от сочувствия душе другого человека, которого довели «до судорог».

Герои романа, соприкасаясь с князем Мышкиным, обнаруживают те высокие качества, которые когда-то были в них, но оказались загубленными жизнью. Глубоко проникая в душу каждого из окружающих и видя там своим взглядом ясновидящего знакомую ему по собственному опыту нравственную борьбу между добром и злом, князь стремится подавить скрытые эгоистические страсти в душе других персонажей, способствовать победе светлых чувств и побуждений.

Князю Мышкину не удается спасти Настасью Филипповну, но удается пробудить душу девушки, полюбившей его. Дочь генерала Епанчина, Аглая, благодаря князю Мышкину поняла то неосознанное, что наполняло ее беспокойством, делало капризной, своенравной и неуживчивой. Это было стихийное стремление к идеалу, к осмыслению жизни. Она полюбила Мышкина, потому что он — «серьезный» Дон Кихот. Девушка отнесла своему избраннику балладу Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный…»: «В стихах этих прямо изображен человек, способный иметь идеал, поверить ему, а поверив, слепо отдать ему всю свою жизнь. Это не всегда в нашем веке случается… Я сначала не понимала и смеялась, а теперь люблю «рыцаря бедного», а главное, уважаю его подвиги».

И все-таки сам Мышкин никого не спасает и вновь впадает в безумие. Жертвой дикой ревности Рогожина гибнет Настасья Филипповна, унижена и разбита жизнь Аглаи и всех тех, кто наиболее тесно связан с Мышкиным. Достоевский показал бессилие христианского непротивления злу, неустранимость социальной несправедливости и человеческих страданий путем проповеди смирения и нравственного самоусовершенствования. Во всем облике Мышкина при всей его внутренней мягкости и моральной чистоте сохраняется что-то житийное, далекое от реальной жизни, психически болезненное. В столкновении добра с миром грязных и подлых представителей людей положительный герой терпит поражение. Чудовищное убийство Рогожиным Настасьи Филипповны, безумие князя завершают картину мрачного торжества злых и бесчеловечных сил над попытками утвердить прекрасное, человечное начало.

В романе неспроста высказывается мысль, что «рай — вещь трудная». Христианское добро и милосердие князя действительно обостряют противоречия в захваченных эгоизмом душах людей, но обострение противоречий свидетельствует, что их души к такому добру неравнодушны. Прежде чем добро восторжествует, неизбежна напряженная и даже трагическая борьба добра со злом в сознании людей. И духовная смерть Мышкина наступает только тогда, когда он в меру своих сил и возможностей отдал себя людям целиком, заронив в их сердца семена добра. Только путем страдания добудет человечество внутренний свет христианского идеала. Вот любимые слова Достоевского из Евангелия: «Истинно, истинно глаголю вам, пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». Салтыков-Щедрин высоко оценил желание Достоевского создать в «Идиоте» образ прекрасного человека, видя в этом «попытку изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия». Однако Достоевский не смог решить проблему положительного героя — его герой, «идиот», душевнобольной человек, оказался неспособным разрешить и примирить острые и жестокие противоречия жизни. Но как художник и мыслитель Достоевский создал широкое социальное полотно, в котором правдиво показал страшный, бесчеловечный характер буржуазно-дворянского общества, раздираемого корыстью, честолюбием и чудовищным эгоизмом.

В заметках к роману Достоевский сформулировал его основную мысль: «…жажда красоты и идеала и в то же время неверие в него или вера, но нет любви к нему ». Роман писателя был высоко оценен прогрессивной критикой. М. Е. Салтыков-Щедрин писал, что в этом романе Достоевский «вступил в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества».

Настасья Филипповна и Аглая. Женские образы в романе «Идиот»

Роман, над которым писатель трудился в Швейцарии и Ита-лии, был опубликован в 1868 г. Прошло два года после написания «Преступления и наказания», но писатель по-прежнему пытается изобразить своего современника в его «широкости», в крайних, необычных жизненных ситуациях и состояниях.

Только образ амбициозного преступника, пришедшего в конце концов к Богу, уступает здесь место человеку-идеалу, уже несущему в себе Бога, но гибнущему (по крайней мере как полноценная личность) в мире алчности и неверия.

Главное женские образы романа – это Настасья Филипповна и Аглая Епанчина.

Прежде всего, по замыслу писателя испытать на себе ощутимое положительное влияние Мышкина должны были главные герои романа: Настасья Филипповна, Парфен Рогожин и Аглая Епанчина.

Отношения Мышкина и Настасьи Филипповны освещены легендарно-мифологическим сюжетом (избавление Христом грешницы Марии Магдалины от одержимости бесами). Полное имя героини — Анастасия — в греческом означает «воскресшая»; фамилия Барашкова вызывает ассоциации с невинной искупительной жертвой. Особые художественные приемы использует автор, подчеркивая значимость образа, готовя восприятие героини Мышкиным: это разговор в поезде Лебедева и Рогожина о блистательной петербургской «камелии» (от названия романа А. Дюма-сына «Дама с камелиями», где в мелодраматическом, «романтизированном» ключе изображается судьба парижской куртизанки); это поразившее князя портретное изображение женщины, изобилующее, в его восприятии, прямыми психологическими деталями: глаза глубокие, лоб задумчивый, выражение лица страстное и как бы высокомерное.

Поруганная честь, чувство собственной порочности и вины сочетаются в этой женщине с сознанием внутренней чистоты и превосходства, непомерная гордость — с глубоким страданием. Она бунтует против намерений Тоцкого «пристроить» бывшую содержанку и, протестуя против самого принципа всеобщей продажности, как бы пародируя его, на собственном дне рождения разыгрывает эксцентрическую сцену.

в основе всех романов Достоевского лежит «трагедия конечного самоопределения человека, его основного выбора между бытием в Боге и бегством от Бога к небытию». Судьба Настасьи Филипповны как нельзя лучше иллюстрирует трагическое отрицание личностью мира. Предложение Мышкиным руки и сердца оценивается Настасьей Филипповной как жертва, жертва бессмысленная, ведь она не сможет позабыть прошлое, не чувствует себя способной к новым отношениям: «Ты не боишься, да я буду бояться, что тебя загубила да что потом попрекнешь». Внутренне ощущая себя «уличной», «рогожинской», она бежит из-под венца и отдает себя в руки Парфена.

Только Мышкин глубоко понимает ее затаенную мечту о нравственном обновлении. Он «с первого взгляда поверил» в ее невинность, в нем говорят сострадание и жалость: «Не могу я лица Настасьи Филипповны выносить». Мышкин интуитивно выбирает Настасью, а не Аглаю, ибо любовь к Агле – это лишь Эрос, а любовь к Настасье овеяна христианским состраданием.

Неспособная поддержать в душе Рогожина добрые ростки, прорвавшиеся из глубин его расхристанной души под влиянием любви, Настасья Филипповна становится для него, как и для Мышкина, воплощением злого рока. Говоря о поруганной красоте в мире денег и социальной несправедливости, Достоевский одним из первых повернул проблему красоты в иную смысловую плоскость: увидел не только известное всем облагораживающее ее влияние, но и губительные начала. По Достоевскому, в неизбывной внутренней противоречивости человека, как его родовой черты, таится амбивалентность красоты, неразрывно соединяющей божественное и дьявольское, Аполлоновское и Дионисийское. Неразрешимо-трагическим в романе остается вопрос, спасет ли красота мир.

Аглаю Епанчину — соперницу Настасьи Филипповны в романе — отличают незаурядный ум и горячее сердце. Именно она распознала голубиную душу Мышкина, точно сравнив его с пушкинским «рыцарем бедным», всецело посвятившим себя служению Богоматери. Гордость и самоотверженность — едва ли не главные ее достоинства. Не случайно наблюдательная, но «ординарная» по натуре, как и ее брат, Варя Иволгина говорит: «Не знаешь ты ее характера: она от первейшего жениха отвернется, а к студенту какому-нибудь умирать с голоду, на чердак, с удовольствием бы побежала, вот ее мечты!» Вновь Достоевский исследует крайности человеческого характера. Болезненное самолюбие, гордое самоотречение привели ее в комитет эмигрантов-поляков, борющихся за восстановление Польши, в среду католиков. Одержимый идеей православия, Достоевский считал католическую ветвь христианства лож-ной, а католиков — вероотступниками, «искаженного Христа проповедующими», виновниками многих исторических катаклизмов. Мышкину не удается довести Аглаю, как планировал писатель, «до человечности».

(а теперь из лекции…) Главный герой – абсолютно положительный, но важна история Барашковой – сироты, которая оказалась под опекой аморального дельца. Он начал воспитывать ее как любовницу и содержанку для себя, изолировал, развращал ее, а она и не знала другого, даже не знала, что это плохо. Он задумывает жениться и собирается ее сбыть с рук кому-нибудь. (Гане) – из живого человека она превращается в товар. Мышкин в начале романа – истый христос – цельная натура, но на протяжении романа он начинает раздваиваться и это раздвоение не несет никому ничего хорошего. Он начинает испытывать две любви – христианско-жалостливую( к Настасье: хочет спасти ее собою,женившись, но загубить свою жизнь) и эрос к Аглае. Но Аглая любит его за его максимально праведные качества(особенность характера), они ее привлекают, но она понимает, что выйдя за него, она может лишить его духовности, опалив эросом, но не хочет и Настасье отдавать – этот разрыв и метания ничем хорошим не заканчиваются – трагедией. Дилемма – даст ли ему эроса та,которая ждет от него христианства, высоты. Красота спасет мир, но красота духовная, добрая, а не смазливая.

Конец романа пессимистичен – выявляется вся обеспокоенность Достоевского (не смотря на Христа Мышкина и «Магдалену» Филипповну). Они по-своему гибнут.

22.Идейное содержание и художественное своеобразие романа Ф.М. Достоевского «Бесы». Смысл эпиграфов к роману.

(Из лекции..)Роман не был запланирован. Ну рубеже 60х-70х годов Достоевский разрабатывал несколько замылов: «Атеизм» и «Житие великого грешника» – хотел написать о современном русском человеке, с его метаниями между религией и атеизмом. Но одно событие, узнанное им из криминальной хроники (которую он очень любил почитывать) и крайне потрясшее его разом поменяло и разрушило все замыслы в пользу романа «Бесы». Основа – случай с «тактическим» убийством революционной группой своего соратника, убийство, призванное революционером Нечаевым сплотить сомневающийся коллектив, повязать людей кровью в рамках идеи. Убийство ради сплощения – это часть «Катехизиса революционера» – идеологической программы Нечаева. Хотя многое для бесов Достоевский перенес и из замыслов про «Грешника» и «Аетизм». Автор решил разом разделаться с радикалами всех родов, активно действовавшими в то время, это уже не мечтатели-нигилисты с сентенциями и изучением бабочек и кромсанием лягушек в шестидесятые – это уже настоящие идеологические боевики. В романе сквозит мысль об ответственности «старшего» поколения за потомков: Герцен – Чернышевский – Нечаев. Нечаев – прототип Верховенского. Парадигма «от слов к делу». В Совке роман тщательно обходили вниманием – реакционерский, но в предреволюционной критике он муссировался активно. Это роман-памфлет, чисто антинигилистический, но в нем есть также много составляющих, делающих его социально-философским. Поэтика его очень сложна и глубока, присутствует многоступенчатый символизм.

Название романа навеяно одноименным стихотворением Пушкина и библейской притчей о вселившихся в свиней бесах. Роману предпосланы два эпиграфа: две строфы из «Бесов» А. С. Пушкина («Хоть убей, следа не видно, / Сбились мы, что делать нам? / В поле бес нас водит, видно, / Да кружит по сторонам. I. I Сколько их, куда их гонят, / что так жалобно поют? / Домового ли хоронят, / Ведьму ль замуж выдают?») и стихи 32—36 главы VIII Евангелия от Луки («Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители смотреть случившееся и, при-шедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся»).

Сам автор объяснял смысл заглавия романа, эпиграфов, его идейно-философской концепции в письме к А. Н. Майкову (9 /21/ окт. 1870 г.): «Точь-в-точь случилось так и у нас. Бесы вышли из русского человека и вошли в стадо свиней, то есть в Нечаевых, в Сер-но-Соловьевичей и проч. Те потонули или потонут наверно, а исцелившийся человек, из которого вышли бесы, сидит у ног Иисусовых. Так и должно было быть. Россия выблевала вон эту пакость, которою ее окормили, и, уж конечно, в этих выблеванных мерзавцах не осталось ничего русского. И заметьте себе, дорогой друг: кто теряет свой народ и народность, тот теряет и веру отеческую и Бога. Ну, если хотите знать, — вот эта-то и есть тема моего романа. Он называется «Бесы», и это описание того, как эти бесы вошли в стадо свиней. »

В своем произведении Достоевский именно и показывает, что «нигилисты» 60-х годов вроде Нечаева не с луны свалились. Посылая наследнику престола А. А. Романову отдельное издание «Бесов», автор в сопроводительном письме от 10 февраля 1873 г. разъясняет (думаю,что тут исчерпывающе про идейное содержание): «Это почти исторический этюд, которым я желал объяснить возможность в нашем странном обществе таких чудовищных явлений, как нечаевское преступление. Взгляд мой состоит в том, что эти явления не случайность,не единичны, а потому и в романе моем нет ни списанных событий, ни списанных лиц. Эти явления — прямое последствие вековой оторванности всего просвещения русского от родных и самобытных начал русской жизни. Даже самые талантливые представители нашего псевдоевропейского развития давным-давно уже пришли к убеждению о совершенной преступности для нас, русских, мечтать о своей самобытности. Всего ужаснее то, что они совершенно правы; ибо, раз с гордостию назвав себя европейцами, мы тем самым отреклись быть русскими. В смущении и страхе перед тем, что мы так далеко отстали от Европы в умственном и научном развитии, мы забыли, что сами, в глубине и задачах русского духа, заключаем в себе, как русские, способность, может быть, принести новый свет миру, при условии самобытности нашего развития. Мы забыли, в восторге от собственного унижения нашего, непреложнейший закон исторический, состоящий в том, что без подобного высокомерия о собственном мировом значении, как нации, никогда мы не можем быть великою нациею и оставить по себе хоть что-нибудь самобытное для пользы всего человечества. Мы забыли, что все великие нации тем и проявили свои великие силы, что были так «высокомерны» в своем самомнении и тем-то именно и пригодились миру, тем-то и внесли в него, каждая, хоть один луч света, что оставались сами, гордо и неуклонно, всегда и высокомерно самостоятельными. Так думать у нас теперь и высказывать такие мысли — значит, обречь себя на роль пария. А между тем главнейшие проповедники нашей национальной несамобытности с ужасом и первые отвернулись бы от нечаевского дела. Наши Белинские и Грановские не поверили бы, если б им сказали, что они прямые отцы Нечаева. Вот эту родственность и преемственность мысли, развившейся от отцов к детям, я и хотел выразить в произведении моем. Далеко не успел, но работал совестливо. » Здравствующий про Достоевском Тургенев, соответственно, тоже дико раздражал Достоевского своими про-западническими взглядами – Кармазинов. Это произведение не только памфлет, но и обличение болезни всего общества.

Своеобразие. Критики с самого начала отмечали сложность поэтики романа Достоевского, определяемой памфлетностью, с одной стороны, и сложной философско-идеологической проблематикой — с другой. Карикатура, пародия соседствуют в романе с трагедией, уголовная газетная хроника — с философскими диалогами. В сюжетном и композиционном отношении «Бесы» поначалу производят впечатление хаоса, особенно по сравнению с двумя предыдущими романами — «Преступлением и наказанием» и «Идиотом». Но на самом деле и в «Бесах» проявилась гениальная сюжетная изобретательность Достоевского, его поразительное умение создавать в повествовании интригу, увлечь читателя. Практически все фабульные линии в романе устремлены к центральному событию — убийству Шатова. Первая и последняя главы, посвященные судьбе Степана Трофимовича, как бы закольцовывают роман. Ведь именно он, как уже упоминалось, буквально породил одного из главных «бесов» и воспитал другого. С двумя основными персонажами — Ставрогиным и Верховенским-младшим -— связаны все сюжетные разветвления и узлы.

В «Бесах», с их памфлетно-сатирической направленностью, особенно ярко проявился талант Достоевского — критика, пародиста и полемиста. Произведение это можно назвать своеобразным литературным салоном: в нем действуют семь героев-итераторов и авторов вставных текстов, с считая целой группы безымянных писателей, участвующих в массовых сценах, особенно колоритен пародийный образ передового писателя Кармазинова, прообразом которого послужил Тургенев.

Дата добавления: 2015-10-27 ; просмотров: 3128 | Нарушение авторских прав